[1340], ни видеть в нем свидетельство княжения Симеона в Нижнем Новгороде, к чему в свое время склонялись П.И. Мельников и Н.И. Храмцовский[1341]. Прав А.Н. Насонов, полагая, что нижегородские земли (в составе владимирских) до смерти Ивана Калиты находились под его властью[1342]. Да и сохранившиеся известия о Симеоне за 30-е годы XIV в. рисуют его не самостоятельным нижегородским князем, а верным помощником отца, его преемником на московском и, при благоприятных условиях, владимирском столах[1343].
Нижегородское великое княжество было сформировано после смерти Ивана Калиты и в результате прямого воздействия Орды[1344]. Ярлык на Нижний Новгород получил в 1341 г. суздальский князь Константин Васильевич[1345]. Так в Северо-Восточной Руси возникло новое государственное образование с обширной территорией, сложившейся из земель бывшего Суздальского и бывшего Нижегородского (ранее — Городецкого) княжеств. Столицей четвертого по счету северо-восточного русского великого княжества стал Нижний Новгород[1346].
Перенос сюда столицы Константином Васильевичем из вотчинного Суздаля, сосредоточение в Нижнем Новгороде феодального аппарата власти, аккумуляция знати способствовали подъему города. Данные о нижегородском ремесле и торговле в 40–70-х годах XIV в. тщательно собраны и проанализированы А.М. Сахаровым[1347]. Полученная им картина весьма красноречива. Среди нижегородских ремесленников были представители таких сложных средневековых профессий, как литейщики колоколов, золотильщика по меди, архитекторы и каменщики[1348]. Летописный рассказ 1366 г. упоминает восточных купцов, торговавших в Нижнем Новгороде[1349]. Особо следует подчеркнуть тот факт, что Нижний Новгород был вторым после Москвы городом Северо-Восточной Руси, где приступили к строительству каменного кремля[1350]. В нижегородском Спасском соборе при Константине Васильевиче началось ведение летописных записей[1351]. Новое княжество и его столица стали одними из самых значительных на русском Северо-Востоке, а нижегородский князь начал играть крупную политическую роль не только на Руси, но и во всей Восточной Европе. Константин Васильевич сумел породниться с великим князем Литовским Ольгердом[1352]. На дочерях Константина поженились Михаил Александрович Тверской и Андрей Федорович Ростовский, ставшие впоследствии великими князьями своих княжеств[1353]. В 1347 г. нижегородский князь добился учреждения особой Суздальской епископии[1354]. В 1354 г., когда умер великий князь Симеон Гордый, Константин Васильевич сделал попытку утвердиться на столе великого княжения Владимирского, однако Орда его притязаний не поддержала, отдав предпочтение брату Симеона московскому князю Ивану Ивановичу Красному[1355].
После смерти в 1355 г. князя Константина остались четыре его сына: Андрей, Дмитрий (в крещении Фома), Борис и еще один Дмитрий, по прозвищу Ноготь[1356]. Все они получили уделы, по-видимому, согласно отцовскому завещанию. Во всяком случае, известия конца 50–70-х годов XIV в. фиксируют уделы у каждого из братьев. Сама возможность выделения каждому Константиновичу части в общей отчине, очевидно, явилась определенным результатом того экономического подъема Нижегородского княжества, о котором говорилось выше. Какими же уделами владели братья?
Старший, Андрей, наследовал нижегородский стол. Рогожский летописец свидетельствует, что после Константина Васильевича «сѣдѣ на княжении сынъ его князь Андреи»[1357]. Впрочем, Андрею пришлось добиваться утверждения своих отчинных прав в Орде. Видимо, зимой, в начале 1356 г. он «прииде изъ Орды… и сѣдѣ на княжение въ Новѣгородѣ въ Нижьнемь»[1358].
Дмитрий-Фома получил Суздаль. Под 1362 г. летопись отметила, что Дмитрий «пакы бѣжа изъ Володимеря въ свои градъ Суждаль, въ свою отчину»[1359].
Его самый младший брат и тезка Дмитрий, по прозвищу Ноготь, упоминается в летописи с определением «Суждальскыи»[1360]. Отсюда можно заключить, что Ноготь также имел владения в Суздале. Сказанное подтверждается анализом известной «данной» черницы Марины. В настоящее время можно считать установленным, что документ этот должен датироваться не XIII в., как считалось ранее, а 1453 г.[1361]. Специальный разбор «данной» подтверждает высказанную еще А.В. Экземплярским догадку, что упоминаемый в грамоте князь Дмитрии Константинович — это Дмитрий Ноготь[1362]. Согласно тексту «данной», Дмитрию принадлежали села Мининское, Романовское и «прикупной» луг Любоща «подле реки Перли», у «Васильковского мочища»[1363]. Село Мининское, в XVI в. превратившееся в пустошь, находилось в двух верстах к югу от Суздаля, влево от дороги Суздаль — Владимир[1364]. Село Романовское по названию отождествляется с позднейшим с. Романовом, стоявшим на Ирмесе в шести верстах к северу от Суздаля[1365]. Луг Любоща был расположен по правому берегу Нерли Клязьминской, ниже с. Василькова, близ суздальско-владимирского рубежа[1366]. Таким образом, указанные в «данной» черницы Марины села князя Дмитрия Ногтя концентрировались вокруг Суздаля. Лишь «прикупной» луг Любоща был удален от Суздаля примерно на 16 км.
Другие владения младшего Дмитрия Константиновича определяются, правда отчасти, по отчинам его потомков. Села, деревни, различные угодья, принадлежавшие князьям Ногтевым, упоминаются в некоторых грамотах XV–XVI вв. Так, князю Андрею Андреевичу в 40-е годы XV в. принадлежало с. Коровническое «по старинѣ и съ судомъ». Село являлось «вонтчиной» владельца[1367]. И.А. Голубцов, опубликовавший документ, вначале отождествил князя Андрея Андреевича с прапрапраправнуком или с прапраправнуком князя Дмитрия Ногтя Андреем, сыном князя Андрея Васильевича Ногтева[1368]. Однако затем исследователь внес поправку, указав, что этот Андрей Андреевич был отцом Василия Ногтя, т. е. правнуком князя Дмитрия Константиновича Младшего[1369]. Последнее мнение И.А. Голубцова абсолютно верно. Правнук Дмитрия Ногтя князь Андрей Андреевич внесен в один из древнейших по составу родословцев, сохранившийся в списке 40-х годов XVI в. и обнаруженный несколько лет назад автором этих строк[1370]. Бывшая вотчина князя Андрея Андреевича с. Коровническое сохранилось и в XIX в. Оно было расположено на северо-западной окраине Суздаля[1371].
Жалованная грамота Ивана III властям суздальского Спасо-Евфимьева монастыря от 17 октября 1472 г. называет принадлежавшие князю Андрею Андреевичу Ногтеву «в Суздале… земли Медвежей Угол и с пустошми на реце на Увоте»[1372]. Речь идет о том же лице, которое владело и с. Коровническим. Медвежий Угол также был селом[1373]. И.А. Голубцов, издавший самые ранние документы, в которых речь идет о с. Медвежий Угол, предположительно отождествил это село с существовавшей в XIX в. д. Медвежье Ковровского уезда[1374]. Отождествление оказывается неверным. Точно локализовать с. Медвежий Угол позволяют данные переписной книги 1678 г. Суздальского уезда. Там упоминаются с. Медвежий Угол и в нем церковь Вознесения[1375]. А в Списке населенных мест Владимирской губернии значится казенное (обычно бывшее монастырское) село «Вознесение, что в Медвежьем Углу»[1376]. Становится очевидным, что Вознесение — второе название с. Медвежий Угол, полученное им по местной церкви. Стояло это село на правом берегу Уводи, в ее нижнем течении[1377].
К той же реке подходили и другие владения князей Ногтевых. Сохранилась составленная около 1500–1515 гг. раздельная грамота внуков князя А.А. Ногтева князей Семена, Ивана и Андрея Васильевичей Ногтевых на вотчину их отца — Лямпынский Угол. В грамоте указаны границы земель младшего из братьев — Андрея. Они состояли из трех отдельных участков. В качестве ориентиров названы реки Ухтахма с Почевинским езом, Сагаленка, Вязьма, Юрьевка, Шереш, Черная, Уводь, близ которой был «остров» Сингорь; болота Сагалинское, Бологовское, Юрьевское, Козинское, Березово, плав Развоевский; заводь Долгая, Инеульское устье, овраг Корцовский, луг Манков; деревни и селища Масловская, Старое и Новое Лямцыно, Селышки, Бологово, Змеинское, Яковля (Яковльское), Строиково, Селышко Круглое, Щитниково (Щитниче), Бушманово, Шереш, Борщовово, Малое Голубпово