– Аня, не верь ему! Это блеф! Невозможно воскресить мёртвых! Он пытался воскресить Родину, ничего из этого не вышло! – Он шагнул ближе, его глаза горели. – «Смерть – это граница, которую не переступить», говорил Ницше. Мир Грёз – это иллюзия, Аня. Ты не вернёшь Тира, не вернёшь Сахарка. Барго играет на твоей боли, чтобы удержать тебя здесь. Реальный мир – твоя настоящая жизнь. Там ты можешь начать заново.
Элли посмотрела на Караса, её глаза были полны сомнений. У неё начали всплывать обрывки воспоминаний лаборатория, нейрококон, холодный металл. Реальный мир был далёким, как сон, но он был реальным. Она могла вернуться, оставить эту боль, эти потери. Но мысль о Тире и Сахарке, о их возвращении, была слишком сильной.
Барго рассмеялся, его голос был мягким, но острым, как лезвие.
– Реальный мир? Гавриил, ты предлагаешь ей клетку из плоти и костей, где боль так же реальна, как здесь, но нет силы её изменить. Здесь, Аня, ты можешь быть больше, чем человеком. «Человек есть нечто, что должно быть преодолено», – говорил тот же Ницше. Воскрешение – это не миф. Это акт воли. Твоей воли. Ты уже переписывала реальность. Почему ты боишься пойти дальше?
Элли побледнела. Она посмотрела на мёртвого Сахарка, лежащего у корней дуба, и её сердце закричало. Она хотела верить Барго. Хотела, чтобы Тир снова смеялся, чтобы Сахарок вилял хвостом. Она посмотрела на Караса, её голос был тихим, но решительным:
– Гавриил, я… я не могу уйти. Не теперь. Если есть шанс вернуть их, я должна попробовать.
Глаза Караса наполнились болью.
– Аня, ты уничтожишь себя! Ты станешь пустой оболочкой! Это не жизнь, это ловушка!
Барго улыбнулся, его глаза сияли.
– Ловушка? Нет, Гавриил. Это свобода. Аня, ты можешь создать мир, где нет смерти, где нет боли. Ты можешь стать тем, кем всегда была предназначена быть.
Элли посмотрела на Барго, её глаза были полны решимости. Она знала, что Карас прав – реальный мир был её домом. Но Мир Грёз обещал ей Тира, Сахарка, надежду. Она сделала выбор.
– Я остаюсь, – сказала она, её голос был твёрдым, как сталь.
4. Гавр против Лёхи
Поляна была ареной, лес – свидетелем. Карас, теперь Гавриил, стоял напротив Барго, теперь Лёхи. Их глаза встретились, как клинки, скрестившиеся перед дуэлью. Воздух потрескивал, словно перед грозой, и Элли, стоя в стороне, чувствовала, как их слова режут её душу. Это была не просто схватка – это была битва умов, двух друзей, ставших врагами, двух гениальностей, разорванных идеалами.
Гавриил заговорил первым, его голос был спокойным, но острым, как скальпель:
– Лёха, ты всегда был мечтателем. Но это? – Он обвёл рукой лес, тьму, мёртвого Сахарка. – Это не мечта. Это клетка. Ты заманил Аню в иллюзию, где она теряет себя. Реальный мир – это боль, да, но это жизнь. А что ты предлагаешь? Тишина могилы, замаскированная под рай.
Лёха улыбнулся, его глаза блестели, как обсидиан.
– Гавр, ты всегда был таким… приземлённым. Реальный мир? Это тюрьма из плоти, где мы стареем, умираем, теряем всё. Здесь, в Мире Грёз, мы – боги. Аня может создать всё, что захочет. Ты говоришь о жизни? «Бог мёртв», Гавр, и реальный мир умер вместе с ним. Этот мир – больше, чем реальность. Это полотно, где мы пишем свою волю. Аня – художник. Почему ты хочешь отнять у неё кисть?
Гавриил шагнул ближе, его голос стал тише, но в нём звенела сталь:
– Потому что это ложь, Лёха. Ты говоришь о свободе, но держишь её на цепи. Ты не бог, ты паразит, питающийся её светом.
Лёха рассмеялся, его смех был холодным, как лёд.
– Паразит? Нет, Гавр. Я – садовник. Я взрастил её, дал ей силу. Ты хочешь вернуть её в мир, где она будет никем? Где её ждут больницы, одиночество, смерть? Здесь она может быть вечной. «Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком». Она перешагнёт эту пропасть. Я помогу ей.
Элли слушала, её сердце разрывалось. Она видела правду в словах Гавриила – реальный мир был её домом, местом, где она могла быть просто Аней. Но слова Лёхи зажигали в ней огонь. Возможность вернуть Тира, Сахарка, создать мир без потерь – это было слишком соблазнительно.
Гавриил посмотрел на неё, его глаза были полны боли.
– Аня, вспомни, кто ты. Ты не Элизабет. Ты Аня, девочка, которая любила рисовать, которая мечтала о звёздах. Реальный мир – это не иллюзия. Это место, где ты можешь быть собой, а не марионеткой в его игре.
Лёха шагнул к ней, его голос был мягким, но властным.
– Аня, реальный мир – это цепи. Здесь ты свободна.
Глаза Элли были полны слёз. Она посмотрела на Гавриила, затем на Лёху. Её голос был тихим, но решительным:
– Я остаюсь, Гавриил. Я хочу вернуть их. Я хочу попробовать. Это моё последнее слово!
Лицо Гавриила исказилось. Он шагнул к ней, его голос был полон отчаяния:
– Хорошо, Аня. Оставайся. Но я отключу тебя от нейрококона в реальном мире. Ты выйдешь из Мира Грёз, хочешь ты этого или нет. Это будет долгий процесс, тебе придётся пройти через лимб, но у меня получится.
Элли замерла, её глаза расширились. Лёха рассмеялся, но в его смехе была тревога.
– Блеф, Гавр, – сказал он. – Ты не сделаешь этого. Ты не убьёшь её. Лимб это смертельно опасно.
Гавриил посмотрел на него, его глаза были холодными, как сталь.
– Посмотрим, Лёш.
Он развернулся и бросился в лес, его шаги были быстрыми, как ветер. Элли закричала, её голос эхом разнёсся по поляне:
– Гавриил, стой!
Лёха схватил её за руку, его голос был резким:
– Он не блефует, Аня. Если он отключит тебя, сюда ты больше не вернешься, а значит Тир умрёт окончательно. Мы должны остановить его. Сейчас!
5. Погоня начинается
Гавриил мчался через лес, его ноги едва касались земли. Вдали виднелись огни Далярверга, но его цель была другой – церковь мнимов, где, согласно свиткам Татьяны, находился второй портал в реальный мир.
Он достал флакон с багровой жидкостью – тот самый, что дал ему Саруно, теперь Барго, в Валии. Это был его последний шанс. Он его хранил в тайне от всех. Тут осталось лишь пол глотка, но этого хватило. Он выпил, и огонь разлился по его венам. Его мышцы налились мощью, сердце заколотилось, как молот. Он ускорился, прыгая через корни, уклоняясь от веток. Его тело стало лёгким, как перо, а разум – острым, как клинок. Он не бежал- летел, его шаги были стремительными и быстрыми.
Лёха и Элли бросились за ним. Лёха, теперь открыто Барго, был в ярости. Его лицо исказилось, он кричал, его голос был полон паники – впервые за всё время:
– Аня, быстрее! Он доберётся до портала! Мы должны убить его! Потом воскресим всех, но сейчас – действуй!
Элли бежала, её сердце разрывалось. Она доверяла Саруно – человеку, который был с ней шесть лет, который воспитывал её, баловал, защищал. Теперь она знала, что он Барго, но это не меняло её чувств. Он обещал ей Тира, Сахарка, жизнь. Она не хотела умирать, не хотела, чтобы её отключили. Она должна была остановить Караса.
Лёха жалел, что дал Гавриилу флакон. «Лучше бы он умер в Валии», – думал он, его глаза горели. Он знал, что Гавриил быстрее, сильнее и не собирался сдаваться.
6. Погоня
Лес превратился в арену. Гавриил мчался, как молния, его тень мелькала между деревьями. Элли и Лёха бежали за ним, их шаги были не менее быстры. Элли пыталась использовать осознанность, но знала, что на другого осознанного её сила не подействует. Она подняла руку, и небо дрогнуло, облака сгустились, готовые обрушиться. Камни взлетели с земли, ускоренные её волей, и понеслись к Гавриилу, как пули. Он уклонился, его тело изогнулось, как лента, и камни врезались в деревья, разрывая кору.
– Аня, целься лучше! – крикнул Лёха, его посох сверкал, испуская искры. Он ударил им о землю, и корни вырвались из-под земли, пытаясь схватить Гавриила. Тот прыгнул, сделав сальто, и корни хлестнули воздух, оставив вмятины в почве.
Элли задыхалась, её осознанность бурлила, но Гавриил был слишком быстр. Она чувствовала, как её нейроны горят, но не останавливалась. Лёха метнул в Гавриила нож, окружённый аурой силы, но тот отбил его кинжалом, искры полетели, как звёзды.
– Ты не убежишь, Гавр! – крикнул Лёха, его голос был полон ярости.
Гавриил обернулся, его глаза сверкнули.
– Я не бегу, Лёха. Я спасаю её.
Он прыгнул на дерево, оттолкнулся и взлетел над землёй, приземлившись в десятке метров впереди. Элли закричала, её воля сжала воздух, и ударная волна понеслась к Гавриилу. Он её использовал, ударная волна была как толчок в спину, ему лишь нужно было сгруппировать осознанность, и она его бросила с невероятной скоростью. Пролетев десятки метров он упал, но тут же перекатился, уходя от атаки Лёхи – порохового ядра брошенного осознанность прямиком в Караса.
Бой был танцем смерти. Гавриил сражался на бегу один против двоих, его клинок пел, отбивая атаки. Элли бросала камни, ветви, но он уклонялся, его движения были быстрее мысли. Лёха атаковал осознанностью, испуская волны силы, но Гавриил был неуловим. Лес горел, деревья падали, земля дрожала.
И вдруг Гавриил увидел её – церковь мнимов, скрытую в чаще. Её шпиль возвышался над деревьями, как маяк.
7. Церковь мнимов и финальная схватка
Церковь мнимов была древней, её стены, покрытые мхом и плющом, крошились под тяжестью веков. Витражи, когда-то яркие, теперь были тусклыми, но всё ещё отражали свет луны, создавая мозаику теней на полу. Алтарь, на котором высечены две дуги, вырезанный из чёрного камня, стоял в центре, окружённый свечами, давно погасшими. Это было место, о котором писала Татьяна в своих свитках – место, где находился второй портал в реальный мир.
Гавриил ворвался внутрь, его шаги эхом отдавались в пустоте. Элли и Лёха вбежали следом, их дыхание было тяжёлым, глаза горели. Бой начался снова, но теперь это была схватка не силы, а воли. Осознанность не могла влиять на других осознанных, только на их тела, их реакцию. Это была битва мастеров.
Гавриил двигался, как тень, его клинок сверкал, отбивая удары посоха Лёхи. Элли метнула нож, но он уклонился, его тело изогнулось, как лента. Лёха ударил посохом, испуская волну силы, но Гавриил прыгнул, приземлившись за его спиной, и выбил посох из рук. Лёха рассмеялся, его глаза сверкнули.