Но глубоки были корни языческой веры, связанной, как и народ, с природой. Не сохранилось язычество полностью, но осталось множеством отголосков, даже в христианских обрядах сумели языческие мотивы отразиться, яркие праздники языческие сохранились.
Это и вербное воскресенье, и широкая масленица.
И разбрелись Жрецы по всей Руси. Но не утратили они дар предвидения. И передавали его по наследству.
Бродили по городам, по сёлам, предупреждали народ русский о грядущих переменах, о грозящих им бедах.
Власти не любили предсказателей. Не любили потому, что многие беды на землю Русскую именно неразумные правители принесли. И стали власти, князья да цари, объявлять всех прорицателей кликушами, бесноватыми, юродивыми.
Народ же в отличие от правителей, любил прорицателей, берёг их, потому и не трогали их власти, побаивались гнева народного. В народе прорицателей приравнивали почти к святым, называли их так же блаженными.
Только блаженные могли царям правду в лицо говорить. Таким был и Железный Колпак, который Годунову велел богов слушать. Был ещё дьяк Авель, который многое предсказал, что потом сбылось. И год смерти Екатерины Великой, и пожар Московский.
Постепенно извели городских прорицателей. Но жили ещё в глухих деревнях такие люди, которые будущее ведали. Их-то и называли в народе Ведунами, да Ведуньями. Они могли всем и каждому его судьбу предсказать.
В одном селе случились странные вещи.
Началось всё с того, что летним днём, когда все были на покосе, на ближнем к деревне лугу потемнело вдруг, почти как ночью, налетел сильный ветер, нагнал стремительно чёрные тучи, ударили из этих туч ослепительные молнии, загрохотали свирепые громы и хлынули на землю потоки воды.
На лугу укрыться негде, ни одного деревца не растёт. Бросились люди в деревню, по домам от ливня спасться.
Забежали на горку, и вдруг светло стало. А ливень и гроза не утихают. Удивились люди, остановились, оглянулись, да так и застыли на месте, руки разведя и рты разинув.
И вот что они увидали.
По размытому просёлку, опираясь на кривой посох, шагал старик в белых штанах и рубахе. Ветер вокруг него рожь по земле пластом стелил, травы в землю втаптывал, а у него ни один волос не шевелился ни в копне белых волос, ни в седой бороде до пояса.
Этот странный седой старик шёл, а над ним выгибалась коромыслом удивительно яркая радуга.
Люди стояли на горке, позабыв про то, что их ливень насквозь вымочил, и смотрели, как всё ближе и ближе подходит к ним Белый Старик.
А он шёл не спеша, словно и не было вокруг грозы. Он приближался, а вместе с ним приближалась и радуга. И чем ближе подходил Белый Старик к селу, тем тише становился ливень.
Белый Старик прошёл мимо селян, даже голову в их сторону не повернув.
Радуга прокатилась над селом и растаяла. И тут же гром затих, молнии ослабели, и ливень кончился.
А когда проходил Белый Старик мимо людей, все заметили, что одежда на нём сухая. И волосы на голове, и борода, тоже сухие.
И штаны у него белые, словно он по сухому песку прошёл, а не по просёлку, на котором грязи по колено.
Не успели люди словом перекинуться, впечатлениями поделиться, как Белый Старик зашёл в заколоченную избу, стоявшую на отшибе.
Пошли сельчане к избе, постучались осторожно в ворота. Вышел к ним Белый Старик, остановился молча на крыльце, из-под кустистых белых бровей народ оглядывая.
Вышел вперёд деревенский староста и сказал:
- Мы, мил человек, не спрашиваем, откуда ты и кто таков. Пожелаешь сам поведаешь, а нет, и не надо, живи. Только в этом доме тебе селиться не следует.
- Чем же он хуже других? - спросил Белый Старик.
У многих мурашки по коже пробежали, так этот голос на воронье карканье похож был.
- В этом доме печник жил, - пояснил Староста. - Ты старый человек, должен знать, что большинство печников да плотников с Нечистой Силой водятся. Вот и этот связался. Он жадный. Говорили, что Печник этот с Чёртом обменялся, тот обещал ему открыть место, где клад закопан, а Печник в замен пообещал, что как только клад тот найдёт и выкопает, сразу душу свою бессмертную Чёрту передаст во владение.
Вывел Чёрт Печника на бросовый луг, на котором даже трава расти не хотела, и пояснил ему:
- На этом месте потому ничего не растёт, - рассказал Чёрт, - что здесь тайно висельник не отпетый похоронен. Не страшно тебе?
- Чего мне-то бояться? - угрюмо буркнул Печник. - Не я же здесь похоронен.
Удивился Чёрт, но ничего не сказал. Щёлкнул он по земле хвостом, посмотрел вокруг, походил, потом остановился посреди луга, топнул копытом по земле и сказал Печнику:
- Вот земля, под ней висельник, а на земле мой след, след копыта. И в том месте, где след, клад и зарыт. Копай, пользуйся. А мне душу отдай, как договорились.
- Как бы не так! - повертел Печник у Чёрта под носом дулей. - Так я тебе и отдал душу. Кто её знает, может быть, она мне и пригодится.
- Ты же обещал! - завопил рассерженный Чёрт.
- Я тебе обещал душу отдать, когда клад выкопаю, - ответил Печник. Вот когда выкопаю, тогда и отдам.
- Так копай! - крикнул Чёрт. - Что ты стоишь?!
- А куда мне спешить? - пожал плечами Печник. - Клад вон сколько лет в земле лежал. Пускай и ещё немного полежит, а я пока похожу подумаю, выкапывать, или нет. А ты тоже пока погуляй.
Поругался Чёрт, покричал, да что тут сделаешь? Отступился. Договор дороже денег, никто его за язык не тянул. Пошёл Чёрт восвояси.
А Печник вдогонку ему смёётся:
- Ну что, Чёрт, обманул я тебя?
Обернулся Чёрт, усмехнулся, подмигнул Печнику огненным глазом, щёлкнул хвостом, и ответил:
- Что бы ты понимал, глупый. Ты не меня, ты себя обманул.
Хлопнул ещё раз по земле хвостом, забросил горсть песка в глаза Печнику, а пока Печник протирал их, Чёрта и след простыл.
Печник же собрал свои сбережения, которые у него в погребе в кубышке зарыты были, и выкупил у общины бросовый луг.
Потом построил на этом лугу дом и стал там жить.
Только что-то странное с ним происходить стало. Со двора он никуда не уходит, весь день у окошка сидит, луг осматривает. А что высматривать, когда там даже трава сорная не растёт? Никто же не знал, что клад там зарыт. Что не просто так Печник работу забросил, дома сидит. Он клад стережёт.
Поначалу Печник жил себе, да тихо радовался. Во дворе у него клад зарыт, когда захочет, тогда и выкопает. Чёрта он тоже лихо обманул. Но только чем дальше, тем хуже. Отойти от дома Печник боится. А вдруг кто клад его раскопает? Работы у него нет, денег тоже, припасы в доме заканчиваются.
Решился Печник. Лёг спать пораньше, чтобы встать, надеясь, что Чёрт его не увидит. Глядишь, удастся незаметно клад выкопать, да ещё и душа при себе остаться может.
Не то, чтобы она ему очень уж нужна была, но вдруг кто ещё больше за неё предложит, чем Чёрт. Печник не с душой расстаться боялся, он продешевить не хотел.
Проснулся он от странного шума во дворе. Тут же вскочил с постели, схватил ухват, и во двор выскочил.
Выскочил, и замер на пороге, даже ухват у него из рук выпал.
По всему бросовому лугу бродило громадное стало коз. Подхватил Печник опять ухват, и бросился на перепуганных животных.
Разогнал коз, пошёл поскорее за лопатой, а когда стал след искать, за голову схватился, вспомнив, что Чёрта не зря козлоногим зовут. Копыта-то у него козлиные! А весь луг теперь был в козлиных следах.
Ухват вырвался у него из рук и вприпрыжку помчался по кругу с издевательским ржанием. И только тогда вспомнил Печник о том, что в селе ни у кого коз не было.
Понял он, что это Чёрт над ним издевается. Взял он лопату и стал копать всё подряд.
Да только куда там! Зряшные труды. Луг большой, весь не перекопаешь, а козлиных следов вокруг - море.
День Печник ямы роет, второй, наконец сил не стало, взмолился он у Чёрта:
- Приходи, козлоногий, укажи место, выкопаю я этот клад проклятый, забери ты мою душу.
Явился Чёрт. Уселся на крыше, трубу печную обнял и говорит:
- Глупый ты, глупый, Печник. Я своё условие выполнил. Место клада тебе указал. Только ты меня обмануть хотел, а того не знал, что душа твоя и так мне принадлежит. Это я с тобой шутки шутил. Не ты меня обманул, я тебя. Любой, кто заключит сделку с Чёртом, душу свою ему тут же вручает, независимо от того, о чём он там договорился.
- Да шут с ней, душой, - чуть не плачет Печник. - Ты мне укажи где клад лежит!
- Ну нееет! - погрозил пальцем Чёрт. - Ты хотел умнее Чёрта быть, вот и будь.
Встал, нырнул в печную трубу, и тут же из неё вылетел, исчезнув в небе.
Рыл Печник ямы ещё неделю.
А на седьмой день не выдержал и повесился. На кладбище его поп не велел хоронить, самоубийц за оградой кладбища хоронят, так его на бросовом лугу возле дома его, в поганой земле и закопали.
С тех пор никто не селится на этом месте в нашем селе, - закончил Староста.
- Никто не селится, а я поселюсь, - ответил Белый Старик, и ушёл в дом, даже не попрощавшись.
Переглянулись сельчане и разошлись, непонимающе покачивая головами.
Стал Белый Старик жить в бывшем доме Печника на поганом месте.
Днём он в лес ходил, травы собирал, сов, да летучих мышей отыскивал, к себе во двор на жительство приглашал.
Ночью Белый Старик до утра в доме лучину жёг, что-то на огне готовил, потому что из печной трубы дымок вился.
Пришёл он однажды к соседу, постучал в ворота, а когда вышла его жена, он сказал ей:
- Дай мне молока!
- У нас семья мал-мала меньше, - ответила та, - детей полон дом, живём бедно, только-только им хватает.
- Ну и что? - нахмурился Белый Старик. - Всё равно твоя корова ночью сдохнет!
Сказал так и ушёл.
А ночью корова у его соседа и вправду померла. Горе у них большое. А Белый Старик пришёл к ним и говорит:
- Не дали мне молока, вот вам за это. Дали бы, может, подсказал бы, как спасти вашу корову.