Пенни дрожащей рукой отбросила с лица темные волосы. Она казалась более озабоченной, чем он.
— Помнишь, как в твоем мире эти убийцы загнали нас в угол в твоей квартире?
— И? — сказала Пенни.
— Почему ты просто не застрелила меня и не побежала к ним?
Пенни энергично покачала головой.
— Я не могу выстрелить в собаку, не говоря уже о человеке. Как бы я ни желала их смерти. К тому же у меня не было оружия.
— А как насчет людей, которых мы собираемся убить?
Ее взгляд помрачнел.
— Не заставляй меня думать об этом. Я все еще не уверена, на чьей стороне должна быть. Возможно, ни на чьей. Мне следовало просто уйти. Но я хочу, чтобы все это закончилось, а ты и Буря убедили меня, что это лучший шанс достичь успеха.
Рация Пенни — тонкий, как бумага, стальной прямоугольник — начала мигать.
— Они идут, — сказала Пенни, поднимая руку и сигнализируя другим. Фоллер лежал на животе и притворялся, что потерял сознание. Он якобы находился на последних стадиях какой-то болячки, называемой сепсисом, а Укус Змеи и Мелисса были мертвы.
Когда прошло, казалось, несколько часов, Пенни воскликнула:
— Сюда. — Фоллер услышал стук сапог. Он надеялся, что коралловые образования между ним и нападавшими будут защищать его от их выстрелов столько, сколько потребуется, чтобы все сработало.
Буря и Мелисса открыли огонь. Фоллер приподнялся и прицелился.
Вперед бросились три Фоллера с пистолетами. Двое других остановились и стреляли в Бурю и Мелиссу. Трое уже лежали на земле. Фоллер держал голову низко, стараясь не попасть под пули. Он раз за разом стрелял в своих клонов, пытаясь вспомнить, чему его в редкие мирные моменты учил Укус Змеи, но все его выстрелы били мимо цели. Частично проблема заключалась в том, что он не мог поднять левую руку, поэтому приходилось стрелять только правой.
— Боже мой, мне это не нравится, — закричала Пенни, стреляя в нескольких метрах. — Мне это не нравится!
Фоллер попытался прицелиться ниже и снова выстрелил. В груди одного из двойников появилась кровавая дыра, и он упал. От удивления Фоллер непроизвольно крякнул, чувствуя жгучую боль в собственной груди. Он кого-то убил. Он подумал, было бы это так ужасно, если бы человек не был на него похож.
Последние два клона были почти рядом с ними, когда Пенни прострелила одному лицо. Его нижнюю челюсть раздробило.
Из-за укрытия на дальнем конце кораллового каньона появились Буря и Мелисса.
— Брось свое чертово оружие, — крикнула Мелисса.
Пистолет выжившего упал на песок. Пара его товарищей корчились от боли в лунном свете, остальные были мертвы.
Буря следила за единственным оставшимся в живых. Мелисса подошла к одному из раненых, который поднял руку.
— Подождите. Пожалуйста, — прохрипел он.
Мелисса выстрелила в упор. Сохраняя хладнокровное выражение лица, она подошла к другому раненому Фоллеру. Раздался еще один выстрел. Фоллеру стало интересно, как она себя чувствует, убивая дубликатов своего бывшего мужа.
— Я все еще думаю, что это ужасная идея, — сказала Мелисса Фоллеру, когда присоединилась к ним. — Ты понятия не имеешь, что делаешь. Каждый в крепости Уго будет вооружен. У них есть видеонаблюдение, целая дюжина истребителей, танков. Ты не сможешь просто вломиться туда и забрать сингулярность.
Фоллер широко развел руками и посмотрел на темное небо.
— Я и так зашел слишком далеко. Очевидно, я находчивый парень и у меня есть находчивые союзники.
— Не думаю, что ты понимаешь степень повреждений, которую получил, — сказала Мелисса. — Ты не можешь принимать осознанное решение, что нам делать.
— Значит, мы инвалиды, — сказала Буря. — Неполноценные. Ты это хотела сказать?
Мелисса уставилась на песок.
— По факту вы оба получили сильные повреждения головного мозга.
— Руководствуясь нарисованной мною картой, я полагал, что смогу сделать это еще до того, как получил повреждение мозга, — сказал Фоллер.
Мелисса закрыла глаза, словно пытаясь сохранять терпение.
— Послушай. Я помню, что случилось, я знаю, что возможно, а что нет. Берем самолет и бежим.
— Куда бежим? — спросил Фоллер. — Ты сама сказала, что у этого парня есть армия и неограниченная власть. В конце концов его солдаты возьмут под свой контроль каждый из миров.
Пленник переводил взгляд с одной на другого, пытаясь понять, что происходит.
— Пенни, — сказала Мелисса, — скажи им, что я права.
— Вероятно, она права, — проговорила Пенни. — Теперь у нас есть транспорт. Мы можем бежать и скрываться.
— Я не хочу бежать и скрываться. Мне это надоело.
Мелисса отошла в сторону.
Пытаясь унять биение сердца, Фоллер вскочил на ноги. Он все еще был слабым и все так же чувствовал боль, несмотря на болеутоляющие средства Пенни. Но надеялся, что через несколько дней ему станет легче.
Он повернулся к Пенни.
— Готова позвонить?
Пенни глубоко вздохнула и кивнула.
— Была не была.
Она достала рацию и отошла на несколько шагов.
— Он мертв. Сэндовал мертв. — Она прислушалась, потом рассмеялась. — Я знаю. Это невероятно.
Пауза, она снова слушала.
— Прекрасный день для человечества и отличная причина отпраздновать это, доктор Вулкофф.
Фоллер посмотрел в небо. Он ненавидел этого человека так сильно, что сам раньше бы не подумал, что он на это способен.
— Тут вот какое дело, — сказала Пенни в рацию. — Все отправленные вами Питеры мертвы, кроме того, кто прикончил Сэндовала. Он получил огнестрельное ранение в плечо. Я оказала ему помощь, но летать на самолете он сможет только через несколько дней.
Пауза.
— Я знаю. Они оказали сопротивление. Они все мертвы. Да.
После еще минуты разговора о том, как прекрасно, что Фоллер мертв, Пенни закончила сеанс связи.
— Это выиграет для тебя три или четыре дня, — сказала Пенни. — Либо даст нам трех- или четырехдневное преимущество, если мы сбежим.
— Я не буду прятаться.
Питер устал бежать от этого ублюдка.
Питер смел с лабораторного стола все оборудование — они положили на него тело Гарри. Три выживших члена их службы безопасности были снаружи и с винтовками наперевес прочесывали территорию.
— Гарри. Боже, Гарри! — закричала Мелисса, увидев его тело.
В следующий миг в лабораторию ворвалась еще одна Мелисса и выкрикнула почти такие же слова.
Сразу за ней вошел Гарри. Выглядя ошеломленным и полным ужаса, он подошел к своему мертвому двойнику и застыл у стола.
— Это уже слишком. Не думаю, что смогу это вынести.
Питер обнял друга за плечо и мягко отвел его от стола.
— Еще немного поработаем и затем сможем отдохнуть. Будем смотреть фильмы и есть попкорн, пока нас не стошнит.
— Меня уже тошнит.
— Я знаю. Меня тоже. — Он похлопал Гарри по спине.
Питер ухватился за стол, когда в лабораторию ввалились еще два Гарри вместе с тремя Питерами, Мелиссой и несколькими Кэтлин, которых вела вооруженная винтовкой Паула. От их вида у него закружилась голова, он почувствовал, как будто в любую минуту может провалиться сквозь пол или куда-то уплыть. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ему нужно держать себя в руках.
Один из клонов Питера поднял руки, чтобы привлечь внимание людей.
— Мы должны вернуться к работе. Не останавливаемся: мы почти у цели.
Это все, что нужно. Люди бросились в разных направлениях, другие сгрудились для совещания.
Питер подошел к двум другим Питерам.
— Сколько нам осталось? — спросил он.
— Три часа.
— Мне очень не хотелось бы усложнять, но я думаю, что мы должны перенести сюда сингулярность из лаборатории. Спрячьте ее где-нибудь.
Питер собирался объяснить, что даже после того, как они запустят элементы, Эльба и Уго могут прийти за сингулярностью снова, возможно, используя вирус затмения. Но в разъяснении никто не нуждался.
— Я тебе помогу, — сказал один из Питеров. Они бросились искать что-то для транспортировки сингулярности. Им понадобится вакуумная камера и электромагнитное поле, а затем нужно будет подумать о тайнике.
Краем глаза Питер заметил возле дубликатора трех Кэтлин, две из которых готовили третью к клонированию.
— Кэтлин, — позвал Питер.
Двое тех, что еще были в сознании, переглянулись.
— Сколько ты уже сделала? Достаточно.
— Еще несколько, — отозвалась одна из них, выписывая пальцем в воздухе слова, которые она только что произнесла.
Местные жители (Фоллер насчитал шестнадцать человек) наблюдали за ними из леса. Они становились все смелее и любопытнее. Возможно, понимали, что люди, которые прибыли на истребителе, не те люди, которые хотели бы причинить им вред. Тем не менее они держались на расстоянии.
— Против ветра. Против ветра, — говорил его двойник (который настаивал, что его зовут Один-Тридцать-Один — согласно номеру на его рубашке). — Следи за своим вектором тяги.
Фоллер позволил себе отвлечься, что было не очень хорошо, учитывая, что истребитель выполнял большую часть работы сам. Один-Тридцать-Один постоянно говорил о возможности столкновения. «Харриер» приземлился с двойным ударом.
Один-Тридцать-Один удовлетворенно кивнул.
— Все еще коряво, но он делает свою работу. Думаю, ты готов.
Довольный собой, Фоллер запрыгал вниз по ступенькам. Хотя Один-Тридцать-Один был скуп на похвалу (вероятно, думал, что Фоллер был дьяволом), Фоллер думал, что он освоил пилотирование довольно быстро. Два дня, может быть, тридцать или сорок посадок, и он будет готов к одинокому полету, по крайней мере, по тому короткому одностороннему маршруту, который он распланировал.
Он все еще удивлялся, как быстро Один-Тридцать-Один согласился научить его летать на истребителе в обмен на свою жизнь. Тот не любил Уго не меньше, чем Фоллера, и надеялся, что они найдут способ убить друг друга. Учитывая, что он и Один-Тридцать-Один были, в сущности, одним и тем же человеком, Фоллер надеялся, что причина именно в этом, а не в простой трусости.