Из-за падения нефтяных доходов Россия может стать опасной(из статьи Дж. Сороса в газете «Ведомости», 16 февраля 2009 г.)
Судьба вдруг отвернулась от нефтедобывающих стран. Профициты, к которым они привыкли за минувшие годы, обернулись дефицитом, их суверенные фонды понесли значительные убытки, а валютные резервы сильно сократились. Не думаю, что это плохая новость для мира в целом, но для стран=экспортеров нефти час расплаты, похоже, близок.
Некоторые из богатых нефтью стран, особенно Иран, Венесуэла и Россия, были в минувшие годы противниками сложившегося мирового порядка. После снижения цен на нефть у них все меньше возможностей строить дипломатические интриги.
Но не только государства, недовольные глобальным статус-кво, столкнулись с тем, что падение цен на нефть бросает вызов их амбициям. Падение цен ударило по странам Персидского залива, поскольку их частный сектор, в том числе ряд банков, был подвержен чрезмерному риску. Планы интенсивного развития и диверсификации экономики пришлось отложить. Амбициозные планы руководства Дубая, например, превратили его в самый впечатляющий в мире пузырь на рынке недвижимости. Теперь придется спасать рынок с помощью источников финансирования из соседнего Абу-Даби.
То, что у Ирана стало меньше возможностей поддерживать экстремистские и террористические движения в соседних странах, уже принесло положительный эффект как для Ближнего Востока, так и для всего мира. С этой точки зрения падение нефтяных цен может оказаться даже благом. Присмиревший Иран может оказаться более открытым для предложений, которые Барак Обама, возможно, планирует выдвинуть.
Ограничение финансового влияния Ирана уже положительно сказалось на политической стабильности и безопасности Ирака. Падающие нефтяные цены увеличивают шансы того, что в июне 2009 г. иранский президент Махмуд Ахмадинежад не будет переизбран и его сменит более разумный лидер, благодаря которому переговоры с Западом будут проходить в менее напряженной атмосфере. Сирия также, вероятно, станет более расположенной к договоренностям.
Так что отчасти благодаря падающим ценам на нефть дела на Ближнем Востоке могут сдвинуться с мертвой точки. Возможно, появится даже надежда на урегулирование палестинской проблемы, которой администрация Буша пренебрегала, несмотря на рост напряжения в регионе после недавнего вторжения Израиля в сектор Газа.
А вот Россия из-за падения нефтяных доходов может, напротив, обернуться еще большей опасностью. При Владимире Путине национализм сменил коммунизм в роли господствующей идеологии. Властители Кремля играют в пугающую геополитическую игру, пытаясь хотя бы частично вернуть былое могущество советских времен.
Кремль использует свой контроль над природными ресурсами в нескольких целях: снова сделать Россию серьезной политической силой; обеспечить себе политический контроль внутри страны; самообогатиться; подкупить и подчинить власти бывших советских республик, чтобы получить контроль над их запасами нефти и газа. Эти цели дополняют друг друга, а все вместе они представляют новый порядок, родившийся из хаоса. Это фальшивая демократия, построенная на доступе к нефти.
Кульминация геополитической силовой игры наступила в августе 2008 г. во время вооруженного конфликта с Грузией. Утверждение российской геополитической значимости и нападки на Запад сделали Путина крайне популярным у российского общества. Но, хотя вторжение в Грузию оказалось успешным и в политическом, и в военном плане, оно вызвало неожиданные финансовые последствия.
Капитал побежал из России. Фондовый рынок начал стремительное падение, а рубль стал слабеть. Совпав по времени с мировым финансовым кризисом, последствия войны оказались катастрофическими. Череда margin calls обнажила роковой изъян путинского режима: у бизнеса не было доверия к режиму из-за его произвола. Предприниматели держали деньги за границей, а свой бизнес вели на заемные средства. Margin calls вылились в ряд дефолтов, изменивших экономический ландшафт.
Учитывая, что в ближайшее время низкие цены на нефть, скорее всего, сохранятся, режим не сможет соответствовать экономическим запросам общества. Главный вопрос для остальных стран – как поведет себя Россия.
Следует признать, что в Кремле работают сегодня не осторожные бюрократы советских времен, а авантюристы, которые в свое время сильно рисковали, чтобы добиться того, что имеют сейчас. Очень возможно, что они воспользуются огромной властью государства, которой они полностью располагают. Пока цены на энергоносители не начнут расти, а российская экономика – восстанавливаться, это может обернуться новыми военными авантюрами за рубежом и усилением репрессий внутри страны.
Наших сторонников в России могут репрессировать(из выступления Дж. Сороса на форуме, посвященном Российской экономической школе, открытом обществе и глобальной экономике. 20 ноября 2012 г., Будапешт)
Сергей Гуриев, профессор, ректор российской экономической школы (ведущий): Джордж, спасибо вам большое за то, что вы нашли время, чтобы поговорить о российской экономической школе и глобальных проблемах. В этом году российской экономической школе исполняется 20 лет. Двадцать лет назад вы были одним из основателей школы. Теперь Школа выросла – ее выпускники работают в российском правительстве, российском бизнесе, в высших учебных заведений по всему миру. Мы находимся сейчас в Центрально-Европейском Университете, где и среди преподавательского состава, и среди студентов есть и выпускники Российской экономической школы. Что вы думаете о прошедших 20-и годах? Как вы оцениваете ваши вложения в Российскую экономическую школу и в образование в России в целом? Что, по-вашему, происходит и будет происходить с такими институтами, как Российская экономическая школа?
Джордж Сорос (далее Д. С.): Я думаю, что это огромный успех. Я очень горжусь, что был одним из тех, кто поддерживал школу с самого начала, я восхищен вашими достижениями и полагаю, что РЭШ – это очень важный институт. Я, конечно, был бы счастлив приехать и лично принять участие в праздновании вашего юбилея, но ввиду ухудшения ситуации в России, я решил, что такой визит был бы сейчас неуместны шагом с моей стороны. Это печально. Но это ни в коей мере не умаляет моей поддержки тех ценностей, которые она отстаивает, и восхищения ее работой.
Ведущий: Давайте поговорим о России в целом. Вы не были в ней несколько лет, но я уверен, что вы следили за тем, что там происходит. Вас знают как одного из наиболее оптимистичных сторонников российских преобразований. Как вы расцениваете тенденции, которые наблюдается в России сегодня: благоприятны ли они или должны вызывать беспокойство? Куда, по вашему мнению, движется Россия сегодня?
Д.С.: Я был очень оптимистичен в отношении долгосрочных перспектив и сохраняю свой оптимизм в их отношении, потому что считаю, что россияне все равно хотят больше свободы слова и свободы мысли. И сейчас, за последние несколько месяцев, мы наблюдаем усиливающиеся репрессии против гражданского общества и, по существу, против свободы слова. К сожалению, эта тенденция может оказаться продолжительной, но она не будет вечной поскольку, даже в самые мрачные времена советской эпохи у людей оставалось стремление к свободе. Его невозможно уничтожить полностью.
Ведущий: Некоторые люди из тех, кто был диссидентами при Советском Союзе, продолжают быть частью гражданского общества в России. Вы поддерживали и продолжаете поддерживать некоторые из этих организаций, несмотря на обновленный закон об НКО, принятый недавно в России. Насколько, по-вашему, он повлияет на вашу поддержку гражданского общества в России?
Д.С.: Это ничего не изменит ни в отношении моей поддержки, ни в отношении деятельности моего Фонда. Он всегда будет защищать идеалы открытого общества. И я не думаю, что эти идеалы можно будет когда-то уничтожить навсегда. Но его сторонников могут репрессировать. Их репрессировали в прошлом, и сейчас это происходит снова. Я считаю, однако, что люди, критически относящиеся к режиму, на самом деле являются патриотами, потому что то, что происходит в стране сейчас, и тот курс, который избрал режим – все это плохо для России. Этот курс приведет Россию к упадку. И то, что режим навешивает на тех, кто настроен к нему критически, ярлык иностранных агентов, ничего здесь не изменит. Это уже само по себе говорит о том, насколько режим ошибается, проводя такую политику. А люди, которые продолжают осуществлять свои права, свои гражданские права, высказаться критически, действуют, в конечном счете, на благо России.
Ведущий: Я хотел бы спросить у вас еще кое-что о России. Люди в разных странах, люди вне России всегда спрашивают: откуда у вас такая личная заинтересованность в России? Вы много сделали в России, вы поддерживали многие организации, и значительная часть вашего инвестиционного портфеля в России размещена в сфере образования. Почему Россия занимает такое особое место в вашей благотворительной деятельности?
Д.С.: Да, я действительно питаю слабость к российской интеллигенции. В российской традиции есть, по-моему, нечто особенное. Возможно, это связано с тем, что ее стремление к свободе подавлялось и было вынуждено развиваться в весьма враждебных условиях: тайная полиция была очень сильна во времена царской России. Все это не так уж сильно изменилось в советское время, на самом деле эта система стала даже еще более тотальной, и я боюсь, что она до сих пор очень сильна в России. Мне кажется, что именно поэтому я испытываю к России особое сочувствие. Это сочувствие связано и с моей собственной историей. Кроме того, есть и некоторая семейная традиция, связанная с тем, что пережил мой отец в Первую мировую войну и после нее. Так что это особое чувство у меня действительно есть. Но я поддерживаю свободу по всему миру, во многих других странах, где, возможно, мои чувства имеют менее личный характер.
Ведущий: Говоря о свободе и открытом обществе в целом, хотелось бы затронуть другой вопрос: вы недавно высказались о ситуации в Европе. Вы выражаете сомнения в том, что Европа движется в правильном направлении, и спрашиваете, не наблюдаем ли мы ослабления тех ценностей, которые защищала и по-прежнему защищает Европа. Вы утверждаете, что единая Европа была признана воплощать ценности открытого общества, и насколько я могу судить по вашим статьям и выступлениям, может быть, движется в неверном направлении. Что, по вашему мнению, происходит в Европе? Каково ее будущее? Каков должен быть выход из сложившейся ситуации?