Сделанное заключение можно подкрепить еще двумя аргументами. Известны грамоты XV в. представителей младшей ветви белозерских князей, в которых потомки князя Романа Михайловича выступают как удельные князья с правом суда и сбора дани в своих землях[1902], т. е. с теми феодальными прерогативами, которые московский великокняжеский дом стремился сосредоточить исключительно в своих руках[1903]. Если считать, что к 1389 г. власть Дмитрия Донского распространилась на всю территорию Белозерского княжества, а не на ее "великокняжескую" часть, то объяснить, как и почему в XV в. сохранились уделы белозерских князей, становится невозможным.
С другой стороны, картографируя владения удельных белозерских князей конца XIV–XVI вв., можно убедиться в том, что основная масса их владений лежала по соседству с той территорией, которой распоряжался московский князь и которая примерно очерчивается на основании данных завещания 1389 г. Дмитрия Донского. Несовпадение указанных территорий еще раз свидетельствует о том, что в руки Дмитрия Ивановича перешел удел только старшего белозерского князя, т. е. павшего на Куликовом поле Федора Романовича.
Сделанный вывод позволяет проникнуть в глубь истории Белозерского княжества и частично охарактеризовать феодальное членение его территории в период политической самостоятельности Белоозера, т. е. примерно в 40–70-е годы XIV в. Картографирование даже только тех белозерских волостей, которые перечислены в духовной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского, помогает уловить принципы такого членения. Становится очевидным, что старшему из белозерских князей, занимавшему собственно белозерский стол Федору Романовичу принадлежали земли по течению Шексны, важный по своим путям район Словенского и Порозбицкого озер. В его руках был также выход к Заволочью через озера Воже и Лаче, земли по рекам Суде и Ухре. Река Шексна издавна связывала Белоозеро с Волго-Окским междуречьем, она была удобной колонизационной и торговой дорогой. Вполне естественно, что земли по Шексне притягивали к себе население. И вряд ли стоит удивляться тому, что эти наиболее населенные и издавна освоенные земли Белозерского княжества оказались объектом владений старшего белозерского князя. Реки Суда и Ухра были одними из крупнейших, если не самыми крупными, притоками Шексны. Как правило, заселение территории шло по большим рекам. Поэтому можно думать, что земли по Суде и Ухре были заселены рано и по средневековым меркам достаточно плотно. Естественно поэтому, что они тоже отошли к собственно белозерскому князю. Федор Романович держал в своих руках и волоковый путь из оз. Словенского в оз. Порозбицкое, являвшийся частью магистрали, которая связывала Волго-Окское междуречье с Подвиньем[1904]. Туда же можно было проникнуть и с оз. Лаче. Иными словами, под властью старшего белозерского князя сосредоточивалась самая населенная и самая удобная в транспортном отношении территория княжества. Очевидно, что феодальное членение Белоозера в XIV в., в период его самостоятельности, подчинялось тем же закономерностям, какие наблюдаются и в других княжествах Северо-Восточной Руси того времени: старший в роде князь получал самый крупный и населенный удел. И это в конечном итоге способствовало сохранению политического единства княжества, несмотря на владельческий раздел его территории[1905].
Такой раздел имел место между Федором Романовичем и его единственным братом Василием. Князь Василий Романович известен по родословным росписям[1906]. Косвенно о его существовании свидетельствует один акт конца XIV — начала XV в.[1907] Родословцы наделяют Василия прозвищем Сегорский[1908] или Сугорский[1909]. Исходя из этимологии слова сугорье (по В.И. Далю, это основание горы) и приняв, видимо, во внимание географию волостей московских) князей на Белоозере, П.Н. Петров решил, что Василий Романович владел гористой частью Белозерского княжества по левому берегу Шексны, или позднейшим Кирилловским уездом Новгородской губернии[1910]. К мнению П.Н. Петрова присоединился А.И. Копанев[1911]. Но уже вариативность прозвищ князя Василия Романовича подрывает соображения П.Н. Петрова о местоположении земель этого князя. Географию удела князя Василия лучше определять по владениям его сыновей. Местонахождение этих владений устанавливается отчасти по прозвищам детей Василия Сегорского, а в основном — по актам XVI в.
Старший сын Василия Юрий в древнейших родословцах назван Белосельским[1912]. Следующий по возрасту Афанасий — Шелешпанским[1913]. Третий сын Василия Романовича, Семен, носил прозвище Кемский и Сугорский[1914]. Наконец, четвертый из братьев, Иван, назывался в родословных книгах Карголомским и Ухтомским[1915].
Прозвище князя Юрия Васильевича Белосельского свидетельствует о том, что центром его владений было какое-то Белое село. А.И. Копанев указал, что с. Белое было расположено "на южном течении р. Шексны"[1916]. Однако никаких доказательств верности своего утверждения исследователь не привел. Не знают с. Белого на р. Шексне и Списки населенных мест Российской империи. Прав был Ю.В. Готье, который писал, что Белосельский удел Белозерского княжества — это позднейшие Белосельские волость и стан, расположенные в Пошехонском уезде между реками Согой и Ухрой[1917]. Село Белое было административным центром и в XVIII в.[1918] Оно зафиксировано Списком населенных мест Ярославской губернии[1919].
Один из внуков Юрия Белосельского носил прозвище Андогский, или Андожский[1920]. Вотчины князей Андожских были расположены на запад от Белого озера по р. Андоге, левому притоку Суды[1921]. Вполне вероятно, что землями по этой реке распоряжался еще сам князь Юрий.
Любопытные сведения о владениях первого андожского князя, Михаила Андреевича, сохранились в одном документе конца 20- начала 30-х годов XV в. Оказывается, Михаил Андожский имел пустоши на р. Угле[1922]. Угла является левым притоком Шексны[1923]. Вся территория по этой реке принадлежала князьям московского дома[1924]. Наличие здесь угодий удельного белозерского князя объясняется, скорее всего, тем, что они были его старинными родовыми владениями, существовавшими еще в период самостоятельности Белозерского княжества. Если так, то естественно, что в свое время они должны были быть в руках Юрия Белосельского.
Во многих исторических трудах прозвище второго сына Василия Сегорского-Сугорского, Афанасия, Шелешпанский, или Шелешпальский, уверенно объясняется тем, что этот князь владел с. Шелешпанью [1925]. Называется даже район, где находилось это село[1926]. Однако точного местоположения удельного центра князя Афанасия никто до сих пор не определил. И это немудрено, поскольку все написанное о Шелешпани не имеет документальных подтверждений. Если же обратиться к актовому материалу XVI в., то выясняется, что владения князей Шелешпанских находились в Пошехонье. Одна вотчина была расположена по среднему течению Ухтомы, на ее правом берегу, против устья р. Киемы. Здесь стояло, по-видимому, основное владение Шелешпанских — с. Никольское-Кукобой[1927]. Ниже по Ухтоме, на ее левобережье, акты XVI в. фиксируют еще один массив земель Шелешпанских, прилегавший к р. Шелекше[1928].
Довольно легко определяются владения (по крайней мере их часть) князя Семена Васильевича Кемского и Сугорского. Первое прозвище этого князя ясно указывает на земли в бассейне р. Кеми, к северу от Белого озера[1929]. Акты XVI в. подтверждают такое заключение[1930]. Другая часть владений князя Семена восстанавливается по владениям его потомков.
Сохранилось описание владения правнука Семена князя Ахмотека Согорского[1931] в "Согорзе" Пошехонского уезда. Оно состояло из с. Тутанова с 34 приписными деревнями и 1 пустошью[1932]. Вотчина локализуется по с. Тутанову, деревням Дуброва, Демидково, Клементьево, Матиево, Серково, Шилове, Денисове, Семенцово, Завражье, Игнатцово, Погорелово, Братино, Митрошево. Она была расположена между левыми притоками Ухтомы реками Копшей и Шелекшей, к югу от земель князей Шелешпанских по левому берегу Ухтомы[1933]. Владения других князей Согорских были расположены близ р. Патры, левого притока Согожи[1934], и по правому берегу Ухтомы в районе рек Содимы и Здеришки