неожиданные встречи в безлюдных местах или на станции где есть хлеб
ничто не упадет на землю ни хлебные крошки ни кольцо с аметистом камень похож на кровь
за что тебя поливают дождем сдобрили солью и смогом
верят что всё будет хорошо непременно будет
писатель привязан к Ларе история расставит всё в старом буфете
85
и Плещеев ел киевскую выпечку и Карамзин ел киевскую выпечку и Жуковский был не без того
чтобы ее попробовать тайком на камне сидя моя Ленора
каменный детский сад каменный ЦУМ каменный торт камней внутри находится шпек и специ-
альный грот где можно забыть людей ведь мы достойны любого
ты помнишь где у тебя почки они еще до сих пор ноют нельзя жить в хрустальном дворце и быть
свободным от его законов
нельзя жить в хрустальном дворце отец не велел тебе устанавливать правила дежурства по подъезду
и Плещеев злоупотреблял солью и Мей не брезговал усилителями вкуса
и дети которые счастливы на фото не знают еще что такое ретушь
на первом балконе слева повесить флаг страны которую ты сам создал
каждый день поливать его водой комнатной температуры
выбивать пыль держаться общей линии в каждом дворе есть свои герои
когда они придут сюда у тебя не останется преимуществ языка вероисповедания правильной
осанки планов на будущее
карты мира которую нужно закрасить разными цветами
вот страна которую ты создал сам хранил в пенале никому не показывал как она там дышит
кости листья подземная река подземный быт внутри чернослива
находится косточка кому ты будешь жаловаться что времени нет
косточка натурального цвета любовь которая прежде
86
В. Н.
зима заканчивается здесь только в мае, ты говоришь, что дети здесь подморожены —
северные дети, но всё равно шумят в музее Янгеля,
пытаются потрогать через верёвочку диван из его московской квартиры,
а это зал японских подарков, потому что мы — города-побратимы,
но всё-таки лучше учить китайский.
нет, его не выучишь, — говоришь ты, — он интонационный.
скажешь что-нибудь не тем тоном, и в другой провинции тебя побьют.
да и что здесь делать китайцам — они любят, где очень тепло.
зима здесь начинается в октябре после слякоти скользких колдобин.
почему даже возле горадминистрации нет нормальных дорог — возмущаешься ты —
нет, надо жить на юге. человек ко всему привыкает, но лучше привыкнуть к югу.
на пятиэтажке ржавая спутниковая антенна.
нет, летом все едут на дачи, там у них парники, так что жизнь замирает —
объясняешь. когда же тут жить. телевизор? как всюду в России.
вряд ли уж вкусы особенно как-то разнятся.
только не вздумай уснуть здесь на улице ночью — замёрзнешь.
87
abrupt transition
нервные окончания больше не обнуляют запас боли
белый кафель как в новом клипе «Пошлой Молли»
нет у тебя ни памяти ни ощущений чайник вскипел Везувий красив
на нем цветы стекла белая чайка
она не помнит откуда берутся слова громче синкопы глазное дно всё темнее
молчание говорит о бесполезном с нею
это тропа для красивых видов если оступиться нет не годится для жизни кокон соли небес
узлом подол и вертикальная мостовая
это всё любовь к темноте невероятные приключения Рокамболя рассказывай что там
остается после искр угольков ос в меду бабочек в янтаре
пробуй разные вкусы не останавливайся ни на чем пустотелое время
пробьет два часа разные люди которых прежде в своей нежности к преходящему рисовал в от-
рывном календаре
но ты говорит совсем не изменилась
вот очертания местности в которой вода и молоко и мёд
собрать столько и ничего вот говорит разубедить разве
чайник вскипел бела как мел стена
уголь картина след натуральная охра
не помнить откуда здесь размешать напрасно
88
венгерский поэт Стефан сказал: «так зовут в бар выпить стаканчик томатного сока немного соли
немного рассказов о жизни тяжелой народ не знает когда умрет
честные люди в этой деревне пока что наперечет
нет они не заслуживают ни жизни ни пули в область затылка
только сожалений о том что слишком быстро опустела бутылка
что рассвет придет на эту землю слишком рано кто проснется в такую рань
ну а ты внимательно слушай если говорит старший по званию лучше встань»
венгерский поэт Стефан не любит разговаривать с мертвыми в пять утра
хочется думать что эта дыра просто еще одна метка на пути к прогрессу вечному счастью масс
нельзя отвечать за всё не всё зависит от нас
венгерский поэт Стефан хочет зажмуриться но поэзия не место для фальши
все хотят узнать что там окажется дальше
будет ли воскресение в час последний счастливый час
где с отбитым горлышком свобода припасена для нас
89
вот говорит Андре синий цветок чистотела краситель беж
города окорок ветром витрин несвеж
полым окопом любовью как винтовой клеммой но вот туда же они ушли
из другого семантического ряда беруши с таким неприятием реальности да сюда
неприятель уже под Руаном каждое утро является пьяным привратница вяжет варежки теплый вар
заливает горло не простужайся больше не лежи во рву
спицу держать двумя пальцами удерживать равновесие
насколько хватит сил земля-масло масло-земля здесь ночью ходить нельзя
нельзя торговать петлями нельзя притворяться бедными закутываться в баску
жалко всех и значит никого мёд горек медь сладка разбирают с лотка разборчивые жители пред-
местий несут сервизы невесте
складывают пулю к пуле в чайник с цветком
потом достают по очереди кому что попадется
90
десять лет война противопехотная мина йогурт охрана отмена
соединения нет на площадке лёд стекло позитивное мышление не помогло никакое мышление
не помогло
а говорили нужно учиться выращивать латук когда-нибудь это пригодится
нужно купить пистолет и спрятать в ящик стола
всё это говорили но грамматически верная речь не помогла
как организовать пространство по своему выбору мальчики в подвернутых джинсах
ни убегать ни приближаться к линии разграничения не остается смысла
цель слишком мелка жилка пульсирует на виске синоптики оказываются правы
морские звезды последнего дня темные камушки без оправы
ровно ложатся на ладонь и не тронь эту линию фронта лезвием от порезов
или плакать по ком-то или верить в живых заваривать чайный жмых
сложно верить в живых и оплакивать их заранее глядя в лицо пряча руки в тепло думая никому
не помочь всё равно
это привычка холод под кожей коллапс коммунальных служб тени под глазами
даже неинтересно что происходит с нами когда никто не смотрит когда нас нет
радио говорит что скоро весна радио говорит всё по-честному
все известные нам слова перестали значить
теперь нужно открыть глаза и всё повернуть иначе
десять лет война гильзы безобразные Эльзы подъездов блокпосты внутри и снаружи
пространство которое может быть сжимается старые телефонные книги треплет ветер
дети учат азбуку перечитай забытые фамилии несколько раз телефонные коды городов из
91
которых не отвечают
воскресения чая судного дня наполняя пластик мутной водой предзимья
мама кто все эти люди кровь у них тепла лоб горяч руки холодны пустые дома воронки
тонкие перегородки между хлипкие стулья просто бросить одежду
зачитывать всё подряд думать что это некий логический ряд
потом сокрушаться что воротник измят
92
вино и косметика цветы и тлен юбка ниже колен
работа в несколько смен шпалеры из Арраса не потерять ни разу липкую мелочь в городе
проходите не толпитесь на платформе тюльпан
в горле тепло и почти забыла как плакать
плакатная речь соседей продавцов меди холериков по темпераменту чужих мужей
почему больше никто не говорит с ней
проходите не толпитесь на платформе не рвите талончики как бы их и не было вовсе а если
найдут это чужой грех
медная синева теперь на устах у всех
вино и косметика прополотые клумбы окученные остановки тюльпан в снегу
снег в снегу ничего нет буду скоро
93
обойдемся без этой искренности последней
без дрожащей руки в синем пластыре над огнем
здесь никто не теряет ключи половик в передней
неподвижен и стертая медь не видна на нём
обойдемся без памятных дат не для тех кто выжил
тихий скрежет зубовный троса последний сбой
и реклама «Компьютерный мастер» остаться ближе
невозможно к источнику света чем мы с тобой
и смотреть в темноту где на лестнице пробки выбив
ненадежною кожей врезаясь в разводы стен
никого не жалея не спрашивать: «Вы могли бы?»
и в пыли штукатурки скучать отрицая крен
94
делать кораблики из книг пусть плывут до Финского залива воспоминание некрасиво
безглазые дома три четверти пол-оборота наверное потом их прочитает кто-то
плыви-плыви на восток дворник убрал мосток руки опустил в гречневую крупу
там согрел их жизнь всё равно не грех кровь поднимается вверх по жилам фонтаном бьет из
мрамора милым
тут не житье заколочен первый этаж
не вынести вещи и с кушеткою не продашь
не кормить гуппи не искать ости в супе
не разговаривать с незнакомыми снег падает в кружку хлопьями комьями
каналы северных столиц собирать чугун и тряпье
разбирать по буквам потом опять собирать имя ее
через две тысячи лет здесь будет столица империи монеты на веки камушки в рот
указатель надворный советник здесь прежде жил и ныне живет
у тебя не останется выхода только идти никуда не сворачивать пройти несколько кварталов
редакция не несет ответственности за содержание переписка запрещена
95
как будто мы и не рождались вовсе,