1
Второй месяц китобойная флотилия вела промысел у мыса Сердце-Камень. Вокруг, вплоть до самой кромки льда, часто встречались стада китов. Хотя на поиски животных затрачивалось и меньше времени, чем прежде, но добыча шла медленными темпами.
Весной киты пугливы. И в то же время, отощав за долгий переход через океаны и моря, они ослабевают и, попав на гарпун, почти всегда становятся добычей китобоев. Теперь же, осенью, откормившись в богатых планктоном и сельдью водах, киты делались спокойнее. Зато, попав на гарпун, часами таскали за собой суда. И нередко, оборвав линь, уходили с гарпуном в спине.
Весь коллектив флотилии боролся за выполнение плана. Но успехи базы в конечном итоге зависели от гарпунеров. И они почти круглые сутки не отходили от пушек. Полярный день позволял вести непрерывную охоту.
«Шторм» медленно вползал в бухточку, где приютилась база. Два кита у борта и третий за кормой на буксире – результат охоты Курилова за день. Леонтий был счастлив и горд, слушая приветственные гудки с базы. В высоких скалистых берегах долго перекатывалось гулкое эхо.
На базе шла разделка китов. Из шести добытых один пришелся на долю Орлова. Такого большого количества китов на флотилии за один день еще не добывалось. Бригады Ли Ти-сяна и Данилова не успевали передохнуть, выкурить лишнюю цигарку...
– Така, така работай, – подбадривал Ли Ти-сян свою бригаду. – Данилка говори: наша сила мало. Его сам сила мало. Наш первый работу кончай и его, Данилка, помогай ходи. Во!
– Правильно! – со смехом отозвались рабочие на слова своего бригадира. – Мы даниловским ребятам собьем спесь. А то все хорохорятся: мы да мы.
Ли Ти-сян вел разделку китов по новому способу. Подсобные рабочие едва успевали смывать с палубы черную кровь и выбрасывать отходы. Чайки стаями носились над базой. От заката вода вокруг стала красной, и чайки порозовели.
Радист включил репродуктор. Над базой раздался голос диктора. Он читал: «В текущем 1934 году в сельском хозяйстве СССР работали уже двести восемьдесят одна тысяча тракторов и тридцать две тысячи комбайнов. Коммунистическая партия поставила задачу – превратить Кузнецкий бассейн в Западной Сибири во второй Донбасс. За годы первой пятилетки в нашей стране возникли новые города – столица Таджикской республики – Сталинабад, город Магнитогорск, за Полярным крутом – Игарка. На берегу Охотского моря растет будущий город Магадан...»
Работая, китобои слушали сообщения о новых достижениях родной страны. У всех было приподнятое настроение. Диктор смолк. Его сменила музыка. Она заполнила всю бухту. Быстрее задвигались люди, чаще стала раздаваться команда у лебедчиков, которые помогали резчикам. Только и слышалось:
– Майна! Стоп! Вира помалу!
А на носовой площадке неумолчно жужжали паровые пилы. Это рабочие бригады Данилова старались не отстать от своих товарищей.
Работа на палубе прервалась лишь на несколько минут, когда к «Приморью» подошел буксир из Петропавловска.
На базу поднялся с небольшим чемоданчиком в руках Старцев. Вид у него был виновато-сконфуженный и настороженный. Михаил Михайлович первым встретил его и крепко пожал руку.
– Мы очень рады вашему приезду. Надеемся на помощь в решении важных задач, – сказал он.
– Спасибо. Постараюсь. – Старцев испытующе смотрел на помполита, как бы опасаясь, не смеется ли тот над ним.
Все на базе встретили Старцева доброжелательно, и ему стало неловко за свою мнительность. К Старцеву подошла Горева.
– Здравствуйте, коллега, – несколько смущенно сказал он, пожимая ей руку. – Ну, как вы тут?..
– Трудно мне, Вениамин Вениаминович. Материала много, а справиться с ним не могу: нет у меня ни опыта, ни знаний. Вот вы завтра посмотрите, что я смогла сделать.
– Нет, зачем же откладывать на завтра? – Старцев взял Гореву под руку и торопливо сказал: – Прошу, познакомьте меня с материалами сейчас же.
– Да вам с дороги отдохнуть надо, – возразила Горева.
– Успеется, успеется, – нетерпеливо перебил Старцев, увлекая Гореву в лабораторию. – Показывайте, что вы сделали, пока я бездельничал.
2
Нина вышла на палубу подышать свежим воздухом. На базе было тихо, разделка китов закончилась, и люди отдыхали. Палуба опустела. Нина, спрятавшись от ветра около спардека, смотрела на широкое море. Ей было грустно.
Она чувствовала себя очень одинокой, несчастной. Ей хотелось увидеть Орлова, услышать его голос. Вон стоит «Труд». Его команда тоже отдыхает. А что делает сейчас Орлов?
– Нина... – раздался за спиной девушки негромкий голос.
Она обернулась. Перед ней стоял Орлов. Горева молчала. Она смотрела на капитана доверчивыми, полными нежности глазами.
– Нина, – Орлов взял ее за руки. Девушка догадалась, о чем он сейчас будет говорить, и с каким-то непонятным страхом ждала его слов. – Нина...
Горева молчала. Она прислушивалась к своему внутреннему голосу. Она любит Орлова. Теперь наступил момент, когда от нее зависит все: будущая жизнь, счастье, радость. Да, она хочет сказать ему, что согласна, что это уже решено, что хочет видеть его всегда рядом с собой, никогда больше не разлучаться.
– Нина... – тихо, очень тихо сказал Орлов, и в его голосе чувствовалось волнение: – Будьте моей женой.
Девушка осторожно высвободила свои руки. Навсегда отошли те времена, когда она могла посмеиваться, подшучивать над Орловым, дразнить его.
Но Горева, словно это говорила не она, а кто-то другой, сказала:
– Нет!
– Но почему же?! – воскликнул с горечью Орлов. – Разве вы сомневаетесь в моем чувстве к вам? Или вы не любите меня?
– Нет... я... – Горева нежно погладила руку Орлова. – Поймите меня правильно. Я очень хорошо к вам отношусь, очень... но...
– Но что же? Что? Ну, скажите?
Орлов нервно закурил. Горевой стало жаль его. Как бы хотела она сейчас успокоить его, обнять и поцеловать в эти упрямые губы. Но девушка, будто что-то отгоняя от себя, тряхнула головой.
– Я не знаю, поймете ли вы меня...
– Постараюсь! – кивнул головой Орлов. Он уже овладел собой и, как ему ни было тяжело, приготовился услышать самое горькое и неприятное. Она была вправе выразить сомнение в том, сможет ли он понять ее. То, что говорила Горева, было и впрямь непонятно.
– Да, я вас люблю, люблю всем сердцем, и знайте, что дороже вас для меня нет человека на свете. Но я в то же время и боюсь вас. Нет, не боюсь, а вернее, до конца я вас не знаю. Разве можно связать судьбу с человеком, которого еще во всем не знаешь? Согласны вы со мной?
Горева посмотрела в его блестевшие глаза и замолчала, с ужасом думая, что она сказала совсем не то, что хотела. Орлов, может быть, и не поймет ее вовсе, обидится. И все это может кончиться плохо. Они разойдутся. А ведь она же любит его! Но не сказать всего этого она тоже не может.
Слова Горевой не обидели и не удивили Орлова. Они показались капитану совершенно справедливыми. Сейчас, что бы ни сказала Нина, Орлов согласится с ней. Он любим!
– Нина! – воскликнул Орлов. – Нина! Я прошу об одном: разрешите считать, что это не последний наш разговор...
– Да... – тихо проговорила девушка...
3
«Шторм» подходил к оставленному на плаву киту с развевающимся над ним флагом. Это был третий убитый в тот день кит. Дальше виднелись еще два флажка. Подобрав добычу, «Шторм» отправился к базе.
– Что ты не идешь отдыхать? – спросил Волков Курилова, когда они вдвоем остались на мостике.
– Разосплюсь – потом трудно вставать, да и голова будет побаливать. А нужно еще поговорить с Можурой и Степановым.
Волков ревниво посмотрел на Леонтия. Курилов продолжал:
– Это, конечно, достижение, что мы оставляем китов на флаге, а потом буксируем их на базу вместе. Экономия времени большая.
– Ну и чем же ты недоволен?
– А тем, что сейчас мы идем со скоростью трех миль в час.
– С такими тушами, – Волков кивнул на китов, – больше не дашь.
– Верно! – согласился Курилов. – Но почему мы должны таскать их к базе? И почему она стоит на якоре? Мы напрасно тратим время, которое могли бы использовать для охоты. А базе ведь все равно где стоять – у берега или в том районе, где мы охотимся.
– Ты хочешь, чтобы база ходила за нами и подбирала китов?
– Да!
– Подожди. Мысль дельная, но надо ее обмозговать. – Волков на мгновение задумался. – Понимаешь, таскать базу в открытое море опасно. Не знаю, стоит ли рисковать ею.
– С каких это пор моряки стали бояться моря? – усмехнулся Курилов. – Да здесь, у мыса Сердце-Камень, такой берег, что во время шторма стоять у него даже опаснее. Укрыться негде.
– Твоя правда, – согласился Волков и похвалил: – Молодец! Хорошо придумал! Я тебя поддержу.
Прежде чем идти к Можуре и Степанову, Леонтий забежал к Ольге. Она была в клубе. Вместе с комсомольцами базы заканчивала выпуск стенной газеты «Гарпун». Большой, ярко разрисованный лист бумаги лежал на двух вместе сдвинутых столах.
Увидев Курилова, Ольга отложила в сторону карандаш и с посветлевшим лицом, мягко, осторожно ступая в полусапожках, пошла навстречу мужу. Нитка кораллов по-прежнему перехватывала ее смуглую шею. На Леонтия смотрели любящие глаза.
– Ну, наконец-то ты появился, – грудным голосом произнесла Ольга и хотела обнять мужа, но, вспомнив, что они не у себя в каюте, взяла его только за руки и потянула к столу. – Посмотри, какую мы тут газету сделали. Есть и о тебе. Вот, прочти. Уже можно. Сейчас будем вывешивать.
Оленька смотрела на Леонтия с нежностью. Вот он, ее муж, который для нее дороже всех людей на свете, он отец ее будущего ребенка...
А Курилов уже спешил к выходу.
– Потом почитаю вашу газету, а сейчас я к Можуре, – сказал он.
Если бы Курилов видел, с какой обидой и недоумением во взгляде проводила его Ольга, он бы остался. Но Курилову было некогда.
Можура выслушал предложение гарпунера и, оценив его выгоду, пригласил Степанова.
– Послушаем, что скажет помполит!
Степанов сразу поддержал Курилова.
– Нам приходится подчас и за пятьдесят миль буксировать китов. Пятьдесят сюда, пятьдесят обратно, посчитайте – сколько уходит лишнего времени и топлива.
– А сколько из-за этих переходов потеряно китов! – добавил Курилов.
- Чертовски же просто, – хлопнул рукой по столу капитан-директор. – Кто нам запрещал выводить базу в открытое море? Враг Дукин. И мы к этому привыкли.
– Ну, не брани себя, – остановил Можуру Степанов. – Какое принимаешь решение?
– С завтрашнего дня наша база будет находиться в районе охоты, – решил Можура. – По возможности ближе к китобойцам. И еще вот что... – Он сделал паузу и улыбнулся: – Курилов! Тебе, пожалуй, придется делить со мной славу изобретателя. Я тут кое-что тоже придумал. Есть у нас катер «Приморец». Мотор у него подходящий, кита вполне потянет. Вот этот катер и будет буксировать туши к базе.
Прощаясь с Куриловым, помполит сказал:
– Книжечку для тебя в библиотеке нашел интересную. Идем, дам почитать.
– Времени нет, – с сожалением произнес Курилов.
– Знаю, – кивнул Степанов. – Но две странички ежедневно ты сможешь прочитывать?
Курилов только улыбнулся.
Каково же было его изумление, когда помполит протянул ему томик стихов Гёте на немецком языке.
Курилов вопросительно уставился на Михаила Михайловича. В такое напряженное время читать стихи на немецком языке? Этого еще не хватало! Курилов отказывался понимать помполита.
– Хорошие стихи, – угадывая его душевное состояние, сказал Степанов. – Прочтешь – поговорим. Мне очень нравится Гёте. У него есть замечательные слова: «Я человек, мне чужд покой...»
Взяв книгу у Степанова, Курилов вышел на палубу. Там все были заняты разделкой китовых туш. Только Журба да дядя Митя стояли у вывешенной стенной газеты. Курилов прислушался к их разговору.
– Хоть мы с тобой и друзья и по соленым лужам уже по третьему десятку годов ходим, – говорил коку Журба, – а все же дружба наша кончена. Отдавай швартовы.
Боцман с расстроенным, сердитым лицом повернулся, чтобы идти, но дядя Митя удержал его:
– Отрабатывай задний. Чего вскипел?
Парторг с трудом сдерживал улыбку. Журба сердито ткнул пальцем в одну из заметок в стенной газете.
– А это что? – спросил он. – Разве друзья так поступают? Ишь ты, решил на всю флотилию Журбу выставить: отстающий-де товарищ, вызываю его на соревнование, чтобы добиться почетного звания ударника!
– Да о тебе же здесь нет ни одного слова! – не выдержав, засмеялся дядя Митя.
– Ты не думай, что я на старости лет того, – Журба приложил к своим ушам широченные руки и помахал ими. – Думаешь, твой Турмин обгонит нашего чукчу?
Неделю назад на флотилию прибыл Тнагыргин. Он принял приглашение командования флотилии работать гарпунером. Тнагыргин заменил на «Труде» Орлова, который уже не раз просил Степанова и Можуру дать ему гарпунера. Тнагыргин пока еще только учился стрелять из пушки. Журба глубоко переживал, что его судно сейчас самое отстающее. А вызов «Фронта» на соревнование старый боцман рассматривал как издевку, а не как желание дяди Мити помочь гарпунерам быстрее освоить новое дело, добиться хороших показателей.
– Ну, вы-то принимаете вызов или нет? – спокойно спрашивал парторг.
– Принимаем! – прохрипел Журба и смахнул пот со лба. – Вот уже после соревнования я напишу о тебе заметку. Вспомнишь ты меня.
Старые моряки разошлись. Курилов стал с интересом просматривать стенгазету. В одной из заметок Турмин вызывал на соревнование Тнагыргина. Вдруг Курилов увидел заметку под заголовком: «Ошибка гарпунера Курилова». Леонтий в первую минуту даже не понял смысла заголовка – таким он был для него неожиданным. «Первый советский гарпунер Л. Курилов, – говорилось в заметке, – успешно бьет китов и уже доказал, что для советских людей нет преград. Тов. Курилов обогнал иностранных специалистов. Однако он допускает большую ошибку – не делится своим опытом с другими молодыми гарпунерами: Турминым и Тнагыргином. Может быть, он боится выдать свой «секрет»? Но ведь так поступали и поступают только иностранцы. Мы уверены, что тов. Курилов поймет свою ошибку и исправит ее».
Под заметкой стояла подпись: «О. Данилова». Кровь бросилась Курилову в лицо. Так вот как поступает Оленька: семейный разговор выносит на суд общественности! Недавно Леонтий рассказал жене, что за последнее время он настолько хорошо отработал некоторые приемы охоты за китами, что думает до конца года добыть не менее ста китов.
– Ты бы помог Турмину и Тнагыргину, – сказала тогда Ольга.
– Что они, младенцы? – не подумав, ответил Леонтий. – Пусть сами учатся!
Ольга стала доказывать, что он не прав, но Курилов упорствовал. И вот результат.
Леонтий не знал, что ему сейчас делать. Бежать к Ольге? Но зачем? Ругаться с нею? Или идти к Степанову? Зачем? Леонтий переступил с ноги на ногу. «А ведь Ольга права, – подумал он, – чего сердиться?» Он улыбнулся, вытащил из кармана карандаш и размашисто написал под заметкой:
«Первое занятие гарпунеров назначаю на базе завтра в 22.00. Л. Курилов».
Весь день плавучая база шла следом за китобойцами, подбирая убитых китов. Катер «Приморец» деловито сновал, помогая швартовать туши.
Старцев брал пробы забортной воды. Вынув очередную порцию, матросы передали профессору пучок диковинных водорослей.
– За трос зацепились, – объяснили они. – Да чудные какие-то: не стали бросать за борт, решили вам показать.
– Спасибо, спасибо. – Забыв про анализ воды, Старцев принялся рассматривать растения. У него заблестели глаза: таких он никогда не видел. Да и, насколько ему известно, этого вида водорослей наука вообще не знает.
– Нина Пантелеевна, коллега! – позвал Старцев Го-реву, которая сидела за микроскопом. – Пожалуйте сюда. Взгляните, что за прекрасные растения!
Водоросли лежали на столе длинными лоснящимися пучками с кружевными бархатными краями, тонкими и ажурными. Фиолетово-пурпурные, они были упругими, крепкими.
– Они красивее тропических водорослей, – сказал Старцев.
Он посмотрел в иллюминатор на море.
– Не случайно мы столкнулись с такими чудесными водорослями, как эти. Когда-то здесь было тепло, и растительный мир был тут очень богат, быть может, богаче и разнообразнее современных тропиков. Кто знает, может быть, в будущем наука откроет возможности резкого смягчения климата северных широт.
– Вениамин Вениаминович! – воскликнула Горева. – Представьте себе, я недавно о том же самом говорила на «Шторме» товарищам. Вот, наверное, фантазеркой меня посчитали!
– Наука без фантазии бескрыла, – сказал Старцев. Вдруг он спохватился. – Время, время! – И устремился к своему столику.
Потом ученый снова нарушил тишину.
– Отрицательные результаты, – сказал он. – Планктона с каждым днем все меньше. Скоро киты начнут уходить на юг.
– Наверное, это будет в конце месяца, – заметила Горева.
– Откуда вы знаете? – удивленно спросил Старцев.
– Северовы указывают на это в своей книге, – ответила Горева. – Они предполагают, что в воде в определенные периоды уменьшаются запасы пищи для китов.
– Совершенно верно, – подхватил Старцев. – Они предполагают, а мы доказали. Ну, побегу, сообщу Можуре, что надо быть готовыми к миграции китов на юг...