[854]. Соединение фраз о бегстве в Тверь сыновей Акинфа и о походе против Даниловичей великого князя Михаила союзом «и» указывает на смысловую связь между ними. Очевидно, летописец рассматривал «рать» Михаила Ярославича на Москву как прямое следствие разгрома под Переяславлем тверского войска Акинфа и как продолжение обнаружившегося в начале XIV в. стремления тверичей отторгнуть Переяславль от князей московского дома. Но насколько удались Михаилу Тверскому сам поход и достижение целей, им преследуемых, промосковски настроенный летописец (или позднейший редактор) не сообщил, не желая, видимо, заострять внимание своих читателей на неудачах потомков Даниила Московского. Однако факт потери ими Переяславля в конце 1305 г. хотя и косвенным путем, но устанавливается. Именно в этом, а не в признании Юрием Московским и его братьями Михаила Тверского великим князем, как довольно абстрактно думал А.Е. Пресняков, и заключался итог войны 1305 г. Твери с Москвой. В результате Переяславль слился с великокняжеской территорией и уже вместе с нею при Дмитрии Донском стал рассматриваться как отчинное владение московского великого князя.
Присоединением Переяславля процесс территориального роста великого княжества Владимирского в первой четверти XIV в. не закончился. В 1320 г., когда умер занимавший нижегородский стол Борис Данилович (из рода московских князей)[855], Нижний Новгород вместе с Городцом и Унжей вновь, как это было до 1263 г., составили единое целое с землями Владимирского княжества. Так можно думать на основании следующих фактов. Известные в настоящее время источники не упоминают особых нижегородских или городецких князей после Бориса Даниловича. Сам князь Борис умер бездетным[856]. Очевидно, его княжество стало выморочным. Как таковое, оно должно было быть присоединено к великому княжеству Владимирскому. Последнее представляется весьма вероятным еще и потому, что в то время великокняжеский стол во Владимире занимал старший брат Бориса Юрий, и Нижний не уходил из рук московской княжеской династии. Наконец, согласно припоминанию, зафиксированному тверским летописцем конца XIV в., в период великого княжения Александра Михайловича Тверского, т. е. в 1326–1327 гг., Нижний Новгород входил в состав великокняжеских владений[857]. Все эти данные и позволяют утверждать, что с 1320 г. земли нижегородского Поволжья оказались под рукой великих князей Владимирских.
Увеличение собственно великокняжеской территории в определенной степени способствовало экономическому и политическому усилению князей, занимавших стол во Владимире. Когда антиордынское восстание 1327 г. в Твери и других русских городах показало, что такое усиление великокняжеской власти на Руси чревато опасными последствиями для господства монголо-татар, хан Узбек разделил территорию Владимирского княжества. Согласно записи, сделанной, по-видимому, при митрополичьем дворе, после подавления тверского восстания Узбек отдал Владимир и Поволжье (т. е., очевидно, бывшее Нижегородское (Городецкое) княжество) суздальскому князю Александру Васильевичу, а Кострому и стол Новгорода Великого получил московский князь Иван Калита[858]. Тот же источник сообщает, что такое деление Владимирской земли просуществовало два с половиной года. После смерти Александра Суздальского «поиде въ Ворду князь великии Иванъ Даниловичь, и царь его пожаловалъ и далъ ему княжение великое надо всею Русьскою землею»[859]. Когда именно произошли события, о которых говорит запись?
Раздел территории великого княжества Владимирского последовал после усмирения Ордой восстаний в Твери и других городах. Карательная экспедиция монголо-татар прибыла на Русь «на зиму» 1327 г.[860] Поэтому указанный раздел следует датировать 1328 г., скорее всего его первой половиной[861]. Деление Владимирского княжества между Иваном Московским и Александром Суздальским сохранялось, согласно записи, на протяжении двух с половиной лет[862], т. е. примерно до конца 1330 или начала 1331 г. Оно прекратилось со смертью Александра Васильевича. Различные летописные памятники по-разному датируют кончину этого князя. Своды, отразившие летописание Твери, относят смерть Александра к 6839 г.[863], а новгородское и московское летописание — соответственно к 6840[864] и 6841 гг.[865] В последних сводах статьи 6840 и 6841 гг. компилятивны, в них записаны события разных годов, поэтому следует принять дату тверского источника — 1331 г. Она согласуется с расчетом лет княжения во Владимире Александра Суздальского. С этой же датой совпадает время одной из поездок в Орду Ивана Калиты[866], который, согласно тексту о разделении Владимирского княжества, именно в Орде получил по смерти князя Александра власть над всей «Русьскою землею». Очевидно, это произошло в том же 1331 г. В следующем 1332 г. Калита вернулся на Русь, причем требование им «закамского серебра» у Новгорода[867] подсказывает, каким образом ему удалось добиться согласия хана Узбека на воссоединение двух частей Владимирского великого княжества. Дело, очевидно, решили деньги и подарки, щедро розданные московским князем в Орде, а также обещания большего выхода с русских земель[868]. Так или иначе, но в 1332 г. территория великого княжества Владимирского не только вернулась в те свои пределы, какие существовали до 1328 г., но и превысила их, включив в свой состав Стретенскую половину Ростова.
Несколько расширив территорию великого княжения, Узбек сделал, видимо, какие-то оговорки относительно Нижнего Новгорода и тянувших к нему земель. Так можно думать на основании того, что в год смерти Ивана Калиты его старший сын Симеон даже не поехал на похороны отца, «бяше бо былъ въ то время въ Нижнемъ Новѣгородѣ»[869]. Пребывание Симеона в этом городе стоит в прямой связи с его последующей борьбой с суздальским князем Константином Васильевичем за Нижегородское княжение[870] и должно быть расценено как стремление сохранить Поволжье в составе территории великого княжества Владимирского. Естественно, подобного стремления не возникало бы (как не возникло оно у наследников Калиты в отношении других частей великого княжения или в отношении самого Владимира), если бы Поволжье в свое время было отдано Калите на тех же условиях, что и Владимир. Очевидно, при передаче московскому князю прежней территории Нижегородского княжества Ордой были выдвинуты какие-то требования, наподобие тех, какими ранее обусловливалось владение Переяславским княжеством Юрием Даниловичем. Скорее всего, Калита получил Нижний Новгород только в пожизненное владение (быть может, на Нижний монголо-татарами ему был выдан даже особый ярлык, отличный от ярлыка на великое княжение). После смерти великого князя Ивана Поволжье, возможно в силу прежних соглашений, было отторгнуто от Владимирского великого княжества и отдано ханом Узбеком суздальскому князю Константину Васильевичу, младшему брату бывшего владимирского князя Александра[871]. В результате в 1341 г. территория великого княжества вновь уменьшилась: отпали Нижний Новгород, Городец и Унжа.
Впрочем, около того же времени эта потеря была, по-видимому, несколько компенсирована. К Владимирскому великому княжеству был присоединен Юрьев Польской. Последний раз самостоятельный юрьевский князь Иван Ярославич упоминается в летописях при описании похода русских князей на Смоленск зимой 1339/40 г., похода, предпринятого по приказу ордынского хана[872]. Поскольку позднее юрьевские князья в источниках уже не фигурируют, А.В. Экземплярский сделал вывод о том, что «Иван Ярославич был бездетным и его удел, как выморочный, присоединен к великому княжеству»[873]. С этим заключением А.В. Экземплярского можно согласиться, хотя есть некоторые данные, заставляющие проявлять в вопросе о слиянии территории Юрьевского княжества с территорией великого княжения известную осторожность. Дело в том, что Юрьев как владение великого князя Московского и Владимирского прямо назван только в духовной 1461–1462 гг. Василия Темного[874]. Более ранние завещания московских великих князей Юрьева не упоминают. Возможно, однако, что Юрьев вместе с другими городами великого княжения подразумевался в формуле духовных Дмитрия Донского и Василия Дмитриевича: «…благославляю (старшего сына. — В.К.) великимъ княженьем»[875]. Во всяком случае, от начала XV в. сохранилось достоверное свидетельство о том, что Юрьевом распоряжался великий князь[876]. При походе в 1382 г. хана Тохтамыша на Дмитрия Донского Юрьев подвергся ордынскому нападению[877], что также может косвенно свидетельствовать о его принадлежности к городам, находившимся под юрисдикцией великого князя.
Присоединение Юрьева к великому княжеству Владимирскому могло произойти в последний год жизни Ивана Калиты (при предположении, что юрьевский князь Иван Ярославич погиб в смоленском походе 1339/40 г.) или же несколько позже, при преемниках Калиты на владимирском столе — его сыновьях Симеоне Гордом и Иване Красном. Если верно первое предположение, то нужно признать, что до 40-х годов XIV в. территория великого княжества Владимирского неуклонно расширялась. Эта консолидация земель, на которые непосредственно распространялась власть великого князя, — одно из существенных проявлений объективного центростремительного процесса на русском Северо-Востоке в то время.