Номера, как те пятна в мире Орхидей, предназначались не только для того, чтобы различать Питеров. Они указывали на статус. Фоллер теперь был Питером Первым. Королем Питеров. Королем отбросов. Теперь ему будет сложно ускользнуть и спрыгнуть с края света, не будучи замеченным. С другой стороны, возможно, он сможет использовать новообретенный статус в своих интересах. Может, остальные сто пятьдесят с лишним Питеров будут делать, что он им скажет. А возможно, он сможет использовать свой статус, чтобы получить еще один пистолет.
К тому моменту, когда они прошли по четырехугольному двору к другому зданию из красного кирпича, разделенному на небольшие узкие комнаты, как в общежитии, комната Фоллера была готова. Он поблагодарил Питера Второго, задернул занавеску и уснул.
Его разбудил резкий стук. Дверь распахнулась.
— Мы опаздываем. — Это был Питер Второй с остальными.
Фоллер вскочил с кровати, надел рубашку и направился к двери.
Питер Второй бросил на него смущенный взгляд.
— Извини. Я не имел в виду, что у тебя нет времени почистить зубы.
— Ой, точно. — Фоллер зашел в ванную и закрыл дверь. До этого он не чистил зубы, но знал, как выглядит зубная щетка, и имел смутное представление, что с ней делать.
На улице вместе с Питером Вторым его ждали Питер Четвертый, Седьмой и Восьмой. Фоллер делал все возможное, чтобы выглядеть так, как будто он знал, куда они направляются, следуя за ними. Они перешли мост, под которым бежал ручей, затем двинулись вверх по склону, направляясь к боковому входу большого четырехэтажного здания.
Питеры привели его в полукруглый класс, заставленный партами. На стене висел большой экран. Они заняли места в первом ряду. В передней части класса сутулая пожилая женщина возилась с какой-то аппаратурой.
Спустя пару минут женщина начала говорить, или, точнее, учить. Все, казалось, понимали, о чем она говорит. Фоллер не мог разобрать ни слова.
— Скорость равна L над T, плюс или минус Дельта над T. То, что вы здесь делаете, точно измеряет скорость, но вы измеряете ее после…
Все записывали цифры. Он перестал слушать женщину и пытался догадаться, что происходит. Почему они учили Питеров? А что, если все они, как и Фоллер, мало понимали, о чем она говорит? Наверное, поэтому они учатся.
— …но вы можете считать это простым векторным пространством с бесконечным числом осей…
Фоллер закрыл глаза и мысленно повторял эту фразу, пока она не отложилась в памяти. Мелисса, возможно, знала, что это значит. Но Фоллеру нельзя было с ней общаться до тех пор, пока он не будет готов к этой встрече и все не выяснит.
После урока Питер Второй предложил им отправиться в поход и познакомиться поближе. Фоллера это удивило, поскольку он думал, что если они живут вместе с Первого Дня, то знают друг друга как облупленных. Но он был счастлив сделать что-то, что поможет ему ориентироваться и, возможно, найти ближайший край света.
Питер Второй резко повернул направо — они чуть не столкнулись. Фоллер последовал за ним и заметил начало узкой тропинки через лес.
Через десяток шагов дорога исчезла из виду.
— Однозначные числа задаются вопросом, будешь ли ты вносить изменения в стратегию продвижения вперед, — сказал Питер Второй.
Стратегию?
— Нет. Никаких серьезных изменений, — пробормотал он.
Номер Два похлопал его по плечу.
— Благодарю за оказанное доверие.
Они гуськом пересекли мелкий ручей, перепрыгнув по трем плоским камням.
— Пока ты был на задании, Семнадцатый и его люди активно лоббировали более агрессивные участки, — он посмотрел на Фоллера. — Они говорят, что мы должны вести с ними переговоры. Это означает неподчинение приказам до тех пор, пока мы не пойдем на уступки. Это не просто очень рискованно. Это самоубийство.
— М-м, — протянул Фоллер, пытаясь не реагировать. Они не были счастливы. Разумеется, не были. Как может кучка Питеров быть счастливыми, если с ними обращаются как с дерьмом? Это были замечательные новости.
В голове Фоллера сложился план. Питер Семнадцатый и его люди с нетерпением ждут решительных действий? Фоллеру нужно будет узнать их получше. Как Питеру Первому, ему, возможно, удастся разжечь гнев в своих братьях.
Его никто не беспокоил, никто даже не смотрел на него, когда он шел по коридору двадцать первого этажа роскошного высотного здания, а затем постучал в двери.
Он подошел к другой двери, за которой, казалось, не горел свет. Он постучал и ждал.
Когда никто не ответил, он постучал сильнее.
Ему потребовался еще с десяток ударов, чтобы выбить эту дверь, но никто не прибежал выяснить источник шума. Если бы кто-нибудь появился, Питер объяснил бы, кто он и насколько ему нужно получить доступ к телескопу.
Как бы то ни было, он вошел внутрь, покричал, чтобы убедиться, что в помещении никого нет, а затем обнаружил у окна телескоп. Сев на стул рядом с ним, Питер прильнул к окуляру и разглядывал бесконечное небо, пока не нашел то, что искал. Оно находилось так высоко, что все, что он мог видеть, — это дно.
Посмотрев чуть ниже, он заметил еще одно место. На этот раз он увидел верх. Это был район — дома типа ранчо, лужайки, бассейны, пригородные улицы, заканчивающиеся на выщербленном обрыве, который как будто выкопали гигантским экскаватором или кто-то вырвал там огромный сорняк.
В холодильнике стояла упаковка с шестью бутылками прохладного пива. Он вытащил одну, откупорил крышку и выпил половину.
Что он наделал? Люди умрут. Миллиарды людей умрут из-за него. Он допил остатки и открыл вторую бутылку. Сделав пару глотков, он спросил себя, были ли окна в квартире небьющимися и сможет ли он разбить одно из них стулом и прыгнуть вслед за ним.
Учитывая законы физики, как их понимал Питер, это было невозможно. Участки земной коры не могли парить в небе, и люди на этих участках не могли быть живыми. Единственное квазирациональное объяснение заключалось в том, что сингулярность полностью преобразовала их мир, учитывая его новые свойства. Теоретически сингулярности могут создавать вселенные, поэтому это было возможно.
Питер вернулся к окну и выглянул наружу. Уже почти наступил вечер, небо становилось серым.
Гравитация продолжала действовать на небольших объектах, поэтому она должна была присутствовать на больших островах, висящих в воздухе. Если руководствоваться этим предположением, в воздухе острова держала другая сила. Сила, пришедшая из космоса?
Этот участок Манхэттена напоминал ему сингулярность, зависшую между двумя силами. Другая возможность — это просто отталкивание. Сжимая руки в мольбе, Питер представил себе миллион крошечных островов, запертых вместе, потому что каждый отталкивал соседние. На субатомном уровне это было обычным делом, учитывая принцип запрета Паули: любые два электрона с одинаковыми свойствами отталкивались друг от друга. Если бы сейчас эти квантовые свойства применялись к макроскопическим объектам или если эти участки земли имели бы некоторый тип заряда, который заставлял бы их отталкивать друг друга, мир за окном Питера был бы возможен.
Он допил пиво и бросил бутылку на безупречно чистый ковер цвета слоновой кости. Напуганный до смерти, спрашивающий себя, все ли у его друзей в порядке, он подошел к холодильнику и достал еще пиво.
Что будет завтра с миллионами душ, живущих на этом острове без энергии и с ограниченными ресурсами?
Фоллер притворялся, что полностью поглощен едой, правда, в какой-то степени так и было, потому что она была чертовски вкусной — спагетти с томатным соусом. Наслаждаясь блюдом, он прислушивался к беседе за соседним столом.
— Ничего не изменится, — говорил Питер Одиннадцатый. — В их глазах мы так и останемся мерзкими.
— Первый? Первый?
Фоллер вдруг вспомнил, что это его имя. Кто-то повторил его как минимум полдесятка раз. Поодаль, словно боясь приблизиться, стоял Питер Двадцать Шестой.
— Извини. Трудно привыкнуть к новому имени. Я все время ожидаю, что люди назовут меня Один-Тридцать-Один.
Питер Двадцать Шестой слегка натянуто улыбнулся и кивнул.
— Тебя хотят видеть в Министерстве обороны.
— Да. Хорошо.
Что за Министерство обороны? Если он решил прикрываться ударом головы, сейчас самое время спросить. Но это может вызвать подозрение, особенно если его странных вопросов и поступков станет больше.
— Семнадцатый?
Питер Семнадцатый, орудующий вилкой, поднял глаза.
— Прогуляешься со мной в Министерство обороны?
— Конечно, — ответил Питер Семнадцатый, нетерпеливо вскакивая со своего места.
Фоллер вышел за ним на улицу.
— Я попросил тебя составить мне компанию, потому что хотел поговорить с тобой о стратегии.
Питер Семнадцатый взглянул на него.
— Ты знаешь, что я поддержу тебя, что бы ты ни решил.
— Я в этом не сомневаюсь. Но я знаю, что у тебя есть свои мысли, и я хотел бы их услышать. Думаю, возможно, нам нужен более смелый план.
Питер Семнадцатый изложил свои мысли о стойком сопротивлении их низкому статусу в мире Уго. Он утверждал, что Уго держал их там, где они были вне ненависти к Сэндовалу и всегда будут. Что они умнее и способнее, чем кто-либо на этом острове, и не должны позволять относиться к себе как к отбросам.
Он продолжал говорить, пока они шли по кирпичной дорожке, излагая мысли быстро и страстно, вероятно, понимая, что это его единственный шанс выбиться в люди.
Если бы он знал, с кем разговаривал.
Когда появилась группа нарядно одетых людей, направлявшихся к ним, Питер Семнадцатый вывел Фоллера на улицу, давая им больше пространства. Фоллер подождал, пока они выйдут из зоны слышимости, а затем спросил Питера Семнадцатого, что он думает о возможности вывести Уго из игры.
Глаза Семнадцатого расширились от страха.
— Не шути так.
— Я серьезен как никогда.
— Они разорвут нас на части и сбросят с края света по кусочкам.