Ищет основу для противоположного примера к ограничивающему убеждению.
Р.: Я не хочу менять своего отношения к нему. Я просто хочу от него избавиться. Я уже знаю, что он настроен против меня. Посмотрите! Вот доказательство! (Показывает шнур от микрофона.) Видите? Вы же не будете отрицать, что это – самое настоящее доказательство! Вот оно, здесь. Помогите же мне.
Подтверждение предположения о том, что Джим настроен против Роберта, и «разделение» с целью привлечь внимание к доказательству в виде микрофонного шнура.
У. 6: Что ж, давайте первым делом снимем с вас микрофон, а за тем поговорим с Джимом. Ведь вам требуется немедленная помощь?
Пытается установить фрейм результата по отношению к микрофонному шнуру и намерениям Джима.
Р.: Но если я сниму микрофон, он придумает что-нибудь еще! Получится, что мы боремся с симптомом. Он каждый день надевал на меня эту штуку. С чего вы взяли, что нам удастся остановить его, если мы снимем микрофон?
Расширяет размер временного фрейма, чтобы сконцентрироваться на фрейме проблемы и последствиях негативного намерения Джима.
У. 5: Что нужно, чтобы вы убедились в том, что Джим ничего не замышляет?
Пытается «разделить» ситуацию, чтобы определить стратегию реальности для данного убеждения и создать возможные противоположные примеры.
Р.: Почему вы пытаетесь убедить меня в том, что он ничего не замышляет? Я могу доказать обратное! Я не хочу, чтобы меня в чем-то убеждали. Это не приведет ни к чему хорошему.
Метафрейм: «Попытка изменить мое убеждение приведет к негативным последствиям».
У. 7: Чего вы хотите от нас?
Пытается напрямую установить фрейм результата.
Р.: Мне просто нужна защита… Безопасность от него. А я не могу добиться этого своими силами. Мне нужна помощь.
Формулирует результат с негативным оттенком, чтобы сохранить фрейм проблемы.
У. 8 (с негодованием): Но вы же сами сказали, что все время таскали на себе этот провод! Сделайте первый шаг к собственной безопасности.
Использует последствие убеждения в попытке установить фрейм обратной связи (косвенно применяя убеждение к нему самому) и вывести Роберта из позиции «жертвы».
Р.: Когда на меня начинают кричать, это здорово действует мне на нервы.
Метафрейм, призванный привлечь внимание к тому, как невербальная часть предыдущей реплики отражается на внутреннем состоянии Роберта.
У. 7: Как вы определите, что находитесь в безопасности?
Попытка установить фрейм результата и обратной связи с помощью «разделения» и установления критериального соответствия для «безопасности».
Р.: Я не могу чувствовать себя в безопасности, когда он находится поблизости. Выставьте его вон, прямо сейчас.
«Объединение» с целью заново утвердить фрейм проблемы и его последствия.
У.9: Зачем держать на себе этот провод, если вы уже знаете, что он опасен?
Прибегает к «разделению», переключает внимание с Джима на провод, пытается определить намерение Роберта, чтобы установить фрейм результата. «Отсутствие безопасности» переопределяется как «опасность».
Р.: Микрофон становится опасным, только когда я хожу. И этим Джим пытается достать меня.
Метафрейм и изменение размера фрейма с целью переключить внимание с микрофонного шнура на негативные намерения Джима.
У. 9: То есть вы определяете, что Джим пытается вам навредить, по этому шнуру?
«Разделение» с целью проверки стратегии реальности, которая относится к взаимосвязи шнура и обобщенных намерений Джима.
Р.: По шнуру ничего не определишь. Я уже знаю, что Джим за мной охотится. Вы пытаетесь меня сбить с толку? (Аудитории.) Мне кажется, она сошла с ума. (Участнице 9.) Я сбит с толку, а вы не в своем уме… Ну что же вы, будущие практики НЛП? Почему вы не хотите мне помочь?
Полностью возвращает внимание к негативным намерениям Джима, как делал это в случае с «опасностью». Устанавливает комплексный эквивалент между собственным внутренним состоянием «Я сбит с толку» и утверждением относительно другого человека «А вы не в своем уме». Кроме того, перекладывает ответственность за собственное проблемное состояние на аудиторию.
У. 6 (смеясь): Я тоже начинаю бояться Джима.
Р.: И недаром. (Аудитории.) Единственная из всех вас, у кого есть хоть какие-то мозги. Она готова избавиться от Джима ради меня.
Определяет проблемное следствие принятия своего фрейма проблемы.
У. 10: Если то, что он подключил ваш микрофон, означает, что он что-то замышляет, то…
Переопределяет проблему как подключение микрофона.
Р.: Нет. Вы упускаете важную деталь. Дело не в том, что он «подключил микрофон». Он знает, что в ходе семинара я непременно споткнусь о провод.
Подвергает сомнению новую формулировку.
У. 10: И единственный способ остановить его – это избавиться от него?
Проверяет возможность противоположного примера.
Р.: Именно так!
У. 10: Так, может быть, вам лучше обмотаться этим шнуром со всех сторон, чтобы не сойти с ума и не убить его.
Переопределяет «избавиться» как «убить» и пытается установить позитивное последствие, связанное с проводом.
Р.: Не хочу я его убивать! Я просто хочу защититься от него. Вы что, пытаетесь сделать из меня убийцу? Все видели?! Джиму все-таки удалось дискредитировать меня! Он заставил вас думать, что я замышляю что-то против НЕГО!
Метафрейм: «Ваше переопределение „избавиться от него“ в „убить его“ лишь подкрепляет мое ограничивающее убеждение и фрейм проблемы».
Как показывает стенограмма семинара, мне удалось до известной степени повторить то, что делал Бэндлер в Вашингтоне. Вернувшись с этого семинара, я сформулировал четырнадцать паттернов, составляющих систему «Фокусы языка» и основанных на том, что я сумел усвоить из выступления Бэндлера.
«Фокусы языка» и закон необходимого разнообразия
Первый опыт работы с «Фокусами языка» показал со всей очевидностью, что способность сохранять либо изменять фрейм того или иного убеждения, по сути своей, есть не что иное, как проявление закона необходимого разнообразия применительно к системам убеждений. Согласно этому закону, если вы хотите раз за разом добиваться определенной цели, вам следует увеличить количество способов достижения этой цели прямо пропорционально степени потенциальной вариабельности системы (включая возможное сопротивление). То есть необходимо вносить некоторое разнообразие в методы достижения цели (даже если эти методы прежде давали хорошие результаты), поскольку сами системы склонны к изменениям и разнообразию.
Нередко считается, что «если делать всегда то, что всегда делал, то и выйдет всегда то, что всегда выходило». Последнее, однако, совершенно не обязательно. Одни и те же действия далеко не всегда приводят к одному и тому же результату, если изменилась система, в которую включены эти действия. Очевидно, что если автомобильная пробка или дорожные работы перекрыли привычный путь на работу, вам не удастся добраться до места вовремя, делая «то, что всегда делали». Вместо этого придется поискать альтернативный маршрут. Таксисты в больших городах всегда знают множество путей, по которым можно добраться до аэропорта или нужной улицы, если на привычной для них трассе возникло неожиданное препятствие.
Вероятно, значимость «необходимого разнообразия» нигде не очевидна так, как в физиологии нашего организма. Опасность современных «биологических убийц» заключается не в силе воздействия, а в присущем им «необходимом разнообразии» и в том, что нашим организмам не достает этого разнообразия в борьбе с болезнями. Рак опасен именно степенью своего разнообразия и адаптивной способностью: раковые клетки быстро изменяются и способны адаптироваться к самому различному окружению. Угроза жизни появляется в тот момент, когда иммунная система оказывается неспособной обеспечить разнообразие регуляторных средств, необходимых для выявления и эффективного поглощения разрастающихся раковых клеток. Врачи-онкологи зашли в тупик в поисках средств от рака, поскольку раковые клетки обладают бо́льшим разнообразием, чем мощные химические и радиационные средства, используемые для их разрушения. Сначала этим средствам действительно удается уничтожить множество раковых клеток (а вместе с ними, к сожалению, и массу здоровых клеток). Однако со временем возникают новые варианты раковых клеток, устойчивых к тому или иному виду лечения, и симптомы рака проявляются снова. Тогда в ход идут еще более сильные и смертоносные химические препараты, и так до тех пор, пока терапия уже не начинает угрожать жизни пациента, сигнализируя о бессилии медицины.
Вирус СПИДа порождает сходные проблемы. Как и раковым клеткам, ему свойственны чрезвычайная гибкость и адаптивность, затрудняющие лечение с помощью медикаментозной терапии. Сам вирус снижает гибкость иммунной системы. Следует отметить, что он разрушает не всю иммунную систему человека и воздействует лишь на ее отдельные участки. Люди, больные СПИДом, ежедневно «парируют» множество инфекций и болезней. Однако вирус оказывает воздействие на адаптивную способность иммунной системы. Последние исследования показали, что в организме здорового человека примерно половина клеток иммунной системы запрограммированы на борьбу с определенной болезнью. Вторая половина не обладает никакой конкретной программой и представляет собой запас на случай новой угрозы. В организме больного СПИДом это соотношение меняется: приблизительно 80 % иммунных клеток запрограммированы. Остается лишь 20 % неспецифичных клеток, готовых «обучаться» и адаптироваться к новым ситуациям. СПИД поражает именно те клетки, которые придают иммунной системе необходимое разнообразие.