загадок
это ГОСТ распашонки тебя разные растравы изыди говорит
из этой земли всё что можешь унести с собой забери
а что осталось ничейная кровь грубая кость всё что так просто далось
и речь вести о том несть числа медного часа
нет говорит дышите ровно сегодня ретроградный меркурий
никому не уйти от пули от сердечной иглы стебля ромашки
да не любит он тебя разве разделывают любя
голуби ходят по земле смотрят на просо
25
замерзшие оранжады «Титаника» кольца с надписями по кругу о вечной любви
морепродукты щекочут твои лодыжки холод простых чисел после запятой
нет ничего пишущая машинка в багаже кофры прогулки
так они простынут в багажном отделении простыни скошенные лавандой
сухими пайками города где все мертвы но тело хочет праздновать Рождество
распинать белый мел открыток адрес расплывается на твоей руке номер дома
дом превратился в леденец превратности исторического процесса
я не помню где я живу где дети с зеркалами солнечные зайчики простые пространства
и на последней ноте земля исчезает словно ее никогда не было под ногами
не сносила три пары туфель три пары шнурочков шелковых ровных петель пока пришла сюда
в сердцевине цветка находится цветок в сердцевине
26
Киев-Львов
***
я буду ехать в разных видах общественного транспорта и читать твою книгу
при естественном освещении,
чтобы не думать — ребром твоим стать бы. одуванчиков молоко останется с первой свадьбы, разноголосицы канонов — за кого молиться теперь, древоточица-дверь,
ни за живых, ни за мертвых, ни за течь с подкожного борта,
ни за твои кудри — в чистом поле черной кровушки море.
водитель сказал, что нужно садиться с той стороны —
правилам перехода улиц будем почти верны.
отворачиваемся к стенке штукатурку царапать твоим мизинцем.
это царапина та хоть которую я, дерево дерево дверь разных дел влюбиться
могла бы в этот торг бесконечной сладости паутинка летит в асфальт
рад ли ты всему перечисленному квадратная стелла дружбы между нами
тут был самум и плюс там где было равно
люди толкутся локтями в кадре забудутся всё равно
***
ничего не случится пока подушка хранит твой запах вода сигареты мыло
не было что-то или было по ком звонят теперь продают рассаду для новых полей удобренных
сезамом пеплом
27
меняют таблички на домах любимый цвет императора желтый
ничего не случится пока закрыты глаза кожным покровом бережным лезвием береженных
чтобы собралась кровь в ложбинке под горлом белые косточки сахар-сырец на завтрак
монотонные новости первой строкой на сонной сетчатке глаза
здесь какие-то провода белый зеленый синий морским кафедральным бантом
ничего не случится пока мы молчим ни милости ни спасенья ни жилки под правым глазом
***
не пиши мне о том как дела что мне со знанием этим делать дел никаких не осталось
только читать «с уходом античности искусство определения добродетельной и счастливой жизни
оказалось безвозвратно утеряно» двор-колодец в котором не видно какое там время суток
туристы которые жаждут попробовать эти настойки змеиного цвета
не пиши мне о том как дела что я знаю ты знаешь о жизни
то что она проходит как утренняя припухлость век время которое должно было тебя лечить
не пиши мне все эти сочетания букв только буквы сочетаются здесь
обращенные в пустоту и один Т9 верен себе
как у тебя дела ну о чем еще бы
***
ты уедешь завтра и в этом пейзаже с открыток середины позапрошлого века
не изменится ничего всё тот же камень глухой и скользкий
коснуться твоей руки будто бы случайно расплачиваясь по счету
28
вспоминать потом об этом думать что по-другому
всё могло бы быть например задержать руку на несколько секунд
кто поверит в такую дерзость этот холодный камень к которому нельзя прислониться
легкие вдыхают пыль сердце отбивает ритм что написано в твоем билете который нельзя возвращать
легкие вдыхают ритм сердце отбивает пыль ты уедешь смирение главная добродетель
об этом нельзя забывать среди всех этих фестивалей уличного хумуса
и мастер-классов по шитью платья для куклы-скелетца
что написано в твоем билете в печенье с предсказаниями никто не напишет правду
когда ты уедешь
***
смотри как мир вращается вокруг тебя за одним столом смотреть в разные стороны
слушать разных людей чтобы никто не догадался ни о чем чтобы тень подозрения не вызывать
любовь слишком глуха к пульсу к обертонам и детство словно тебя взяло в плен подкатило к горлу
ни слова не сказать ни промолчать смотри как мир проваливается в тень улицы
где нет фонарей это режим экономии в масляной краске ворота
код на ключе куда звонить если всё окажется правдой
если теперь обо всём говорить как есть что ничего нет
разве было но нет
разве что бывает под кожей венкой смотри как мир шевелится на дне водоемов
отражается в стекле напитков держаться за руки пять минут
глуше любых историй но если все же нужно звонить во мрак фонарей без света
29
рассказывать кому-то как пройти туда-то но там тоже тупик
как пройти на улицу Коперника или к Пороховой башне
все дороги ведут в никуда но пока что здесь даже мило
пока что здесь невечерний свет над каждой будкой помощи туристам
тебе кажется так и значит это всё значит
30
ты знаешь сколько у тебя осталось изображений
переводных картинок в зрачке последний кто отпечатан
опечатан подъезд парадное дом где живут соседи
живые покамест но кто их ни спросит дальше
отвечают отрицательно смерть апофатическим богословом
заполняет прочерки место работы юность
прошла на побережье моря фарфором курильщик кашлял
пеплом который собрался вон там где сейчас Везувий
в разрезе мир похож на войну и те же следы свирели
горло сверла от которого петли после
не туда свернула куда-то Артемий рисунок отдал лейб-карле
велел закопать под веткой метро как цветущий персик
все твои дела взвешены и признаны не стоящими пера птицы-гагары
законопачены окна забиты дверные проемы
скоро еще разрешат говорят всесоюзную елку
кожа не вытравит больше никак этот яд мандарина
изображенье в кольце из которого рвется лучами
город твой воссозданный на костях киосков на метроболоте
ты знаешь сколько у тебя осталось жизней еще одна
не может значить больше чем есть но и меньше тоже
город твой походный сад судья караульной службы
столп соляных скорбей Колумб карусель аптека
31
просторная natura naturata разбавлена плоским бликом
ты прежде могла оглянуться и жить спокойно
не превратиться в ящерицу зеленую змейку уксус
в древнюю фреску на стенах буфета где льет плодородье Юнона
в куклу в которую не попадут все снаряды на Невском
кроме хлебного катышка соли морской морозной
переводной любви от классических архетипов
засорившихся труб и ненастной программы «Время»
силуэтов коней ни в одном послесмертьи Клодта
не оставшихся ты заручилась поддержкой ЖЭКа
маленькое черное платье белый венчик как розан
сила любви равна силе противодействия мелом краской помадой
на зеркальной себе и еще серебром на север
32
vin ordinaire ботинки из черной кожи нейлон юбки до середины икры
святой Дионисий идет на Монмартр кровь кувшинки в банке из-под варенья керамика слёз
собери их все запомни бесполезные слова муравей на рукаве Вильгельму теперь тоже будет со-
всем нелегко
голову в шляпной коробке кладет на холме в большой прустовской энциклопедии можно встретить
все имена кровь проникает в почву
коренья целебные пропуски детские считалки кто должен выбыть избыть
очарование жизни раз очей твоих склера прощания в кремовых вокзалах в башенках из бисквита
в извивах земли теперь ты родись картографом нанеси на карту все ее памятки
проволочки вен я не буду с тобой дружить разве я сторож этим улицам
произвольной нумерации заверения в вечной
vin ordinaire говорит дешевое пойло
33
здесь вас научат рисовать комиксы графические романы несколько раз подумать
карусель вертится мыльные пузыри слов облако посмотри здесь
не выходил из комнаты столько лет у подъезда растаявший реагент
у подъезда мертвая женщина с шариком Happy Birthday
почему счастливые люди никогда не могут быть вместе
в ночном киоске продают «Колокольчик» и сок внутри пакета пакет
матрешка матриархата катится не держит баланс лежит головой на север
у каждого героя должна быть мотивация когда город разобрали по кирпичику птичку переехали
на другой полянке он будет смотреться лучше жители под муслином занавесок прячутся от света
изобрети новый мир
мало прекрасного в жизни строительные материалы дороги любовь проходит как насморк на
стенах проступают слова и купить словарь
всё забываю у каждого героя должен быть словарь муслиновые занавески капли от насморка
море на фото-обоях солнце шариковой ручкой на руке
никакой рефлексии по поводу невозможности бессмысленности
ожиданий на остановке вопросов «А он еще тут ходит?»
когда время закончится простить себе всё что не нарисовал
женщину с шариком прямые улицы тесные дома
несколько слов на незнакомом языке и остаться дальше
34
словно резчики по металлу резче тебя ты знаешь Нехама звук горькой гаражной группы
в депо только глубже кости зачем неизвестный трамвай под плиткой тирлилай говорит нераз-
борчивым почерком на ладони
номер 96 это твой ты можешь выиграть суккулент поставить на подоконник сегодня не твоя
очередь не твоя
но кому передать эту землю вывезли ее во рту ворота в лебедях и ромашках на синем фоне