[193]. Исследователь ставил себе целью «проследить рост государственной территории в результате домогательств господствующего класса данного государства за расширение власти и доходов»[194]. Акцентируя внимание на том, что возникновение государственной территории теснейшим образом связано с процессами классообразования в обществе и становлением государства, А.Н. Насонов в то же время подчеркивал, что «вопрос о росте государственной территории есть также вопрос о внешней политике данного государства»[195].
Наиболее ранним государственным образованием у восточных славян была, по мнению А.Н. Насонова, «Русская земля», занимавшая сравнительно небольшую территорию в среднем Поднепровье с городами Киевом, Черниговом и Переяславлем[196]. На протяжении IX-Х вв. киевские князья сумели распространить свою власть на громадные пространства Восточно-Европейской равнины, в различных районах которой, заселенных преимущественно восточными славянами, шел активный процесс классообразования. Здесь на местах складывалась правящая верхушка и формировалась подвластная ей территория[197]. Феодализация, шедшая из Киева, смыкалась с местной, в результате чего образовалась обширная территория Древнерусского государства[198]. Дальнейшее развитие феодализма на местах приводило не только к расширению совокупных границ Киевской Руси, но и к усилению власти местной знати, укреплению ее прав в отношении подчиненного ей населения с его территорией. В результате начался процесс феодального дробления относительно единого Древнерусского государства, территориального отпочкования отдельных земель-княжений[199].
Одной из таких земель-княжений была Ростовская. Формированию ее территории А.Н. Насонов посвятил XI главу своего исследования. Он определил древнейший очаг феодального властвования в Волго-Окском междуречье — город Ростов, показал, на какие районы распространялась первоначально власть ростовской знати, какая территория на Северо-Востоке вошла в состав Древнерусского государства. Исследователь подробно остановился на вопросе о возникновении в XII в. самостоятельного Суздальского княжества, расширении его территории; выяснил, в какое время и как оформились его границы с соседними государственными образованиями, какие новые центры феодального господства появились в его составе на протяжении XII — первой трети XIII в.[200]
Для изучения указанных аспектов проблемы ученый привлек разнообразный и обширный материал: данные археологии, нумизматики, свидетельства различных памятников письменности. Центральное место среди последних заняли сведения древнейших русских летописных сводов. Все факты были подвергнуты строгому отбору и тщательной проверке. Корректность теоретических построений, широта использованного материала, глубина источниковедческого анализа сделали очень прочными основные выводы А.Н. Насонова. Они остаются верными и по сей день.
К недостаткам его работы следует отнести отказ от рассмотрения процесса территориального дробления Владимиро-Суздальского княжества, ясно проявившегося уже в начале XIII в.[201] Несколько уточнено должно быть определение государственной территории, предложенное А.Н. Насоновым. В это понятие необходимо включать указание и на ненаселенные земли, захваченные феодальным классом. Локализуя упоминаемые в средневековых источниках поселения, А.Н. Насонов иногда прибегал к методике прежних исследователей: определял местоположение древних объектов по сходству их названий с названиями XIX в.[202] В целом же труд А.Н. Насонова был трудом очень высокого научного уровня. Не случайно, что итоги его историко-географического исследования были приняты крупнейшими советскими учеными, писавшими об эпохе Киевской Руси. В обобщающих «Очерках истории СССР» это сделал академик Б.Д. Греков[203]. В тех же «Очерках…» был помещен краткий обзор территорий древнерусских княжеств в домонгольское время, написанный А.Н. Насоновым[204].
Специальный параграф «Образование территории Русского централизованного государства» появился во второй части «Очерков…». Принадлежал он перу К.В. Базилевича. Раздел содержал характеристику территорий княжеств Северо-Восточной Руси и сопредельных с ними земель с конца XIII по конец XV в. Комбинируя некоторые прежние свои наблюдения, изложенные в учебнике «История СССР», с выводами А.Е. Преснякова и М.К. Любавского, К.В. Базилевич постарался не только конкретно обрисовать географические контуры различных государственных образований на Северо-Востоке, но и проследить за их территориальными изменениями на протяжении двух столетий. Однако многие изложенные К.В. Базилевичем факты были неточны. Исследователь по-прежнему считал Московское княжество выделившимся из Переяславского, писал о ростовских землях, лежавших чересполосно с ярославскими и белозерскими по левому берегу Волги, насчитывал много мелких уделов в Ярославском княжестве XIV в.[205] Неверными были также его утверждения о сильном дроблении в XIV в. Ростовского и Белозерского княжеств, о принадлежности Городца и Нижнего Новгорода во второй половине XIII в. Суздальскому княжеству, о Шуе как одном из центров Нижегородского княжества в XIV в.[206] и т. д.
Основную линию развития государственной территории Северо-Восточной Руси в конце XIII–XV в. К.В. Базилевич оценивал как центростремительную, и с этим нельзя не согласиться. По К.В. Базилевичу, объединительные тенденции нарастают в XIV в. и проявляются двояко: в увеличении территории, подвластной московским князьям, и в ликвидации «феодальной раздробленности в пределах отдельных великих княжеств»[207]. Последнее утверждение было диаметрально противоположно высказываниям В.В. Мавродина об усилении в XIV в. феодального распада во всех княжествах, кроме Московского. Но говоря о первом процессе, К.В. Базилевич не делал различия между территориальными приращениями собственно к Московскому княжеству, становившимися наследственными владениями московских князей, и временным распространением власти последних на другие княжества[208]. В итоге консолидация территории, к чему стремились московские князья, как крупное явление истории представала в упрощенном виде. Что касается второй стороны процесса, то тенденцию к ликвидации внутренней феодальной раздробленности можно заметить только в Тверском княжестве. Остальные примерно с последней трети XIV столетия вступают на путь все более возраставшего дробления территории. Это была другая сторона процесса складывания общерусской государственной территории, которая не нашла своего отражения в концепции К.В. Базилевича.
В последующее время неодинаковая разработанность общих вопросов развития государственной территории на Северо-Востоке в домонгольский и послемонгольский период в советской историографии сохранилась. Если некоторые наблюдения А.Н. Насонова могут быть дополнены и скорректированы на основании монографии Е.И. Горюновой, на археологическом материале разработавшей вопрос об изменении этнической территории в Волго-Окском междуречье примерно до середины XIII в.[209], исследований Б.А. Рыбакова и В.Т. Пашуто по истории Киевской Руси[210], то проблемы эволюции государственной территории Северо-Восточной Руси в послемонгольский период исследованы явно недостаточно. Даже в таком обобщающем исследовании, как монография Л.В. Черепнина, посвященная образованию Русского централизованного государства, отсутствуют данные о территориях северо-восточных княжеств и их уделов в XIV–XV вв.[211] Таким образом, общее определение территории Северо-Восточной Руси, княжеств, ее составлявших, ее роста или уменьшения, дробления или консолидации под влиянием факторов внутреннего и внешнего развития все еще остается актуальной задачей советской исторической науки.
Это не значит, конечно, что не имело места накопление конкретного материала по исторической географии данных княжеств. Большая работа по определению местоположений различных волостей и поселении Северо-Восточной Руси XIII–XVI вв. была проведена С.Б. Веселовским, М.Н. Тихомировым, А.И. Копаневым, И.А. Голубцовым, Ю.Г. Алексеевым, но исследования этих авторов носили локальный характер, были ограничены определенными временными рамками и не решали проблемы в целом[212].
Не решена она и зарубежной историографией. Там нет ни обобщающих, ни специальных работ, посвященных формированию государственной территории Северо-Восточной Руси. Уровень представлений современных буржуазных историков об этом предмете прекрасно иллюстрируют различные исторические атласы. Так, выдержавший ряд изданий в ФРГ атлас «Народов, государств и культур» дает не только искаженные, а иногда и просто фантастические, неизвестно на чем основанные границы северо-восточных русских княжеств XIII–XV вв., но даже центры этих княжеств помещает далеко не все, а внутреннее политико-административное деление названных государственных образований не отражает вовсе[213]