Это не было неожиданной новостью, но он все же думал, что они смогут продержаться еще несколько месяцев. Мысли об иранских, пакистанских, российских войсках, контролирующих Англию, Францию, Германию, вызывали ужас.
— Ты действительно думаешь, что все можно остановить с помощью этого? — спросила Мелисса, указывая на защищенную камеру. — Мне интересно, насколько далеко все зашло.
Питер покачал головой.
— Кэтлин думает, что может быть не слишком поздно. Они будут вести какие-то жесткие переговоры об уже завоеванной территории; шансы не будут такими же, как раньше. Но она убеждена, что основные игроки будут открыты для прекращения огня в обмен на неограниченную энергию, особенно под угрозой исключения из сделки, если они не подчинятся.
— Питер! — крикнул Гарри.
Обернувшись на крик, Питер увидел Гарри возле стены; он указывал на автоматически включившийся прожектор, заливший часть цеха ярким белым светом.
За ним со щелком включился другой, затем еще один.
Через минуту, посмотрев на стену, возникало ощущение, что смотришь на солнце. Даже если бы на стене было установлено миллион прожекторов, Питер не сомневался, что батарея сможет включить их все.
Укус Змеи открыл кухонный шкафчик, поставил под ним мешок и начал сметать туда все содержимое полок.
— Нет, это слишком щедро, — сказал Фоллер, махая руками. — Я не могу все это принять.
Укус посмотрел на Фоллера своими свирепыми глазами. Даже сейчас, когда он знал, что Укус не представляет угрозы, глаза Укуса его обескураживали.
— Я пойду с тобой.
— Что? Зачем?
Укус Змеи на мгновение исчез и вернулся, держа в руке кошелек. Он бросил его на стол.
— Вот что было в моем кармане в Первый День. Взгляни.
В кошельке лежала ламинированная карта с фотографией Укуса, немного денег, сложенный обрывок желтой бумаги и несколько пластиковых прямоугольников («кредитные карточки» — подсказывал Фоллеру его голос разума). Из одного отделения выглядывали три фотографии детей. Две девочки и один мальчик. У всех троих, как у Укуса, были черные волосы, красноватый цвет лица и свирепые глаза.
— Ты хоть раз видел кого-то из них в своем мире? — спросил Укус.
Фоллер покачал головой.
— Если бы видел, я бы помнил. Если они, конечно, сразу не погибли, — ответил Фоллер, возвращая ему снимки.
— Я раньше не знал, что делать с этими фотографиями. Теперь я понимаю. Ты нашел свою женщину. Я хочу найти своих детей. — Укус Змеи пожал плечами. — В любом случае это место не для меня. Я всегда это чувствовал. Ты поможешь мне сделать парашют?
— Конечно. — Фоллер был в восторге, он и не думал о спутнике, особенно таком, у которого есть дробовик и определенная цель. Он коснулся плеча Укуса. — Пойдем, нам нужно отправляться на рассвете.
За зданием, которое когда-то было рестораном, они нашли внутренний двор, где под навесом из ткани, идеально подходящей для парашюта, стояли стальные столы и стулья. Они срезали навес и направились обратно в магазин Укуса. Тот не выпускал из рук дробовик; оба следили за малейшим движением на улицах.
— Я пытаюсь понять, как они сюда попали и зачем пришли, — сказал Фоллер.
Укус Змеи взглянул на небо.
— Они, должно быть, пришли так же, как и ты. Они почему-то тебя преследуют.
— Тот мужчина, который не похож на меня, подумал, что я какой-то парень по имени Питер.
— Возможно, твое имя и перепутали, но готов поспорить, что ты тот, за кем они охотятся. Ты можешь перемещаться из одного мира в другой, и они тоже могут. Я сомневаюсь, что это совпадение. Может, им не нравится, что ты перемещаешься с места на место.
— Мужчина, назвавший меня Питером, сказал, что я скрывался, как будто он искал меня еще до того, как я начал падать. Затем он что-то говорил о затмении. И как раз перед тем, как ты сделал первый выстрел, он начал говорить, что хочет, чтобы я показал ему, где я что-то спрятал. Думаю, он меня с кем-то спутал.
— Или, может быть, твое настоящее имя — Питер, — сказал Укус Змеи.
Мысль об этом холодом пробежала по спине Фоллера.
— Откуда он это знает?
— Возможно, он ничего не забыл.
Такой вариант поразил Фоллера, словно на голову упал кирпич. Если это было так, у этого человека есть все ответы.
В нескольких метрах от жилища Укуса Змеи находились остатки сгоревшего дотла магазина. Над краем нависал лишь треснутый фундамент. С тяжелыми рюкзаками Укус и Фоллер стояли на краю света и смотрели в небо. На тротуаре столпились наблюдатели. Бури среди них не было. Фоллеру было легче от этого: они попрощались, и, если он снова ее увидит, прыгнуть будет гораздо сложнее.
После того как они закончили шить парашют для Укуса Змеи, Фоллер так и не смог заснуть. Чувствуя, как внутри все сжимается, он жалел, что не может остаться на этом маленьком островке мира с Бурей.
Фоллер повернулся к Укусу:
— Готов?
Укус кивнул.
— На счет «три», хорошо?
— Фоллер!
Он повернулся на ее голос.
— Буря?
Она была одета в свои старые джинсы и белую рубашку, за спиной висел рюкзак. Рядом с ней стояла Сюзанна, их глаза были мокрыми от слез.
— На твоем парашюте найдется место для еще одного? — спросила она.
Фоллер подлетел к ней и крепко обнял.
— Это правда? Ты действительно пойдешь с нами?
— Я убедила ее, что она должна пойти, — сказала Сюзанна. — Чем больше мы говорили, тем более очевидным становилось то, что… — Она замолчала, подбирая слова:
— Ее место с тобой.
Буря выбралась из объятий Фоллера.
— Нам лучше отправляться. Сюзанна сказала, что Стюарт просто до смерти хочет увидеть тебя.
Укус Змеи хрипло рассмеялся.
— Да, я прямо дрожу от страха. Мы готовы?
Сюзанна ткнула Фоллера пальцем в грудь.
— Ты должен о ней заботиться, — она посмотрела на Укуса. — Ты тоже.
Они заняли свои места на краю света. В этот раз до трех считал Укус Змеи.
Они прыгнули одновременно.
Он дал Укусу несколько минут, чтобы тот привык к падению, затем начал движение в воздухе.
— Уроки приземления! — крикнул он.
Укус кивнул.
Фоллер решил научить их обоих всему, что знал о навигации и приземлении. В следующем мире они смогут сделать парашют для Бури, и тогда снаряжение будет у всех.
Слева от Питера промелькнул кампус колледжа Вильгельма и Марии[26]: здания из темно-красного кирпича, расположившиеся на ровной зеленой лужайке. Университетский городок, несмотря на середину осеннего семестра, был пуст. Многие из студентов сейчас находились на Западе, на передовой, или сражались в Юго-Восточной Азии или Северной Африке. Или погибли. Погибших было очень много. Пресса не могла назвать даже примерное количество американцев, убитых на войне. На данный момент все знали, что их миллионы. Миллионы.
Припарковав машину рядом с их домом, Питер через ограду увидел, что его бассейн уже освещен. Из фонтана в небо била струя воды. На закате их соседи смогут наблюдать эту завораживающую игру электричества из своих темных, давно не освещенных домов. Он чувствовал себя отчасти виноватым в том, что у них есть генератор и достаточно средств, чтобы приобретать топливо для его запуска. Кичиться этим — себе дороже.
Знакомые думали, что благодаря работе Питера он и Мелисса выплатили большую часть ипотеки. Но это Мелисса внесла большую часть средств. Питер получал небольшую зарплату и не понимал, почему некоторые люди считают, что возможно много заработать, занимаясь научными исследованиями. Работа Мелиссы всегда пользовалась спросом, особенно поля для мини-гольфа. Они есть и в «Диснейленде»[27], и в музее Метрополитен.
Он уже подходил к дому — на крыльцо вышла Мелисса.
— У нас что-то вроде вечеринки? — пошутил Питер, наклоняя голову, чтобы ее поцеловать. Когда они отпрянули друг от друга, он заметил в ее глазах беспокойство.
— Что случилось? — спросил Питер.
— Войди в дом и налей себе выпить, сейчас расскажу.
— Не очень-то мне нравится, как это звучит.
Он вошел вслед за ней. Они прошли через вестибюль с высокими потолками и мраморным полом, проследовали дальше по коридору и вышли на веранду, выходящую к бассейну, где Далия, их повар и экономка, накрыла столик для троих.
— Я думал, сегодня будет ужин для двоих, — сказал Питер.
— Именно об этом я хочу поговорить. После того, как ты выпьешь.
Питер остановился.
— Зачем? Кто должен прийти?
На лице Мелиссы читался ответ.
— Он не знает, что ты будешь здесь. Я сказала ему, что ты остаешься в лаборатории…
Сердце Питера бешено заколотилось.
Мелисса смахнула волосы с лица.
— Извини, что солгала. Это был единственный способ, который я смогла придумать, чтобы собрать вас двоих в одном помещении. — Она положила руки на бедра и заглянула через широкую арку в коридор. — Он — наша семья. Что бы между вами ни произошло, вам нужно с этим разобраться.
Раздался звонок в дверь. Первой мыслью Питера было убежать с веранды, пока Мелисса открывает дверь, но он не мог так с ней поступить. Он и Уго должны были просто вытерпеть присутствие друг друга на время одного ужина. Они могут обсуждать нейтральные темы. Музыку. Хороший шоколад.
Звук его зычного баритона с выраженным славянским акцентом заставил Питера содрогнуться. Голос становился все громче — они с Мелиссой приближались к веранде:
— Я должен был позвонить тебе еще несколько недель назад, но я…
Увидев Питера, он застыл как громом пораженный.
— Уго, — как можно приветливее сказал Питер.
Уго попытался снова надеть пиджак, но Мелисса взяла его за локоть и почти потащила к столу.
— Уго, сядь. — Уго нехотя разрешил Мелиссе посадить его на стул. Она посмотрела на Питера. — Садись. Пожалуйста.