— Где эта безграничная энергия? — он прищурился, сделав вид, что ищет ее в лаборатории. — Там? Что мы сделаем? Пропустим через твой дубликатор косяк лосося и будем управлять миром на рыбьем жире?
Возможно, Уго блефовал, пытаясь заставить Питера раскрыть свои карты.
Но дело в том, что блефом тут, похоже, и не пахло. Похоже, он был убежден, что его план лучше, чем альтернатива.
Если не брать в счет сингулярность, он, возможно, даже прав.
— Пойдем, — сказал Питер.
Подводя Уго к окну защитной камеры, Питер посмотрел на его выражение лица и почувствовал удовлетворение. Все его самодовольство, вся важность исчезли, и теперь он был похож на маленького мальчика, с открытым ртом смотревшего на чудо.
— Что это? — спросил он, когда немного пришел в себя.
— Это как раз то, на что оно похоже. Сингулярность. — Питер развел руками, подражая жесту, который Уго использовал на улице. — Бесконечная, неограниченная энергия прямо здесь, в моей лаборатории.
Питер не мог вспомнить, когда он в последний раз настолько наслаждался моментом. Уго был так горд за свой маленький вирус.
— Я нахожусь в конце передачи энергии на наноструктурированные углеродные топливные элементы во всем мире. Энергия будет просто течь, а топливные элементы будут неисчерпаемы.
Уго продолжал смотреть в камеру.
— Откуда появилась сингулярность?
Питер рассмеялся.
— Секрет фирмы.
Почти прижавшись носом к стеклу, Уго хмыкнул.
— Ты можешь заставить Эльбу согласиться на прекращение огня? — спросил Питер.
— Зачем мне теперь это делать? — Уго отошел от стекла и скрестил руки на груди. — Значит, ты можешь закрыть глаза, нажать на пару кнопок и ожидать, что эта сингулярность сработает так, как ты надеешься?
По цеху в их сторону двигался Гарри. Питер махнул ему, чтобы он не подходил.
— Скольким ядерным боеголовкам она эквивалентна? — спросил Уго. — Тысяче? Миллиону? А ты занимаешься ерундой, зажигая с ее помощью лампочки.
Он указал на стену с прожекторами.
— Тебе не нужно десять дней. Тебе нужно десять лет тщательного, контролируемого эксперимента. — Уго развернулся и направился к выходу. — Но у тебя нет десяти лет, и, если мне удастся, ты не получишь и десяти минут.
— О, понятно. Вот какие оправдания ты приводишь. Я принял такое решение, которое не предполагает, что ты станешь богом. Одним из величайших правителей подвергшихся лоботомии масс.
Питер сделал несколько шагов в сторону быстро удаляющейся фигуры Уго.
— Ты социопат. То, что ты задумал, ничем не отличается от геноцида.
Уго остановился и, развернувшись, показал на Питера пальцем.
— Геноцид — это то, что задумал ты. Ты псих. Ты всегда им был, — сказал он и скрылся в дверях.
Питер позвонил Кэтлин и попросил немедленно вернуться в лабораторию. У них оставалось слишком мало времени.
Кто-то хлопал его по щекам.
— Фоллер, очнись. Тебе нужно попить воды.
Фоллер приоткрыл один глаз и увидел прижатую к его губам фляжку. Он сделал несколько глотков и отодвинул ее.
— Как долго мы падаем? — после стольких потерь сознания и возвращений к реальности ему казалось, что прошла уже целая вечность.
— Три дня.
Его плечо было перевязано белыми полосками. «Из платья Мелиссы», — подумал он. Полоски покрывали пятна засохшей крови, свежих, насколько он мог судить, не было. Его плечо болело больше, чем накануне, и он чувствовал себя таким изможденным, что глаза закрывались сами.
Рядом падали Мелисса и Пенни. Увидев, что он пришел в себя, они приблизились.
Мелисса развернула повязку.
— Что-то мне плохо, — сказал Фоллер.
— В рану попала инфекция. Пуля все еще внутри тела, — откликнулась Мелисса.
Фоллер заметил одинокую фигуру, падающую в ясном голубом небе в нескольких сотнях метров отсюда. Это был Укус Змеи.
— Я умру? — спросил он.
Ветер унес тихо произнесенное слово, прежде чем оно достигло Фоллера, но он прочитал его по губам Мелиссы.
— Там, — сказала Буря, указывая прямо вниз.
Фоллер закрыл глаза. У него не было сил смотреть, но он знал, что она увидела. Ему было все равно.
Сквозь вой ветра послышались крики разочарования. Мягко раскачиваясь, он приоткрыл один глаз и увидел, что находилось внизу.
Мир представлял собой лишь песок и скалы.
— Нас, должно быть, принесло к тому, что осталось от Атлантического океана, — сказала Мелисса.
— Мы должны приземлиться, — сказала Буря. — Фоллер не может падать дальше.
Буря развернула для Фоллера его парашют.
В бесконечном небе пронеслось тело Укуса Змеи.
Фоллер продолжал смотреть на Бурю, пытаясь собраться с силами, чтобы сказать ей, что он ее любит. Буря прижимала ладонь к его лбу.
— У него жар.
Пенни похлопала Бурю по плечу.
— В сторону.
Вздрогнув, Буря посмотрела на нее.
— Что?
— Я сказала, в сторону.
Пенни спустила мешковатые штаны до колен, обнажив белые трусики, и достала нечто похожее на грубую коричневую повязку. Только она была громоздкой и выпирала в нескольких местах.
— Что это? — спросила Буря.
— Что-то типа аптечки, — ответила Пенни. — И ты этого не заслуживаешь, черт возьми! — крикнула она Фоллеру.
Фоллер не мог понять, почему Пенни на него сердится. Она содрала с аптечки липучку и развернула ее рядом с Фоллером.
Мелисса встала на колени, вытащила из нее пузырек и осмотрела этикетку.
— Дай сюда, — сказала Пенни, вырывая пузырек из рук Мелиссы.
— Морфин? Бог мой, у тебя есть антибиотики? — спросила Мелисса. — Почему ты нам не сказала?
Фоллер наблюдал, как Пенни выпрямляет его согнутую руку и вводит в изгиб локтя удивительно ярким, крошечным шприцем немного жидкости. Затем она вытащила из пакета что-то тонкое и серебристое.
— Скальпель? — спросила Мелисса.
Пенни остановилась и взглянула на Мелиссу.
— А ты хочешь, чтобы я оставила пулю в ране?
Она снова взглянула на Фоллера.
— Я ввела ему дозу морфина, но у меня нет ничего, чтобы вырубить его полностью, поэтому вам двоим придется держать его крепко. Больно будет даже с морфином. — Она надменно посмотрела на Фоллера. — У меня возникает соблазн сделать это больнее, чем нужно.
— Откуда ты, черт возьми, знаешь, как извлечь из человека пулю? — спросила Буря.
Пенни вытащила из пакета еще один пузырек, встряхнула красную жидкость в ладони и обработала ею руки.
— Я врач. Психиатр. У меня не так много хирургического опыта, но извлечение пули — это явно не операция на мозге.
— Ты меня узнала, — заплетающимся языком промямлил Фоллер. Лекарство, которое она ввела в локоть, посылало через его тело теплую волну, вплоть до самых пальцев ног. — Вот почему ты упала с велосипеда.
— О, я узнала тебя, еще бы. — Она отбросила повязки в сторону и, взяв скальпель, посмотрела на Бурю и Мелиссу. — Держите его.
Глаза Фоллера распахнулись от вспышки резкой боли, развеявшей теплую дымку лекарства. Желание вырваться было почти непреодолимым. Он зажмурился, стиснул зубы и попытался не двигаться.
Прошло всего несколько минут, но они казались вечностью. Пока Пенни обрабатывала рану, Фоллер уснул.
Его разбудили крики. На улице шел ливень. Буря, Мелисса и Пенни кричали, радуясь его большим каплям.
Фоллер боялся пошевелиться. Он чувствовал себя так, словно его избила толпа людей с трубами, которые затем протащили его вверх и вниз по лестнице и отпинали ногами.
Ему вдруг пришло в голову, что следует открыть рот и поймать пару капель дождя.
Празднование прервала Пенни:
— Он проснулся.
Появившаяся с флягой в руке Буря наклонилась и влила ему в рот воды, но она расплескалась прямо по его губам и щекам, и в горло не попало ни капли. Только со следующей порции ему удалось сделать пару глотков.
Пенни наблюдала за ними, суетясь на заднем плане. У нее была аптечка. Что более удивительно, она знала, как ее использовать. А еще она без всякой видимой причины невероятно злилась на Фоллера.
— Что случилось? — Из-за дождя в глазах все расплывалось. Он чувствовал себя слишком слабым, чтобы поднять руку и вытереть капли.
— Пенни — шпион, — ответила Мелисса, отбрасывая с лица мокрые волосы.
— Я не шпион, — сказала Пенни. — Я психиатр. Я занималась исследованиями. Изучала действие вируса затмения.
— Действие? — Мелисса сделала шаг в сторону Пенни, как будто собиралась ее ударить. — Миллиард погибших — вот какое действие.
— Не я выпустила этот чертов вирус, — возразила Пенни, — так что отвалите от меня. И не в одном вирусе затмения причина большинства этих смертей. Маленькая черная дыра Питера тоже имела к этому отношение.
Эти слова немного рассеяли гнев Мелиссы.
— Нам не пришлось бы спешить с сингулярностью, если бы этот козел Уго не собрался сделать лоботомию всему миру. Кстати, как ты избежала заражения?
— Питера, что? — выдохнул Фоллер. — Ты назвала меня Питером?
Он запутался. Пенни — шпион?
Пенни ткнула в него пальцем.
— Да. Ты Питер. — Глаза были полны отвращения. — Как я могу тебя ненавидеть, если ты даже не помнишь, что сделал?
— Что я сделал?
Дождь стих, превратившись из ливня в морось.
— Ты хочешь найти человека, который это сделал? — Пенни присела на корточки и, порывшись в рюкзаке, поднесла к лицу Фоллера маленькое круглое зеркальце. — Смотри. Вот он. Скажи ему, какой он сукин сын.
— Ты с ума сошла, — прохрипел Фоллер, отталкивая зеркало и глядя на Мелиссу, которая смотрела в землю.
— Мелисса лгала с того момента, как ты ее встретил, — сказала Пенни. — Это сделал ты. Ты величайший массовый убийца в истории и даже этого не знаешь.
— Какой же бред ты несешь! — воскликнула Мелисса. — Я была там, прямо посреди всего…