Задорно улыбаюсь:
— Нет, о том, что наверняка напели этому Руслану, какой Ваня классный.
Он хмыкает, смотрит на меня сначала молча, потом разводит руки в стороны:
— Время покажет.
— Ваня замечательный. Он еще не раз вас приятно удивит, — говорю запальчиво.
Он пару раз медленно кивает, глядя на своего сына. Потом тихо спрашивает:
— Он злится на меня?
— Конечно. Вы бы тоже злились.
— Есть идеи, как я могу все исправить?
— Вы же старше, — я улыбаюсь, — вы должны понимать, что в одну секунду все не исправить. Но знаете, одна идея все-таки есть.
Вадим Антонович скрещивает руки на груди и пытается сдержать уголки губ, которые ползут вверх:
— Что-то мне подсказывает, что вот об этом я точно пожалею. Ну, рассказывай.
— Как вы относитесь к большим косматым дворнягам? И трехлапым котам?
Эпилог
Ваня
Глядя на то, как «дворники» сметают крупные хлопья снега с лобовухи, я отстраненно думаю о том, что, наверное, впервые в своей жизни так рад межсезонью.
— Ванюш, а мы хотя бы больше сорока едем?
Убираю одну руку с руля, чтобы погладить круглый Гелин животик. Всего на секунду, потому что за дорогой я слежу маниакально внимательно.
Говорю:
— Не волнуйся, Котенок, если что, я оплачу штраф.
— Штраф за самую медленную езду. Про тебя во всех пабликах напишут. «Новость-шок! Футболист сборной Иван Громов нарушает закон».
Она хихикает над своей шуткой и открывает окно.
— С ума сошла? — нажимаю кнопку, чтобы поднять стекло с ее стороны. — Тебя продует.
— Господи, Громов, мне уже не терпится родить, чтобы ты от меня отстал.
— У нас еще четыре недели, придется потерпеть.
— Слышала? — Геля наклоняется к животу. — Четыре недели тотального контроля.
Я смеюсь:
— Да ладно тебе. Я разве настолько невыносим?
— Нет, конечно, я просто прикалываюсь. Потом уедешь на сборы, и я, когда заскучаю, буду с нежностью вспоминать, как ты не давал мне открыть окно и купил ужасно колючую шапку.
— Она с шерстью.
Геля смеется:
— Да я знаю! — и, вздохнув, добавляет, — Скорей бы уже доехать. Аринка там мясо запекла, салатиков наделала.
Я улыбаюсь. Думаю — ну что за чудо, девочка моя любимая. Так мечтательно говорит о еде, что хочется накормить ее всем, что она только захочет. Хорошо, что я подготовился.
Говорю:
— Если откроешь бардачок, то найдешь шоколадку.
— С воздушным рисом?
— Других не держим.
— Ваня, ты лучший муж на свете!
— Да, говори, говори, мне очень нравится.
Геля строит мне умильную рожицу и шуршит упаковкой шоколадки.
Удовлетворенно вздыхает, устраиваясь на сидении поудобнее:
— Ладно, теперь я готова дотерпеть до конца.
Мы спокойно доезжаем до нужного дома, паркуемся, я помогаю Геле выйти из машины. Пока идем к подъезду, она шутит, что хожу я еще медленнее, чем веду машину. Я улыбаюсь, с большим удовольствием позволяю ей подтрунивать над собой.
Наверное, сейчас я чуть лучше понимаю своего отца, потому что двух моих девочек хочется опекать и даже, о ужас, контролировать. И уже начал прикидывать, какие часы с GPS куплю дочери. До этого, правда, еще далеко. Пока моя задача — пережить Гелины роды и не сойти с ума от волнения.
Дверь нам открывает Бо в новогодней шапочке Деда Мороза. Широко улыбается:
— Вы пешком шли?
— Там снег идет, — ворчу я, — Новый год уже прошел, ты же в курсе?
— Ты с меня это не снимешь. Я уснул в двенадцать ноль пять, так что сегодня планирую оторваться.
— Громовы! — кричит Арина с кухни. — Заходите скорее, раздевайтесь, я сейчас!
Геля садится на мягкую банкетку, а я присаживаюсь, чтобы снять с нее угги. Она поглаживает круглый живот и говорит:
— Как вкусно у вас пахнет, с ума сойти.
Потом скидывает куртку, обнимается с братом и говорит:
— Пойду Аринке помогу, хорошо?
Подставляет губы для поцелуя, а потом очень бодро для своего положения направляется на кухню.
Богдан смотрит ей вслед, а потом показывает, чтобы я шел за ним. Разуваюсь и иду по коридору в спальню и оттуда на балкон, украшенный фонариками.
Субботин прикрывает дверь и говорит:
— Есть две новости.
Облокачиваюсь о подоконник и смотрю на заснеженный двор. Снегопад усилился, так что доехали мы вовремя, конечно.
Уточняю:
— Одна хорошая, другая плохая?
— Ну-у, да. Короче, прикинь, кого я в аэропорту встретил? Илью.
И смотрит на меня так с таким значением, будто эта информация должна для меня что-то значить.
— Кого?
— Ну Илья! Центрфорвард, вечная кепка козырьком назад, взгляд, как будто ему все должны. Не припоминаешь? — и он продолжает перечислять, взмахивая ладонью в такт словам. — Коктейль с сюрпризом для Гели с Ариной. Наша подстава с чек-апом, дисквалификация.
Теперь я, конечно, вспоминаю. Киваю и снова смотрю в окно на то, как снег кружится за окном и летит как будто наверх. Не то чтобы это была подстава. Просто через моего отца сделали так, что анализ на содержание в моче препаратов провели немного в другое время, чем предполагалось. Илюха не успел подготовиться, вот и все.
Спрашиваю:
— Надеюсь, ты с ним не разговаривал?
— Рейс задержали, мы кофе вместе выпили.
— Ну нахрена, Богдан? — мои брови взлетают наверх.
— Да не бесись. Мы вообще нормально посидели. Он как-то притих, повзрослел, стал гораздо приятнее. Ты же знаешь, что меня мучал один вопрос.
— Зачем он это сделал? — спрашиваю скептически. — Не все ли равно?
— Его Зайцева подбила. Тогда, на вечеринке.
Я оборачиваюсь, смотрю через стекло балконной двери, чтобы убедиться, что Геля с Ариной все еще на кухне.
Говорю:
— Зайцева? Алена? Вот же мразь!
— Ага, теперь тебе интересно стало? — фыркает Богдан.
— Девчонкам не вздумай сказать.
— Ну я не тупой же. Оставим это между нами. Теперь просто как-то все сложилось. Он, конечно, не лапушка в этой ситуации, но все же.
— Надеюсь, ее жизнь наказала, — говорю зло.
— Конечно, наказала. Думаешь, легко ей в Дубае работается? — он подмигивает и смеется.
Я невесело улыбаюсь. Я за ней не слежу, но в социальных сетях иногда попадается ее страница, где она светит искусственной грудью на фоне очередного пляжа.
Говорю:
— Да пошли они. Главное, что у нас все хорошо. Надеюсь, это была плохая новость?
Субботин интенсивно кивает, от чего помпон на его шапке раскачивается из стороны в сторону. Лезет в карман и достает изящную деревянную коробочку. Подрагивающими пальцами открывает и смотрит на меня, вмиг превращаясь в школьника.
Спрашивает:
— Как думаешь? Норм?
— Арина долго ждала, — я улыбаюсь, — уверен, что ей понравится. Даже если оно на три размера больше, чем нужно.
— Я по ее кольцу мерил.
— Так, либо вы перестаете шептаться и идете за стол, либо я съем кого-то из вас! — возмущенно выговаривает Геля, распахивая дверь.
Видит кольцо и тут же шипит:
— Бо! А ну спрячь! А если бы она увидела!
Субботин захлопывает коробочку и убирает обратно в карман. Обаятельно улыбается и толкает пальцем помпон на шапке.
Говорит:
— Не хочу быть съеденным. Пойдем, Гром, накормим Энж и мою племяшку.
Я пропускаю их вперед, закрываю балконную дверь и, вполуха слушая перепалку Гели с братом, задерживаюсь, чтобы еще раз посмотреть на гирлянду огоньков, на крупные снежинки и на свое отражение в стекле.
Там очень счастливый человек. Который сегодня нарушит спортивный режим и проведет отличный вечер с близкими. А потом проживет свою лучшую жизнь, потому что у него есть все, о чем только можно мечтать.
И, показав самому себе рокерский жест, я иду к своим.
Больше книг на сайте — Knigoed.net