Мы стояли наверху пирамиды, до площадки было рукой подать.
Фомич подал знак, и мы выскочили на площадку, размахивая мечами в пустоте, ожидая жесточайшее сопротивление, но не натыкаясь на вражеские мечи.
Нас встретили ... смехом!
На площадке, небрежно прислонившись спиной к Пещере, стоял молодой парень в отличном, вполне современном и даже элегантном костюме, похожий на банкира, или политика. Он стоял и хлопал в ладоши:
- Браво! Браво! - приветствовал он нас. - Какое мужество! Какая отвага! Столько храбрых воинов сразу на одного безоружного!
- Ты - Кощей? - недоверчиво спросил его Фомич.
- Каюсь, каюсь, я - Кощей. А вы пришли меня убивать? - продолжал хохотать парень. - Я уже должен бояться?
- Вот именно, - твёрдо заявил Фомич.
- И как вы себе это великолепное действо представляете? - спросил, откровенно давясь усмешкой, Кощей. - Как вы меня, безоружного, убивать будете? Неужели у кого-то из вас рука поднимется?
- Да какой он, к чертям собачьим, Кощей? - недоверчиво произнёс кто-то из Витязей. - Брешет он всё. Кощей же - Бессмертный. Ему лет тыща, а то и более того. А этот - совсем пацан, молокосос.
Парень рассмеялся ещё громче:
- Вот что значат суеверия! Раз ты Кощей, значит - Бессмертный. Раз бессмертный, значит, лет тебе должно быть "тыща". Да и где вы видели хоть что-нибудь живое, чтобы оно было бессмертным? Невежи! Будешь тут бессмертным, когда каждый, кто себя избавителем человечества от зла возомнил, норовит именно тебе в первую очередь голову снести. Кстати, вы меня как убивать будете?
- Так ты Бессмертный или нет?! - подступил к нему с мечом в руке Фомич. - Говори толком, не валяй дурака, не то я сам проверю.
- Дураки! - презрительно огрызнулся насмешливый франт. - Я - Кощей, но не Бессмертный. Глупые вы, глупые. Бессмертен не сам Кощей, Бессмертно Царство Кощеево. Зло Бессмертно. Ни один Кощей не дожил до преклонных лет. Все в расцвете лет погибли за идею. Но приходят сыновья и продолжают дело Кощеево...
- Бери меч! Хватит болтать! - крикнул ему Фомич.
- Вот ещё! - огрызнулся Кощей. - Отродясь ни один Кощей никогда в руки оружия не брал. А зачем самому убивать? Зачем оружие? Всегда можно кого-то нанять, отравить, столкнуть со скалы, наконец, а потом сказать, что упал, бедный...
И он прямо у нас на глазах столкнул с площадки Мёртвой Горы вниз не ожидавшего этого Витязя.
- Ой! Упал! Ай-яй-яй... - Притворно пожалел Кощей. - Ой, какой бедный! Ну? Что стоите? Рубите мне скорее голову!
Он дурашливо упал на колени перед Фомичом, склонив голову.
- Да я тебя голыми руками на части порву! - Фомич вложил в ножны меч и пошёл на Кощея с кулаками.
Тот стоял, покачиваясь с пятки на носок, а когда Фомич размахнулся, ловко перехватил направленный в него удар, и выкрутил руку Фомичу.
- Отпусти его! - подал я голос. - Сразись со мной.
- Ладно, давай, - согласился насмешливо Кощей.
Не дожидаясь согласия, он быстро нанёс мне в голову несколько ударов. Но ни один из них не прошёл, завязнув в блоках. Мысленно я поблагодарил тренера по боевому самбо, который учил, что всё в бою начинается с защиты.
Сила у Кощея была, кое-какие навыки тоже, приёмчиков несколько он знал, но тренирован был плохо, нахватался по верхушкам. Я безо всякого труда отправил его в нокаут, нанеся ногой удар в голову.
Очнулся Кощей висящим над пропастью вниз головой. Фомич держал его за ногу на вытянутой руке.
- Быстро говори, где вход в Царство Мёртвых и как вывести оттуда мою жену, мою Настеньку?
- Да не тряси ты меня, - простонал Кощей. - Так всё скажу. Голова кругом идёт. Вход вот он, прямо в моей Пещере. Ключ на Говорящем Самшите, на самой верхушке. Больше я тебе ничего не скажу.
- Ладно! Посмотрим! - сказал Фомич, ставя его обратно на площадку.
- А что его спрашивать? - вмешался Кондрат. - Дальше мы и так всё знаем. Правда, Балагула?
- Ага, знаем! - подтвердил Балагула.
- Что же вы знаете? - усмехнулся Кощей.
- А всё! - обозлился Кондрат.
- Да что ты?
- Вот и что ты! Надо сначала разбить яйцо...
- Понял?! - восторженно заорал Балагула и, подскочив к Кощею, ударил его ножищей снизу.
- Ой-ой-ой! - завертелся вприсядку Кощей.
- Да на Самшите яйцо, которое разбить нужно, дурак! В утке! - заорал на Балагулу Домовой.
- А почём я знал? - оправдывался красавец Балагула. - Ты сказал, что нужно разбить яйцо, я думал ему.
- Если бы ты думал!
- Уй-юй-юй! - выл Кощей. - Ты хотя бы когтищи стриг! Разве же так можно по живому организму лупить?!
- Что? Не нравится? Тогда, если добавки не хочешь, рассказывай!
Злорадно замахнулся ногой Балагула.
- Не на... ой! - присел на корточки Кощей. - Не надо повторять! Как ключ достать... ой! Сам не знаю. Им отопрёте Царство Мёртвых. Пойдут туда только двое: Фомич и Живой. Если кто ещё с ними войдёт, тот обратно не вернётся. И Фомич тоже не вернётся. Как войдёт, так там и останется. Оттуда раз в тысячу лет кто-то выходит. Выйти сможет только Живой с Настенькой... Понял? Больше ничего не знаю...
Мы вскарабкались наверх, на самую вершину Мёртвой Горы. Перед нами возвышался огромный Самшит, верхушка которого скрывалась в облаках.
- Как же нам на него залезть? - задумался Фомич. - Даже если верёвки найдём, год до вершины ползти будем.
- А ты с ним поговори. Самшит - дерево разговорчивое, - подсказал Кощей, которого Фомич затащил на вершину за собой следом.
Фомич подошёл к стволу и сказал:
- Здравствуй, мудрое дерево! Низко тебе кланяемся. Просим тебя, отдай нам то, что хранишь для доброго дела. Сбрось сундук.
Самшит заскрипел, затрещал, с него нам на головы посыпалась старая кора, он зашелестел в вышине кроной, и ответил басом:
- Можно и отдать. Почему не отдать? Мне оно, что храню, безо всякой полезной надобности. Только отгадайте сначала мою загадку. Что-то у меня с памятью. Возраст, столько лет стою здесь без разговорной практики. Как это там? Ну, примерно, значит, суть такая: шерстяной, ходит босиком, хитрый, малину ворует...
- Ты чего это дразнишься?! - заголосил Балагула. - Да я тебе, деревяшка несчастная! Я тебя когтями задеру!
- Да не про тебя я... - испуганно принялся оправдывать Самшит. - Не про тебя эта загадка. Про медведя...
- Я угадал! - радостно закричал Балагула. - Это медведь!
- И верно, медведь, - удивился Самшит. - Сам догадался. А что кричал на меня, если знал? Сердитый он у вас. Маленький, а сердитый. Я таких очень уважаю. А пока - берегитесь! Сундук летит! Сбрасываю! Роняюууууу!
Мы разбежались кто куда, прижавшись друг к другу.
Сундук грохнул о камни так, что Мёртвая Гора ходуном пошла, а Самшит подпрыгнул.
Сундук был большой, кованый. Мы обошли его весь вокруг, но замка на нём и в помине не было.
- Рубите! - приказал Фомич.
На сундук обрушили град ударов, его крушили мечами и боевыми топорами, но даже не поцарапали.
Устав махать мечами, остановились. Всё было бесполезно. Сундук как был без единой царапины, так и остался. К сундуку подошёл Кондрат.
- Отойди оттуда! - прикрикнул на него Фомич.
- А я чего? Я ничего! - оправдывался Домовой. - Я и не трогал в нём ничего, он сам открылся.
- Как открылся?!
- А чего ему не открываться? - пробасил Самшит. - Его никто и не запирал. Там же внутри него Медведь сидит. А Медведь не птичка. Куда он сверху денется? Если и выберется из Сундука, не улетит.
Из сундука, который оказался без дна, и его просто нужно было приподнять, вылез здоровенный Медведь. Он стоял на задних лапах и испугано смотрел на мечи.
- Резать будете? - деловито осведомился он, шмыгнув мокрым носом.
- А что нам с тобой делать прикажешь? - вздохнул Фомич. - Не хотелось бы, но придётся. Нам Волк нужен.
- Может, я его выплюну?
И он стал пробовать. Он плевался и кашлял до обильного слезотечения, но Волк никак не выскакивал.
Балагула посмотрел-посмотрел, и когда медведь в очередной раз стал тужиться и кашлять, подошёл к нему сзади и дал пинка.
Волк вылетел, ударившись о Самшит.
Мы застыли, открыв рты, а Волк, охая и потирая ушибленные о дерево бока, орал на Медведя:
- Чтоб ты так всю жизнь на свободу выходил!
Его излияния прервал Фомич:
- Давай нам быстренько Утку, серый, нам некогда. Или как Медведь отдашь, или возьмём путём вскрытия.
- Я сейчас! - испугался Волк. - Не надо путём вскрытия доставать! Сам отдам! Нужна мне ваша Утка.
Он постучал лапой по пузу, нагнул голову к брюху и внимательно прислушался к происходящему там. Недовольно покачал головой и похлопал себя по брюху ещё раз, значительно сильнее.
- Эй, ты, Утка, вылезай! - скомандовал он.
Утка и не думала появляться на люди. Волк попрыгал на одной лапе, на другой, на всех четырёх сразу, потом кувырнулся через голову, сделал обратное сальто, покашлял, ничего не получалось.
- Ну-ка, серый, что ты там кувыркаешься, поди сюда, - позвал его Медведь. - Открой пасть пошире.
Волк покорно отворил пасть, и прежде чем он что-то сообразил, косолапый запустил ему в пасть лапу и вытащил Утку.
Пока Волк откашлял и отплевался после этой процедуры, Медведь поставил Утку перед Фомичом.
- Давай яйцо! - заорал на неё Балагула, так страшно щёлкнув ковшом, что бедная птичка присела и от страха снесла яичко.
Его моментально подхватил Кондрат. И стал озираться, обо что бы разбить. Близко к нему стоял только Балагула.
Он слишком поздно сообразил, что его ожидает, в ужасе попытался закрыться руками и заорал:
- Нееееееееет!!!
Но спастись от сокрушительного удара не успел: Кондрат со всего маху хватил его яйцом по лбу.
Яйцо треснуло, развалилось, ключ из него выпал, а Балагула, как назло стоявший на краю обрыва, от неожиданности слетел с вершины в пропасть.
Все только ахнули. Кондрат застыл с разбитым яйцом в руках.