Фол последней надежды — страница 31 из 47

— Серьезно?

Она пожимает плечами:

— Ты не спрашивал, мне нужно было догадаться?

Моя улыбка становится еще более шальной. Но сдерживать ее не хочется.

Говорю:

— Это же я безмозглый футболист, ты должна быть умнее, Котенок.

Глава 43

В столовую на завтрак мы заходим втроем. Я первый, Бава и Зуй отстают на полшага. Веду головой чуть в сторону. Немного влево, затем вправо. Отстраненно понимаю, что все на нас смотрят. Как будто мы в подростковом кино, да? Мои губы растягиваются в легкой улыбке. Конечно, это внимание приятно, но не всегда уместно. Сейчас же я постараюсь использовать его в своих интересах. С парнями я договорился заранее, так что стройным шагом мы идем в дальний угол столовой, туда, где уже сидят попугайчики Субботины и их Абрикос. Я усаживаюсь рядом с Гелей и оставляю у нее на губах быстрый поцелуй. Смотреть по сторонам не нужно, я и так знаю, что все это видят. Значит, все в курсе, что мы с Гелей теперь вместе. Может быть, кто-то решит, что это слишком быстро после моего расставания, но, если честно, мне все равно. Оправдываться смысла нет, не вставать же на стульчик, чтобы объясниться. Парни садятся рядом, подгребая себе соседние стулья.

— Как дела? — жизнерадостно интересуется Бавинов.

При этом он останавливает заинтересованный взгляд на Арине. Наверное, это просто не самый его удачный месяц. Потому что Абрикосова, конечно, отвечает улыбкой, но вот Богдан этому совсем не рад. Достаточно хорошо его знаю, чтобы заметить, как его верхняя губа агрессивно дергается, а плечи напрягаются. Ох, Андрюха, вечно ты лезешь туда, куда не нужно.

— М-м-м, все классно! — Геля неестественно выпрямляет спину и улыбается. — А вы как, ребят? Выглядите уставшими. Не знаю уж, связано ли это с тем, что нам не нужно сдавать экзамены в этом году…

Она делает вид, что задумывается, возводя взгляд кверху и постукивая себя указательным пальцем по щеке. Я смеюсь, глажу ее по плечу.

Говорю:

— Не, сто процентов это никак не связано.

Зуев стонет:

— Я бы поспорил. На химии мне сто процентов жопа!

— Ты сдаешь химию?

— А то! Будущий врач, вырежу тебе аппендицит.

— Ага, — хмыкает Бава, — звучит как угроза. Всем вырежешь, даже если они не попросят.

— Эй! Что за намеки?

— Расслабься, будущий врач, шучу. Думаешь, это реально твое призвание?

— Бава, не лезь в душу, это не твое.

Андрей хмыкает:

— Да вот именно, что не мое. Скорее твое. Это ж ты у на своей проницательностью до печенок доберешься без скальпеля.

— Отвали, — Зуй толкает друга, но улыбается.

— Может, тебе тогда на психолога пойти? — вдруг говорит Геля.

Такое ощущение, что никто от нее это не ожидал. Может, потому что ребята привыкли к моим, недалеким в плане ума, девчонкам, и в компании их скорее терпели. В диалог девушки обычно не впрягались, либо просто скучали, сидя рядом со мной, либо уводили разговор в безопасное для себя поле.

Геля же реакции не замечает, продолжает говорить, глядя в бок, в окно. Большим пальцем задумчиво поглаживает кружку с чаем.

— Ну, не обязательно быть чуваком, который загоняет про Фрейда на семейной терапии. Ну, это я грубо! — будто спохватываясь, поясняет. — Есть же психиатрия. Или можно стать психологом-криминалистом. Короче, там куча специализаций, тоже будешь врачом, но и для проницательности место найдется.

Мы все ненадолго притихаем, и Геля смущенно добавляет:

— Прикол же?

— Прикол, — моментально отвечаю я, понимая, что Зуев запальчиво мне вторит.

Богдан хмыкает и скрывается за кружкой. Он, хоть и старается ради сестры, явно еще не отошел до конца. Злится на меня и, соответственно, на моих друзей тоже. Доверять на мне торопится. Будто мои отношения с Гелей вдруг обнулили годы нашего с ним общения.

Абрикосова, как обычно, беспечно начинает болтать, поддерживая подругу:

— А что? Я тоже думаю, круто! Я сериал смотрела, обожаю его, «мыслить как преступник». Там такие как раз маньяков ловят.

— Ага, — ухмыляется Зуй, — я тоже смотрел. Стану гениальным профайлером. Ну, либо задротом, который знает все детективные сериалы.

— Ага, только сдай химию, а то в задроты не примут, там большой конкурс на место, — говорит Богдан, устремляя на него взгляд исподлобья.

Я не совсем понимаю, шутит он или дерзит, но Субботин вдруг улыбается. Так, как он умеет. Искренне, светло, обезоруживающе.

И напряжение тут же спадает.

И тут Бавинов наклоняется над столом и говорит:

— Слушайте, я один чувствую, что меня прямо сейчас проклинают?

— Ты о чем?

— Ой ладно тебе. Холодок по спине не бежит?

— Ага, мне уже все внутренности заморозило, — хохочет Арина.

Геля толкает ее локтем в бок и что-то шипит на ухо, но так, что слов не разобрать. Я посмеиваюсь, хоть мне тоже неуютно.

Дураком надо быть, чтобы не понять, что они говорят о Зайцевой. Она сверлит нас таким ненавидящим взглядом, что дрожь пробирает. Честно говоря, я впервые с таким сталкиваюсь, так что понятия не имею, как нужно себя вести. Раньше расставания давались мне гораздо проще. Разве я сделал что-то такое, что можно так меня ненавидеть?

Но спустя пару минут, вглядевшись внимательнее, я наконец допираю — она винит не меня. Взгляд Алены то и дело сползает на Гелю. Только в этот момент я начинаю сомневаться, правильно ли поступил, так быстро обнародовал наши отношения.

Ребята дальше говорят о всякой фигне. Даже Богдан расслабляется и наконец становится самим собой. Когда, наконец, понимает, что мы не собираемся обижать его сестру, и никто не претендует на Абрикосову. Только идиот не заметит, что он к ней не ровно дышит.

В этой беззаботой атмосфере внутри нашей компании я отвлекаюсь, и тревога внутри глохнет. Пусть Зайцева бесится, она же ничего не может сделать. Мы школьники, ее максимум — это обличительные цитаты в социальных сетях. С этим я точно справлюсь.

Мы едим, разговариваем, много смеемся. Я чувствую, что всем тут комфортно, хоть мы никогда не встречались такой компанией.

А я вообще думаю, что давно я не был в такой ситуации. Где все легко и весело, без стыда за кого-то. Зуев и Бавинов, хоть я от них этого не ожидал, ржут, как кони, когда Богдан показывает им видосы на своем телефоне. Там есть неловкие ролики и с моим участием, но я не злюсь. Тут я всем доверяю, они смеются по-доброму.

Я все равно держусь немного отстраненно. Смех не сдерживаю, конечно, краем глаза поглядывая в телефон Субботина. Но все равно мое внимание принадлежит Геле. Мне нравится обнимать ее, притягивать ближе к себе, нравится чувствовать, как она смущенно ерзает, или как наоборот доверчиво льнет к моему боку. С ней тепло и классно, в меру волнительно, очень необычно. Сердце то колотится, то умиротворенно замирает. Каждой эмоцией я стараюсь наслаждаться.

Когда она поворачивается и поднимает на меня глаза, мое дыхание сбивается. Вдох, тишина, выдох, выдох, выдох. Голова кружится.

И только в этом отлетевшем состоянии я наконец понимаю, что был дураком. Медленно наклоняюсь и говорю Геле на ухо:

— Будешь моей девушкой?

Геля

— Не трогай волосы, — строго говорит мне Аринка.

Я вздыхаю и складываю ладони на коленях. Подруга в это время колдует над моей головой. Она уже второй раз пытается объяснить мне, как укладывать волнистые волосы. Первый раз я все пропустила мимо ушей и повторить не смогла. Теперь стараюсь вникнуть, но руки то и дело тянутся к голове, чтобы нарушить идеальный кудрявый порядок.

— Да стараюсь я, — ворчу беззлобно.

— Плохо стараешься.

— Я идеально стараюсь! Коза, блин! — смеюсь и щипаю Аринку на плечо.

Она хихикает и хватает меня за руку, делая вид, что собирается откусить мне локоть. Кричит:

— Все, стоп! Дурная, я так не закончу, а ты ничего не запомнишь опять.

— Ладно, делай. Подашь розовую подводку?

— А мы куда-то собираемся? — она передает мне яркий тонкий тюбик и зеркальце. — Стоило одеться понаряднее?

— Я одолжу тебе платье.

— Ха-ха, — отрывисто проговаривает подруга, закатив глаза, но потом внимательнее всматривается в мое лицо. — Гель. Реально? Ты куда наряжаешься?

Я вздыхаю и неохотно встречаюсь взглядом с Ариной. Пожимаю плечами, и она все понимает.

Бо и Ваня строго настрого, как говорится, запретили мне думать о вечеринке футболистов. Потому что они обо мне заботятся. Потому что у них будто бы есть свои личные причины. И именно поэтому я решительно собралась на нее пойти.

— Ты совсем дурная? — говорит Арина, нахмурившись.

Я недовольно цокаю и поджимаю губы, но в глубине души знаю, что она права.

Глава 44

Игнорируя тяжелый взгляд подруги, поджимаю под себя ногу и принимаюсь за стрелки.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Новый лайнер заказала, — отзываюсь беспечно, — стоит копейки, а держится обалдеть как. Правда, вечером нужно еще постараться, чтобы его смыть.

— Геля, — Аринка выхватывает подводку у меня из руки, — я серьезно.

— Блин, ну ты чего? Теперь переделывать!

Смотрю на подругу, которая выглядит непривычно воинственно, уперев руки в бока. Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула, откладываю зеркало.

— Да что такого-то, я понять не могу? Бо всю жизнь мне загоняет, что на этих тусовках мне делать нечего.

— Так он и сам не ходит.

— Теперь-то идет. И вообще, раньше он тоже бывал.

— Ага, — фыркает Абрикосова, — когда последний раз?

Закусываю губу, потому что и правда не могу вспомнить. Просительно приподнимаю брови, пытаясь применить другую тактику:

— Арина-а-а, ну тебе разве не любопытно?

— Прикинь, нет.

— Ну да, рассказывай. Не ты меня уламывала за Зайцевой следить?

— Мы за Зайцевой с тобой вместе следили последние три месяца. Или сколько там они были с Громовым. А до этого за Дашей. А еще раньше за Лерой. Мы с тобой две любопытные крыски, нам по приколу. Но тебя и Богдан, и Ваня попросили не приходить. Мне показалось, они серьезно.