— Я смог бы вынести мысль об еще одном Первом Дне, если бы это не означало тебя забыть.
— Я буду помнить за нас двоих, — сказала Буря.
— Послушай, я парень в рубашке с номером два. Я не хочу, чтобы, когда все закончится, ты осталась с одним из этих других клоунов.
— Очень смешно, — произнес Питер С.
Скоро Фоллер не вспомнит даже той мысли, которая крутится у него в голове прямо сейчас. Это казалось невозможным. Сможет ли он удержаться за некоторые свои воспоминания или хотя бы одно с помощью силы воли? А если он будет повторять одно из них снова и снова? Если бы это было возможно, какое воспоминание он хотел бы выделить из всех остальных? Какое воспоминание о Буре было квинтэссенцией всего их времени, проведенного вместе?
Буря пригласила его присоединиться к ней в спальне Пенни?
Их примирение, пока они падали из мира Укуса Змеи?
Фоллер думал об их воссоединении в воздухе после того, как Вулкофф перевернул мир Орхидей. Это было его самым теплым воспоминанием.
Комнату затрясло от приглушенного взрыва, который сбил Фоллера со стула.
— Понеслась, — сказал Питер С.
Стальная дверь все еще была на месте, но в нижней части появилась глубокая зазубренная трещина. Фоллер подошел немного ближе, чтобы оценить повреждение. В том месте, где дверь отходила от стены, он увидел пятнадцатисантиметровую брешь. Сквозь нее Фоллер увидел коридор, где доносились чьи-то голоса, но он не мог понять, о чем они говорят.
Питер C кашлянул.
— Понеслась, — что-то в горле запершило, — вот так все и начинается. Еще час или около того, и мы станем овощами.
Фоллер посмотрел на дверь.
— Я не уверен, что у нас есть час.
Комната содрогнулась от еще одного взрыва — со столов попадало электронное оборудование, а его обломки полетели по направлению к задней части комнаты, где за перевернутым столом сидели Фоллер и Питеры А и С.
— Почти получилось, — раздался голос из-за двери. — Мы сможем ее взломать.
— Ты их видишь? — спросил второй голос.
— Нет.
Из-за стола Фоллер бросил к двери штурмовую винтовку, а затем пистолет.
— Мы не вооружены! — крикнул он, снова закашлявшись. Неприятное ощущение в горле становилось назойливым.
Когда что-то попало в дверь, раздался взрыв. Массивные петли, держащие дверь, дернулись.
— Пошли. Давайте попробуем выглядеть покорными. — Фоллер отодвинул стол в сторону, опустился на колени и заложил руки за голову. Питер А слева и С справа последовали его примеру. Хотелось думать и надеяться, что, если они сдались без боя, Уго не застрелит их на месте, а спланирует более публичную и праздничную казнь.
— Знаете, все-таки Уго говорил правду, — сказал Фоллер, когда они опустились на колени. — Я не знаю, почему вы ненавидите меня. Мы — один и тот же человек, поэтому вы несете такую же ответственность, как и я. По правде говоря, из того, что сказала мне Мелисса, во всем этом виноват Уго.
— Кто такая Мелисса? — спросил Питер С.
Поначалу Фоллер подумал, что С шутит, но он был серьезен.
— Если никто не рассказывал вам о Мелиссе, они лгали вам все время.
Дверь рухнула на пол. Фоллер не пошевелил ни пальцем, когда полдюжины ворвавшихся внутрь солдат навели на него автоматы. Все трое целились в него.
Двое солдат схватили его под мышки и вытащили из комнаты. Его ноги ударялись о бетонные ступеньки, пока его тащили на улицу.
Уго, подбоченившись, ждал снаружи с еще как минимум пятьюдесятью людьми.
Солдаты бросили Фоллера к его ногам.
— Вы уверены, что в этот раз поймали того, кого нужно? — спросил Уго.
— Ты же вроде говорил, что мы взаимозаменяемы, — вставил свои пять копеек Фоллер.
Его схватили за лодыжки и сняли ботинки. Солдат обошел вокруг и передал Уго фотографию, которую Фоллер носил с Первого Дня.
Уго кашлянул, разорвал ее пополам и бросил обрывки в траву.
— Вставай.
Фоллер подумал было проигнорировать Уго, но решил, что результатом его упрямства станет удар по ребрам от одного из солдат, и встал.
Уго ударил его по лицу. Удар прилетел между носом и ртом и был тяжелый, как мешок с камнями, — Фоллера отбросило назад. За ним, прежде чем он смог оправиться, последовал еще один удар — в глаз.
Фоллер отступил на несколько шагов. Люди подбадривали Уго криками. Фоллер не знал, умеет ли он драться. Он поднес кулаки к лицу, бросился вперед и нанес удар, который скользнул по щеке Уго. Кулак Уго врезался в живот Фоллера, согнув его пополам. Фоллер и не думал, что это так больно. Гораздо хуже, чем попадание в лицо. Уго был намного больше, чем он, и для мужчины с седеющими волосами, похоже, пребывал в хорошей форме. И, очевидно, Фоллер не знал, как драться.
Ринувшись вперед, Уго выбросил кулак в лицо Фоллера, но промахнулся. Тот выпрямился, стараясь не обращать внимания на боль в животе, и снова сжал руки. Ему нужно было потянуть время, пока вирус затмения не поразит Уго. Фоллер быстро нанес три или четыре удара подряд. Два с удовлетворительным звуком попали в цель.
Взревевший и раскрасневшийся от злости Уго врезал Фоллеру в челюсть. От удара его понесло, он споткнулся о чью-то ногу и упал на землю. Уго схватил его за волосы, поднял голову и ударил его три, четыре, пять раз. После последнего удара Фоллер почувствовал, как во рту что-то хрустнуло. Один из его зубов был выбит.
Уго сделал шаг назад. Его костяшки были рассечены и кровоточили, он тяжело дышал, но широко улыбался.
Улыбка дрогнула. На лице Уго появилось выражение, как будто он пытался что-то вспомнить, но сразу же исчезло. Он еще раз ударил Фоллера по лицу.
На мгновение Фоллер потерялся в пространстве, ощущая адскую боль и не понимая, где он и что происходит.
— Я забью тебя до смерти. — Уго стоял над ним, упершись руками в бедра. — Я хочу, чтобы ты знал о том, что происходит. Ты умрешь прямо здесь, в этой траве.
Фоллер коснулся своего носа, который был слишком большим и распухшим. У ноздрей он будто бы онемел, но боль проникала еще глубже.
Уго ударил его в живот, на этот раз выше. Фоллер почувствовал, как хрустнуло ребро.
— Было время, когда… — Уго замолк, губы застыли в форме буквы О, брови напряглись.
— Ты что-то забываешь, Уго, — сказал Фоллер.
Он ждал, что Уго догадается, но тот просто стоял, сохраняя сосредоточенное выражение лица.
— Хорошо. Ты… — Фоллер замолчал, мысль, которую он сформулировал, исчезла. В голове что-то щелкало, словно у него по очереди отнимали каждое отдельное воспоминание.
— Что я забываю? — почти умоляюще спросил Уго.
— Я тебе не скажу.
Правда заключалась в том, что Фоллер не мог вспомнить, что хотел сказать. Но он в любом случае не собирался говорить это Уго. Он его ненавидел. Хотя на данный момент не мог вспомнить, почему.
Уго повернулся к одному из солдат и протянул руку. Солдат вложил в нее лом.
— Подожди, я расскажу тебе, — сказал Фоллер.
Уго ждал.
Фоллер изо всех сил старался вспомнить, что он хотел рассказать Уго. Он что-то сделал, то, что Уго не понравилось. Однако было очень трудно думать. Что-то с ним случилось. Что-то…
— Вирус затмения. Ты забываешь о вирусе затмения.
Фоллер словно видел, как в голове Уго ворочаются мысли.
— Ты выпустил его? Здесь?
Фоллеру показалось, что его затылок куда-то исчез, сменившись кромешной чернотой. Он поднял руку и коснулся его пальцами, чтобы убедиться, что он на месте.
Он никуда не исчез.
— Я сделаю сто пятьдесят твоих копий, чтобы ускорить астрофизику, — сказал Уго. — Со временем, через года два они будут знать столько же… чего-то… как и ты. А затем они объединят умы и…
Фоллер понял, что мысль Уго улетучилась, пока тот прижимал ладонь ко лбу, пытаясь сосредоточиться.
— Черт побери, ты маленький засранец.
Здоровяк занес лом над лицом Фоллера. Тот поднял руки, чтобы отразить удар, и железка врезалась в пальцы. Следующий удар пришелся на коленную чашечку. Затем в бедро. В бок. Еще раз по ребрам. Боль была просто ослепляющей.
Он обхватил голову руками и приготовился к следующему удару. От мучительной боли рябило в глазах. Когда удара не последовало, он посмотрел вверх.
Здоровяк с ломом в руке стоял над ним, на его лице застыло очень странное выражение.
— Где я был? — спросил здоровяк. — Я…
Он облизнул губы и посмотрел на лом.
— Я тебя избивал?
— Нет. — Это был самый безопасный ответ. — Зачем тебе меня избивать?
— Да, вы его избивали, — сказала женщина в форме, указывая пальцем на Фоллера. — Он…
— Потому что ты… — здоровяк провел рукой по жидким волосам. — Что-то случилось. Ты что-то сделал со мной. Ты что-то у меня забрал.
Боль была ужасной. Невыносимой.
Что с ним случилось? Он вдруг вспомнил: вирус затмения. Его память стерта. Скоро не останется ничего. Но хоть что-то еще оставалось? Он закрыл глаза и попытался что-то вспомнить. Хоть что-нибудь.
— Я падал. Я помню это.
Он падал в небе, бесконечном небе, приближаясь к стройной женщине с черными волосами. Он любил ее.
Лом с глухим стуком упал на землю. Здоровяк прижал ладони к ушам.
Что-то пошло не так. С ними произошел несчастный случай? Они больны?
Его разбудило какое-то стрекотание. Ошеломляющая, жгучая, пульсирующая боль пронзила тело в стольких местах, что он не мог понять, где она сильнее. С ним произошел какой-то несчастный случай. Может, он упал.
Он приоткрыл один глаз, ожидая найти себя на больничной койке. Но он лежал в траве, в окружении других людей.
Он ждал, что сейчас вспомнит о том, почему он так сильно пострадал, о том, кто эти люди, но ничего не произошло.
Стрекотание исходило из тонкого металлического прямоугольника, лежащего в траве рядом с ним.
— Вы меня знаете? — спросил чей-то голос.
Медленно и осторожно он встал на четвереньки и попытался подняться. Колено пронзила острая, мучительная боль, и он упал обратно в траву.