1
Китобойная флотилия подходила к острову Дымному вечером. Погода не улучшилась. Угрожающе гудел ветер. Волны с силой били в борта, взлетали выше палубы, словно хотели схватить судно, остановить его, но, обессиленные, падали и исчезали за кормой, чтобы уступить место новым, еще более высоким и яростным.
Волков и Леонтий не уходили с мостика. Китобоец продвигался вперед точно ощупью; густая темнота, затянутое тучами небо и дождь, свели видимость к нулю.
– Слева по борту огонь! – доложил через несколько часов вахтенный.
Моряки присмотрелись и увидели высоко над морем пурпурный язык пламени. Время от времени пламя исчезало – его застилала пелена дыма и дождя, и тогда китобои видели лишь багровый отсвет.
Сомнений быть не могло: впереди был вулкан острова Дымного.
Ориентируясь по нему, Волков повел судно. Вскоре стал слышен гул вулкана. Он то нарастал, напоминая гром, то ворчливо стихал. Волков отдал команду готовиться к спасательным работам.
– Придется нам лечь в дрейф подальше от острова, – говорил он Курилову. – У берега большой прибой, который может выкинуть и разбить судно. Ты и Слива подойдите к берегу на ботах.
– Есть идти к берегу на ботах!
...Остров Дымный.
Здесь, на земле, окруженной со всех сторон угрюмыми волнами океана, жили советские люди.
Среди прибрежных скал поставили они рыбозавод. У природной гранитной пристани покачивались, сдавая улов, моторные боты рыбаков.
Теперь всему этому грозила гибель. Из маленького дощатого домика, приютившегося у отвесной каменной стены, летели в эфир радиограммы – лаконичные, тревожные.
В комнате с тремя ярко освещенными оконцами сидела за передатчиком усталая радистка. Она передавала в эфир сообщения начальника поселка, написанные торопливым почерком на маленьких листках, вырванных из блокнота, принимала ответы, вопросы, быстро записывала их в дежурный журнал. Тут же сидела и Горева. Из Москвы она вылетела на этот затерянный в безбрежном океане остров, чтобы помогать флотилии и собирать материал для своей будущей научной работы. Нина быстро вошла в жизнь людей острова и теперь вместе с ними переживала неожиданно свалившееся несчастье. Лицо ее осунулось, стало серым, а уголки губ опустились. Глаза смотрели сосредоточенно, озабоченно. Нина была в наброшенном на плечи кожаном пальто.
Гул вулкана нарастал. Казалось, кто-то под землей ворочал огромные жернова. Содрогался пол, дрожали стены, дребезжали в окнах стекла. Над островом шел ливень. Толстые струи воды били в землю, в стены, в крышу, хлестали вкривь и вкось.
В комнату радиостанции вошел в мокрой шинели начальник поселка Трофимов. Он сдвинул на затылок фуражку и сбросил на стул шинель. Оставшись в полувоенном френче, Трофимов поднял голову и прислушался. То, что происходило за тонкими стенами домика, напоминало ему грохот боя.
– Что, суда подходят? Близко? – спросил он радистку хриплым голосом: в гортани у него першило от сернистого газа. За радистку ответила Горева:
– Идут. Ближе всех китобоец «Шторм».
- Ну, этот много людей не возьмет. Транспорты нужны, транспорты, настоящие корабли! – Начальник нервно потер руки, вздохнул. – Совсем как на войне. Эти, черт бы их взял, вулканические бомбы падают, как артиллерийские снаряды.
«Самое главное - спасти людей», – не раз повторял он себе. Люди – три тысячи человек – все, кто жил на острове, собрались на дальнем от вулкана мысе. С надеждой они смотрели в сторону моря, которое свирепо билось о скалы и набрасывалось на гальку открытого берега.
...Остров Дымный. Жители на первых порах удивлялись этому названию. Зеленый, с шумным водопадом, с холмами и рощами – какой же дымный? Сохранились предания о том, как в далекие времена остров дышал шумно и жарко, непрерывно курил свою трубку и окутывал себя дымом вулкана.
И вот то, что было когда-то, повторилось сейчас. Вначале где-то глубоко под землей проснулись незримые силы, и люди на пашне, в лесу, на палубе рыболовного судна и в своих домах ощутили толчки. Затем затряслась земля; из вершины высокого холма пополз черно-коричневый дым.
Когда же наступила ночь, над вулканом вскинулось большое зарево, и рокот подземелья перешел в грозный рев.
Зарево постепенно тускнело за толстой пеленой дыма, лежавшей над островом. Вулкан выбрасывал тучи пепла, который вначале уносило поднявшимся ветром. Потом хлынул дождь, и весь остров покрылся липкой грязью. Бежали грязевые ручьи. Водопад низвергал в море серую воду...
Радистка вдруг насторожилась, и ее карандаш быстро заскользил по бумаге. Вот она выпрямилась на стуле, брови ее поднялись, а глаза недобро сверкнули.
– Что передают? Кто? – привстал Трофимов.
– Американцы предлагают свою помощь. Американские военно-сторожевые корабли, – быстро проговорила радистка, – но они согласны оказать помощь при условии, если им будет уплачена премия.
2
Китобойные суда компании «Дайльтон и К0», находившиеся в северных водах Тихого океана, следили за маршрутом советской китобойной флотилии. Аккуратно засекалось местоположение советских китобойцев. Американцы подслушивали радиопереговоры. В кабинете президента компании висела карта, на которой флажками отмечались курсы советских китобоев. У Дайльтона повсюду были свои люди.
Шифрованная радиограмма Свидерского извещала, что советская флотилия отправилась к острову Дымному. Радиограмму приняли на одном из американских китобойцев и затем по радио передали Дайльтону. Президент бросился в военное министерство.
Высокий, костлявый, с сухим, обтянутым желтой кожей лицом, он буквально дрожал при мысли, что благоприятный момент может быть упущен.
– Скорее, скорее, – торопил он. – Отдавайте приказания!
Сутулый полный моряк наклонил голову.
– Я понимаю, но мы должны соблюдать осторожность. Помните...
– Но я говорил с мистером Роу...
– Хорошо, – решительным тоном сказал моряк и вызвал дежурного радиста.
– Записывайте, – сказал он, когда радист вошел. – «Капитану Кэрку. Предложите русским на острове Дымном помощь. Случае согласия ждите дальнейших распоряжений». Затем он взял из рук радиста ручку и расписался на бланке под текстом.
– Благодарю вас, – сказал Дайльтон.
– Что? – не понял Трофимов. Радистка протянула ему текст радиограммы.
– Что они говорят? Какую премию за спасение? Нет, уж обойдемся без них! – И Трофимов резко взмахнул рукой. – Нас выручат свои.
– Мерзавцы! – воскликнула Горева. – Какие мерзавцы!
Они вышли из домика под дождь. В этот момент под ногами у них качнулась земля. Горева схватилась за ручку двери. Из кратера вулкана высоко взметнулось пламя, осветив и остров и бушующее море. Широкой огненной лентой, от вершины сопки к подножию, светилась лава. Трофимов побледнел.
– Черт возьми, этого еще не хватало! – крикнул он. Они быстро зашагали по раскисшей от ливня земле, туда, где собрались все жители острова.
Еще не доходя до большого засольного сарая, в котором укрылись женщины и дети, Трофимов услышал блеянье коз, похрюкивание свиней, мычание коров. «Откуда они здесь?» – удивился начальник поселка.
Навстречу ему из тени утеса вышел человек и торопливо доложил:
– Животные почти все сбежались сюда. Мы тут для них настоящий скотный двор организовали!
И помощник указал в сторону двух утесов, сходившихся углом.
В это время кругом закричали:
– Пароход! Пароход! Ура-а! Наши плывут!
Среди женщин послышался плач. Трофимов обернулся и увидел ходовые огни небольшого судна: это был китобоец «Шторм». У берега судно легло в дрейф. На мысе заметили, что оно не приближается и не удаляется. Люди притихли.
Трофимов громко сказал:
– Сейчас оттуда придут шлюпки.
На «Шторме» включили прожекторы. Яркие лучи света задвигались над морем, нащупывая берег.
– Какой это пароход? Большой? Сколько человек он может взять? – опрашивали Трофимова со всех сторон.
– Сейчас подойдут шлюпки, узнаем, – успокаивал Трофимов. Со стороны вулкана донесся нарастающий гул. Ощущение приближающегося несчастья сжало сердца. Это тягостное состояние продолжалось секунду-другую. Затем огромный взрыв потряс землю. В небо медленно поднялся огненно-дымный фонтан. Море отхлынуло от берега...
...Боты под командой Курилова и Сливы шли к берегу в свете прожекторов. Взрыв застал их на полпути. Матросы налегли на весла. Упругая волна воздуха ударила им в спину. Они инстинктивно попадали на дно, а когда вновь сели за весла, то увидели, что их отнесло назад почти к самому судну. Бот Курилова зачерпнул воды.
Черное небо над головой раскалывалось молниями. Золотисто-голубые, они ломаными стрелами бежали от горизонта, на миг освещая кипящее море, танцующие, как скорлупки, боты и китобоец. Остров горел.
– Греби! Налегай на весла!
У матросов словно удесятерились силы. Боты быстро приближались к берегу.
Первыми спрыгнули в воду Курилов и Слива, за ними последовали матросы. Слива крикнул:
– По два человека остаться на веслах! Держите боты, детки!
На берегу моряков встретил Трофимов:
– В первую очередь берите детей и больных.
– Ясно! – ответил Курилов и подхватил ближнего ребенка. Это была девочка лет шести. Обняв Курилова за шею, она, дрожа, прижалась к нему. Курилов вошел в воду. Передав девочку на бот, он вернулся на берег.
Моряки, построившись в живой конвейер, быстро и ловко передавали друг другу детей.
– Где товарищ Горева? – спросил Курилов начальника острова.
Тот ответил. Курилов разыскал Сливу:
– Принимай команду – и на бот! А я останусь здесь с тремя матросами.
– Есть!
Бот двинулся от берега к китобойцу, за ним второй. Они шли, освещаемые прожекторами «Шторма», и все люди на берегу и на судне следили за ними.
Боты благополучно достигли судна и без задержки повернули к берегу.
Тем временем огненная лава, наполнив котловину, лежавшую над поселком, устремилась к рыбозаводу. Она падала сверху огромными тягучими кусками, задерживалась на скале, оставляя клочья, ползла все ниже и, достигнув, наконец, деревянных построек рыбозавода, подожгла их. Постройки вспыхнули ярко, как сухая лучина.
Горева не замечала, как по ее щекам от нахлынувших чувств бежали слезы. Сейчас, когда помощь пришла, она вдруг почувствовала себя совсем слабой. Вдруг она увидела, как все ближе рвутся к радиостанции языки пламени от рыбозавода. Стоит ветру повернуть немного, и домик радиостанции вспыхнет, как бумажный. Радистка ничего этого не замечает, увлеченная работой. Нет. Нет. Спасение близко. Горева почти физически ощущала, как приближаются к острову пароходы. Вот они уже совсем близко от берега – транспорты «Искра», «Орочон», «Игарка», китобойная база «Приморье», пароход «Тобольск».
В эфире было тесно. Радистка не успевала принимать радиограммы. Москва давала распоряжение предоставить для вывозки людей с острова Дымного все необходимые средства. Хабаровск и Владивосток, Александровск-на-Сахалине и Петропавловск-на-Камчатке передавали капитанам судов приказы немедленно идти к Дымному...
Огонь подступил к радиостанции, и она загорелась. Горева с радисткой выскочили из домика, уже наполовину охваченного пламенем.
Откашливаясь от едкого дыма, Горева смотрела в море. Там было много огней. К острову подходили пароходы. По огням Горева насчитала семь судов. Среди них были китобойцы и база «Приморье».
3
Спасенных на острове людей китобойная флотилия доставила в Петропавловск.
Горева сидела в каюте Старцева и с увлечением говорила:
– Теперь ясно, почему киты в этом году не шли по знакомым нам дорогам на север, а встречались порою в самых неожиданных местах и даже кружили или возвращались на юг. Происходило это от начавшейся с весны активности вулканической цепи, которая здесь проходит. Другой причины, во всяком случае, пока не найдено. Что же произошло? Вначале проснулись подводные вулканы, затем последовало это извержение на Дымном. Киты оказались очень чуткими к малейшим изменениям в режиме вод. Для науки это чрезвычайно важное наблюдение.
Старцев внимательно слушал Гореву.
– Пожалуй, вы правы. Но что дальше? – спросил он.
– Надо полагать, что сейчас, когда вулканы стихли, киты пойдут по прежним путям.
– Мы получили несколько радиограмм с судов, находящихся на севере Берингова моря. Киты теперь там! – сказал ученый.
– Вот видите, – улыбнулась Горева. Беседа их окончилась поздно ночью. Нина вышла на палубу. На «Приморье» стояла тишина. Опершись о фальшборт, Горева смотрела на огни города, отражавшиеся в глубине бухты, на запруженный народом пирс. Становилось прохладно. Нина зябко повела плечами. После всего пережитого она была спокойна, но неожиданно почувствовала себя очень одинокой.
Нина ждала, ждала встречи с Орловым. Она видела его всего лишь дважды, и то мельком. Он, как и все китобои, был занят спасательными работами.
Горевой не хотелось идти в каюту, она смотрела, как моряки с китобойцев, помогавшие разгружать «Приморье», один за другим покидали базу. Все было кончено.
Слива уходил одним из последних. Заметив у борта Гореву, кутавшуюся в пальто, он хотел подойти к ней. Но в это время показался Орлов. Он вышел от Можуры. Нина негромко окликнула капитана. Это заставило Сливу отступить дальше в тень. Не желая этого, он попал в такое положение, когда человеку неловко обнаружить себя и уйти незаметно он тоже не может. Приходится оставаться на месте, быть невольным свидетелем встречи и разговора людей, не подозревавших о нем. Орлов остановился, удивленно спросил:
– Вы, товарищ Горева? Почему так поздно?
Нина, для которой сейчас, кроме Орлова, никого не существовало, подошла к нему и, взяв его за руку, тихо, с волнением проговорила:
– Я очень виновата, но...
Орлов выжидательно молчал, зная характер Горевой. На этот раз он ошибся. Она, не договорив, неловко его поцеловала. Орлов обнял девушку:
– Нина, моя дорогая...
Она ладонью зажала ему рот, что-то тихо сказала, Слива не разобрал, что именно. Потом Орлов и Горева прошли мимо него. Слива стоял, затаив дыхание. Вот они спустились по трапу на китобоец «Труд» и скрылись в темноте. Слива осторожно, на носках, дошел до трапа и почти бесшумно добрался до своего «Шторма», стоявшего рядом с базой. Боцман был задумчив. Он спросил у молодого матроса, стоявшего вахтенным:
– Ты женат?
– Нет, – явно удивился вахтенный этому неслужебному вопросу.
– А тебя какая-нибудь девушка любит?
Матрос подозрительно посмотрел на боцмана. Нет, тот был трезв.
– А любил ли ты, как Ромео? – продолжал Слива.
Решив, что боцман его разыгрывает, матрос грубовато ответил:
– Нет у меня никакой любви, что ты ко мне привязался?
– Не понимаешь ты еще ничего, – вздохнул Слива. – Любовь – это, брат...
Боцман не договорил и скрылся в темноте.
В приемной Дайльтона сидели секретари и с тревогой прислушивались к крику, доносившемуся из кабинета.
Когда президент входил в офис, у служащих его всегда было тревожно на сердце: Дайльтон мог выгнать каждого из них с работы...
– Ослы, тупицы, трусы! – кричал Дайльтон в своем кабинете. – Упустили момент, когда можно было легко расправиться с русской флотилией! Где были ваши корабли?
Дайльтон перегнулся через стол к сутулому офицеру в морской форме.
Тот, не глядя на президента, ответил:
– Суда находились в трех милях от острова Дымного.
- Черт вас всех возьми! – задохнулся Дайльтон и откинулся на спинку кресла. – Да что у вас? Может быть, уже наступило старческое слабоумие?
Речь шла о том, что капитаны американских военно-сторожевых кораблей запросили у русских на острове Дымном премию за спасение. Они хотели сделать бизнес. Русские отказались от помощи. И это расстроило все планы Дайльтона. Под видом спасения миноносцы могли бы войти в русские территориальные воды. А там стал бы действовать приказ: выпустить, пользуясь суматохой при землетрясении, одну – две мины в китобойную базу русских, потопить китобойцы.
Президент китобойной флотилии был вне себя оттого, что этот план провалился.
–- Мы не могли войти в законные воды русских, – сказал офицер, но Дайльтон резко прервал его.
– Плевал я на законы! – кричал он. – Законы писаны для дураков. А мы могли разом утопить всю китобойную флотилию большевиков и упустили блестящий случай...
– Если еще представится... – тихо сказал офицер.
– Может быть, вы сможете устроить новое извержение вулкана? – ехидно спросил офицера сидевший напротив него Гжеймс.
Офицер бросил яростный взгляд, но промолчал.
– Боже мой! Какие олухи! – качал головой Дайльтон. – Ах, какие олухи! В эту ночь, когда русская флотилия была у острова Дымного, ей можно было устроить могилу в два счета! А вы что?! Болтались в море и занимались фотографией. Да я вам за десять долларов дам альбом фотоснимков Камчатки и всех русских пароходов. Вы годитесь разве только для устрашения младенцев. Корабли обходятся нам в миллионы, а вы даже ни одного серьезного дела не можете провести сами, если вас не ткнуть носом!
Когда офицер вышел, Дайльтон свистящим шепотом сказал советнику:
– Большевики получили визы. Готовьтесь к обсуждению конвенции. Она должна быть составлена и принята по-нашему!
Гжеймс кивнул, встал, сделав движение к двери, задержался. Президент компании взглянул на него вопросительно.
– Вы что-то хотите мне сообщить, Гжеймс?
– Неприятную новость! – вздохнул советник. – Большевики арестовали нашего агента на флотилии «Приморье».
В кабинете стало тихо. Дайльтон сжал тонкие губы, потом, вскинув перед собой на столе руки, сжал их в кулаки с такой силой, что они побледнели:
– Этого еще не хватало! Неужели вы не могли подсунуть русским кого-нибудь поумнее идиота Свидерского?
Гжеймс не знал, что ответить и молча смотрел на своего патрона. Он еще никогда не видел его таким расстроенным.