Карас вскинулся:
– Хватит играть, Саруно! Я знаю, что ты осознанный. Кто ты?
Саруно улыбнулся, положив руку на нож:
– Единственное что тебе нужно знать, дружок. Что но нам лучше держаться вместе.
Элли перевела взгляд между ними:
– Значит, здесь три вида существ? Люди, Уравнители и местные?
– Мнимы, – кивнул Карас.
Саруно стукнул кулаком по столу:
– Мнимы – мусор. Их можно резать, жечь, ломать. Они не настоящие.
– Они такие же, как мы! – возразил Карас. – Каждый из них – личность.
– Ты не изменился, – вырвалось у Саруно.
– Что? – переспросил Карас.
Элли оборвала их:
– Слушайте…
Часть 11: Новости о Тире
– Эй, Барсук, слыхал? Завтра казнят того юнца на площади! – прокричал красноносый здоровяк, держа кружку с элем.
– Да ну тебя, Болт! Опять преувеличиваешь! – отмахнулся седой Барсук, вытирая пену с бороды. – Обычный бунтовщик, каких сотни.
– Этот отродье перерезал половину стражи Урина! Как демон, ей-богу! – возмутился Болт.
– Ага, – хмыкнул Барсук, – и небо на землю рухнуло, наверное. Может, ещё скажешь, что он армию голыми руками порвал?
– Армию не армию! – закивал Болт. – Десятки их было, лучшие воины и командир их! Все полегли!
– Десять, может, и полегло, – фыркнул Барсук, – а ты уже целую армию напридумывал. Обычный парень, просто с яйцами.
– Эх, молодёжь нынче не та, – пробурчал Болт, осушая кружку.
Карас почувствовал, как его сердце замерло. Он знал, о ком идёт речь. Тир. Его месть не удалась, но он оставил свой след.
Он посмотрел на Элли и Саруно. В его глазах отражалась усталость.
Элли посмотрела на него, её глаза были полны ужаса. – Мы должны что-то сделать, – прошептала она, её голос был полон отчаяния.
Карас кивнул, но в его глазах читалась усталость. Он знал, что их силы на исходе, но он не мог просто стоять и смотреть, как Тира казнят. Хотя в глубине души он был бы не против, если бы одна из верёвок, которые держат Элли в этом мире, оборвалась.
– Мы сделаем всё, что сможем, – сказал он, его голос звучал как клятва. – Но будь готова ко всему.
Элли кивнула, её глаза горели решимостью. Она знала, что не может просто стоять в стороне, когда друг детства Тир, который вечно её выручал и заступался за неё, оберегал её и с детства был рядом, теперь нуждается в её помощи. Она хотела ему отплатить, пусть он увидит, какой она стала. Она хотела увидеть в его глазах восхищение. Она хотела оказать на него впечатление.
Саруно активно поддерживал эту идею – ему нужен был Тир в этой игре. Это тот, кто заставит Элли остаться в этом мире, – подумал про себя Саруно.
Часть 12: Сомнения Караса и предложение Саруно
Карас знал, что завтра, в час спасения Тира, станет обузой. Его тело, измождённое, словно истлевший пергамент, отказывалось слушаться, а осознанность, что была его силой, покидала его, как кровь из раны. Каждое её включение выжигало разум, оставляя в голове лишь тени и звон. Он чувствовал себя стариком, хотя годы не могли объяснить этой слабости. Единственная цель, державшая его на ногах, пульсировала в груди: довести Элли до места, защитить её, даже если это будет последним, что он сделает. Но думать о бое, о крови, о смерти Тира или своей собственной он не смел – мысль об этом была как нож у горла.
Они поднялись в комнату на втором этаже таверны Валии. Лунный свет, пробивавшийся сквозь щели старых деревянных ставней, рисовал на потрескавшемся полу бледные полосы, будто шрамы. Воздух был тяжёлым, пропитанным сыростью и запахом старого дерева. Потухший камин в углу казался чёрной пастью, глотающей тепло. Карас сидел на скрипучем стуле, его пальцы перебирали потрёпанный нож – лезвие, покрытое царапинами, отражало его лицо: осунувшееся, с ожогами, с повязкой, скрывающей пустую глазницу. Четверо суток без сна. Четверо суток, когда каждая вспышка осознанности отрывала кусок его рассудка, оставляя лишь пепел. Он вспомнил Звень, подворотню, мертвую девушку в канун праздника в зеленом платье. Тогда он впервые почувствовал, как Мир Грёз ломает его, и теперь, в Валии, этот мир готовился добить.
Дверь скрипнула, и в комнату вошёл Саруно, его чёрный плащ колыхнулся, как тень. Сахарок, спавший в углу на свёрнутом плаще Элли, приподнял голову, но тут же свернулся, не почуяв угрозы. Саруно остановился у камина, его посох из чёрного дуба стукнул о пол, глаза блестели в полумраке, как у хищника. «Готов ли твой гениальный план по спасению Тира?» – спросил он, голос был мягким, но с ядовитым подтекстом. Карас сжал нож, его пальцы побелели. «Если бы он был, мы бы уже действовали», – огрызнулся он, голос хриплый, как ржавый металл. Он ненавидел Саруно за его спокойствие, за его загадки, за то, что тот видел в Элли что-то, чего Карас боялся.
Саруно наклонился ближе, его тень упала на Караса, лунный свет отразился в его зрачках. «Тащишь нас к Урину без стратегии? – прошипел он. – Или надеешься, что девочка всех спасёт? Она и так на грани». Он встал, но мир поплыл, стены качнулись, как палуба в шторм. Он схватился за стол, ногти впились в дерево. «Я на исходе, – прошептал он, слова вырвались, как предательство. – Осознанность выжигает мой разум. Я не знаю, дотяну ли до утра».
Саруно выпрямился, его рука скользнула в плащ, и он достал флакон – маленький, из тёмного стекла, с багровой жидкостью, что мерцала, как кровь в лунном свете. «Пей, – сказал он, голос спокойный, но властный. – Два глотка, и продержишься сутки». Карас нахмурился, его глаз сверкнул подозрением. «Что это?» – спросил он, отступая. Саруно шагнул ближе, его улыбка была тонкой, как лезвие. «Не важно. Это питательно. Без этого ты завтра – мёртвый груз. А мне нужен ты живым. Хотя бы завтра». Он схватил Караса за запястье, пальцы были холодными, как сталь, но хватка – железной. В его глазах мелькнул холодный расчёт, как будто Карас был пешкой в игре, о которой не знал.
Карас вырвал руку, его дыхание сбилось. «Почему? – прошептал он, голос дрожал от ярости и страха. – Что тебе нужно? Тир? Элли? Что ты задумал?» Саруно замер, его взгляд стал глубоким, как бездна, но он лишь усмехнулся, оставив флакон на столе. «Тир должен жить», – бросил он, поворачиваясь к двери. Его слова повисли в воздухе, тяжёлые, как камень, и Карас почувствовал, что Саруно сказал больше, чем хотел. Дверь скрипнула, и он исчез, оставив Караса в одиночестве.
Саруно вдруг присел перед Элли, его голос стал мягким, почти гипнотическим: «Слушай внимательно, девочка завтра тебе это пригодится. Видишь мышонка в углу? Смотри на него не глазами, а волей. Как скальпелем». Элли нахмурилась, её дыхание сбилось, но она повернулась к тёмному углу, где шмыгала серая тень. Она сосредоточилась, закрыв глаза, и мир сдвинулся. Реальность стала зыбкой, как вода, и она увидела мышь – не просто тень, а её суть: трепещущее сердце, тонкие кости, пульс жизни в её воображаемой ладони. Кровь стучала в висках, осознанность, пробудилась, как зверь.
– Сожми, – прошептал Саруно, его голос был острым, как лезвие.
Элли сжала пальцы, и мышь завизжала – пронзительный, почти человеческий крик разорвал тишину. Элли ахнула, её глаза распахнулись, но Саруно рявкнул, его лицо исказилось: «Тир истекает кровью! Каждая твоя слабость – его смерть!» В её разуме вспыхнула картина: Тир на эшафоте, его тёмные волосы слиплись от крови, лезвие гильотины впивается в шею. Она вскрикнула, отпустив мышь, та юркнула в щель, исчезнув. Элли рухнула на колени, её вырвало прямо на пол, желудок сжался от ужаса. Сахарок пискнул, спрыгнув, его лапки дрожали у её ног.
– Ничего, – Саруно присел рядом, его рука, неожиданно тёплая, погладила её по волосам. – В следующий раз получится лучше.
Карас, до этого молчавший, вскочил. Он подошёл к Саруно: «Хватит! Ты делаешь из неё монстра!» Его голос дрожал от ярости, но в нём была боль – он видел, как Элли ломается под тяжестью силы, которую он запрещал ей использовать. Саруно не сопротивлялся, его улыбка была холодной, как лёд: «Нет, Карас. Я показываю, кем она уже является». Он высвободился, его глаза сверкнули. Элли, вытирая рот, поднялась, её лицо было бледным, но в глазах горел холодный огонь. Она ненавидела себя за слабость, но страх за Тира был сильнее.
Саруно склонился над полом, его посох прочертил линии в пыли, рисуя план: «Смотрите. Завтра Тира казнят на площади. У нас одна ночь». Он указал на схему: «Карас – эшафот. Отвлекаешь стражу, создаёшь хаос. Элли – восточная башня. Твоя осознанность вызовет туман, укроет нас. Я – южные ворота, устрою диверсию». Он посмотрел на Элли, его голос стал твёрдым, как сталь: «Никаких полумер. Убивать всех. Ты либо убьёшь, либо будешь убита. От тебя зависит жизнь Тира».
Элли кивнула, её пальцы сжали кинжал так, что побелели. Она вспомнила Тира – его смех в Мире Грёз, его руку, направляющую её нож, его слова: «Ты сильнее, чем думаешь». Она не могла позволить ему умереть. Карас смотрел на неё, его сердце разрывалось. Он хотел защитить её, но знал, что без Тира она не простит его. «Аня, – сказал он тихо, – это не игра. Если мы провалимся, Валия станет нашей могилой». Элли встретила его взгляд, её голос был хриплым: «Я готова». Саруно хмыкнул, его глаза блестели, как у хищника, наблюдающего за добычей. «Очередной шаг сделан», – подумал он, но вслух сказал лишь: «Тогда до рассвета».
Карас опустился на стул, его рука дрожала. Он ненавидел Саруно за то, что тот толкает Элли в пропасть, но ненавидел и себя – за то чо довёл до этого. Это дожна была быть тихая прогулка. Но теперь… Элли села рядом, её дыхание было тяжёлым, Сахарок юркнул под стол. Она смотрела на план, вычерченный в пыли, и видела не линии, а кровь – Тира, свою, их всех. «Я не подведу», – прошептала она, и в её словах была сталь.
Таверна затихала, пьяные голоса смолкали, фонари за окнами гасли. Ночь Валии накрыла их, как саван, и Мир Грёз смотрел, затаив дыхание. Интрига сгущалась, а тени на стенах шептали о завтрашней крови.