Фоллер был голоден, но помалкивал об этом, боясь нарушить еще какое-либо из причудливых негласных правил этого мира, которых не знал.
Зал заседаний Городского Совета находился в большой церкви с высокими потолками и причудливыми витражами, где пастухи смотрели на маленьких детей, которые преклонялись перед людьми со светлыми кругами вокруг голов. Нимбы. Не было такого предмета, для которого Фоллер не смог бы подобрать слово. В его мире церкви были в основном заброшены, а окна их выбиты. Пространство было совершенно бесполезным, и, хотя люди имели смутное представление о том, что церкви предназначены для общения с богами, никто точно не знал, что нужно говорить и как подтвердить, что они тебя слышат.
Стюарт провел Бурю и Фоллера до первого ряда и, велев им подождать, поспешил присоединиться к одной из групп людей, собирающихся сзади. Они приглушенно о чем-то говорили и глазели на Фоллера и Бурю.
Фоллер открыл было рот, чтобы сказать Буре, как ему неудобно, что на него все здесь смотрят, но вдруг в церковь вошла Орхидея.
— Ох, это какое-то издевательство, — выдохнул Фоллер.
Она убаюкивала ребенка, завернутого в белое одеяло. На ней были аккуратные, совершенно новые голубые джинсы с отворотом, сделанным для того, чтобы они подходили по размеру. Ботинки тоже выглядели новыми, словно их только что достали из коробки. Рядом с ней стоял высокий, седой, смуглый мужчина в очках. Они разговаривали со Стюартом, и, кстати, Стюарт постоянно кланялся ему в пояс. Это давало Фоллеру повод полагать, что спутник Орхидеи — какая-то важная особа.
— Что такое? На кого ты смотришь? — Буря посмотрела назад и внезапно судорожно вдохнула. — Подожди-ка, это…
— Орхидея. Опять. — Фоллер протиснулся мимо Бури в проходе. — Я скоро вернусь.
Буря схватила его за руку.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
Фоллер пожал плечами:
— Что здесь плохого? Уверен, что она меня не узнает. Мне любопытно посмотреть, насколько она похожа на ту Орхидею, которую я знаю.
Приблизившись, он наблюдал за реакцией Орхидеи. Она смотрела на него широко открытыми от любопытства глазами с легким оттенком страха, и было не похоже, что она его узнала. Орхидея что-то прошептала своему спутнику, который все еще разговаривал со Стюартом. Высокий мужчина повернулся, чтобы посмотреть на Фоллера.
Его глаза, рот и даже ноздри широко раскрылись, и, отшатнувшись назад, он шумно и резко выдохнул: «Ха». Его поймала Орхидея, иначе он упал бы прямо в открытые входные двери.
В помещении воцарилась тишина. Все повернулись к седому мужчине, который тяжело дышал, пытаясь успокоиться, но все так же таращился на Фоллера, как на гигантского волосатого паука или нечто подобное.
Его реакция потрясла и смутила Фоллера. Этот мужчина его узнал! Фоллер прошел через безмолвное помещение и протянул ему руку.
— У меня такое чувство, что вы меня знаете, но, похоже, я вас не помню, — сказал он достаточно громко, чтобы каждый в помещении услышал.
Мужчина посмотрел на руку Фоллера. Его нос сморщился, как будто в церкви стоял дурной запах.
— Что? Нет. — Он сделал полшага назад, все так же шарахаясь от протянутой руки Фоллера. — Конечно же я вас не знаю. Кто вы?
— Меня зовут Фоллер. — Схватив запястье мужчины левой рукой, он продолжал смотреть ему прямо в глаза. — А вас?
Ладонь мужчины была влажной от пота.
— Меня зовут Брюс. Вице-президент Городского Совета.
Упоминание о своем социальном статусе была явной попыткой вернуть себе превосходство. Брюс, видимо, привык к лидерству, но Фоллер не был запуган. То ли из-за реакции Брюса на его появление, то ли из-за находившейся рядом Бури он ощущал уверенность.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Фоллер, пытаясь прочитать что-нибудь в его похожих на птичьи глазах.
Брюс пожал ему руку и, разглаживая поношенный, но чистый вельветовый пиджак, направился к помосту. Двойник Орхидеи (на самом деле теперь она была тройником), бросив последний взгляд на Фоллера, последовала за ним.
Когда Фоллер вернулся в свой ряд, близнецы уже сидели рядом с Бурей. Укус Змеи находился в следующем. Пытаясь соединить все детали и понять закономерности мироздания, Фоллер почувствовал головокружение. Существовало как минимум три Орхидеи и три Бури. Неужели в каждом мире каким-то образом изначально жили одни и те же люди? Если это действительно так, то Укус Змеи в его мире умер одним из первых. Иначе Фоллер наверняка бы его вспомнил. И конечно же он был вполне уверен, что в его мире не было Бури.
Кроме Орхидеи, ни одного знакомого лица в помещении не оказалось, а Фоллер был уверен, что в своем мире он встречал каждого человека хотя бы несколько раз. Впрочем, в мире Бури знакомых ему людей также не было, кроме самой Бури и другой Орхидеи. Значит, у некоторых людей были двойники, а у других — нет.
Люди занимали свои места, совет вот-вот начнется. Фоллер понятия не имел, как им вести себя здесь. Он повернулся к Укусу Змеи.
— Можешь дать совет, как с этим справиться?
Укус подался вперед, его губы теперь были у самого уха Фоллера. Буря наклонилась к Фоллеру, чтобы слышать разговор.
— Лгите, — прошептал Укус.
— Лгать?
— Придумайте объяснение, которое никого не заставит чувствовать себя плохо. Дайте им малейшую возможность, и они с радостью засунут голову обратно в песок и будут притворяться, что вы всегда жили здесь.
Фоллер медленно кивнул, спрашивая себя, какое объяснение, кроме правды, он может предоставить.
На помосте черноволосый мужчина с густыми бровями призывал собравшихся к порядку, ударив двумя маленькими палочками друг об друга. Фоллер закрыл глаза, пытаясь подумать. Ему нужно что-то говорить.
— Меня зовут Карл. Это Дэнни… — далее он назвал имена еще семи мужчин, усаживающихся в ряд на складные стулья. Затем он назвал каждого присутствующего в церкви. Он озвучил около ста имен, прежде чем спросить Фоллера и Бурю, как их зовут.
— Я думаю, нам нужно узнать, — Карл повернул руки ладонями вверх, — где вы были? Почему мы вас не знаем?
Фоллер посмотрел на Бурю. В голове крутилось только: «Мы скрывались от вас намеренно». Это было сложно назвать объяснением, и когда Карл спросит, почему они скрывались, у него не будет ответа.
Все еще глядя на Фоллера, Буря сказала:
— Мы не знаем.
— Как это вы не знаете? — спросил Карл.
Ответ застал Фоллера врасплох. Как это «мы не знаем» поможет им выкрутиться и уйти с этого странного собрания?
Спрятав лицо в ладони, Буря всхлипнула. Фоллер похлопал ее по спине и издал пару успокаивающих звуков, задаваясь вопросом, что она, черт возьми, задумала.
— В какой-то момент мы оказались там, на том поле. Я не знаю, кто я и откуда пришла. Я ничего не помню, кроме своего имени.
По помещению прокатился гул. Фоллер посмотрел по сторонам, не зная, можно ли считать признание Бури распространением плохих ощущений. По выражению лиц людей понять что-то было невозможно. Буря не говорила о Первом Дне, она просто на это намекнула, и этого было достаточно, чтобы заставить каждого ощутить неудобство и, хотелось бы надеяться, сочувствие.
Члены Городского Совета переговаривались между собой, мужчины, сидевшие на задних рядах, подтягивались к центру, чтобы услышать и быть услышанными.
Фоллер оглянулся на Укуса Змеи, который поднял брови и пожал плечами. По-видимому, он понятия не имел, что будет дальше.
Внезапно Эмили и Сюзанна тоже забрались на помост, присоединившись к беседе. Фоллер услышал, как Карл предложил им присесть, но сестры продолжили говорить стоя. В общем шуме разговора он не мог различить, что они говорили, но их манера была настойчивой.
Брюс, постоянно хмуривший брови, тоже много разговаривал, его голос менялся с каждым словом. Он спорил о чем-то с Карлом, сестрами и некоторыми другими, но вдруг Карл сказал что-то резкое. Разговор вмиг прекратился.
Карл постучал палочками, шум в комнате стих.
— В мире есть непостижимые уму вещи.
Он посмотрел на Фоллера и Бурю и продолжил.
— Мы не можем вас в этом обвинить. Вы рассуждаете цивилизованно, — он демонстративно посмотрел на Фоллера, — и мы не видим необходимости в дальнейшем заседании.
Это были странные люди. Фоллер поднялся со своего места вместе со всеми, глядя на Брюса, который наблюдал за ним.
Многочисленная толпа начала тесниться к выходу. Вокруг Фоллера и трех Бурь возникло небольшое пространство. Фоллеру было непривычно глядеть на них, стоявших так близко друг к другу, у него как будто появились проблемы со зрением.
— Можно тебя на минутку? — спросила Буря, когда они спустились по ступеням церкви. Она взяла его за запястье и отвела на несколько шагов. — Сюзанна и Эмили предложили мне пока остаться с ними, и я согласилась.
Фоллер попытался скрыть боль. Он предполагал, что это он и Буря будут держаться вместе из-за фотографии, из-за их общего секрета.
— Я понимаю, ты злишься на меня…
— Это здесь совсем ни при чем.
— Хорошо, — после долгой паузы произнес наконец-то Фоллер. — Но давай поговорим позже.
Буря кивнула.
— Думаю, это хорошая идея.
Она вернулась к своим близнецам и направилась в сторону их дома. Без нее Фоллер почувствовал себя совершенно забытым и опустошенным.
Он взглянул на небо: уже вечерело. Мысль о том, что нужно блуждать, пока он не найдет заброшенный дом, чтобы спать в одиночестве под пыльными простынями, чертовски его угнетала.
Посреди дороги дальше по улице он вдруг заметил Укуса Змеи.
— Укус?
Здоровяк подождал, пока Фоллер его догонит.
— Мне негде жить. — Он сделал паузу, надеясь, что Укус Змеи не будет тянуть с приглашением, но тот только ждал. — Могу я поселиться у тебя?
Укус кивнул.
— Пошли.
Пока шли, они не разговаривали, и Фоллер был благодарен за молчание. Ему нужно было время подумать.
Он думал о Брюсе. Что могло вызвать у взрослого человека такую реакцию? Присутствие Фоллера потрясло Брюса так, будто тот увидел привидение.