Разведка заняла сутки. К вечеру следующего дня Су-Ыхтай с Миг-Праем вернулись к работодателям в совершенно угнетённом виде. Миг посетовал, что столько он не пьёт. Что пить вообще вредно. После чего и завалился спать на хозяйскую койку. Су хватило сил на вполне внятный отчёт. Да ещё на один полезный совет: не шляться по городу в одиночку. А дождаться прихода его вменяемости где-то к полуночи. Пришлось дожидаться.
В полночь Су-Ыхтай — свежий, как огурчик — повёл Нартахов в обход стены к месту проникновения на объект противника. На месте их поджидал юркий японский дедушка с хитрющими глазками и повадками ночного воришки. Оно и понятно: почтенный Су-Блями служил в королевском дворце с пелёнок, в которые его заворачивала матушка — дворцовая повариха. А когда его батюшка — младший смотритель покоев — помер, сынок продолжил фамильное предприятие, заняв его место. Своих работодателей дедушка продал на удивление легко. И на зависть выгодно: сотня золотых. Сердобольных Нартахов — тех заинтересовало, насколько он рискует — дедок успокоил: после такого выгодного дельца он намеревается покинуть службу. Причём, только он — всё его разросшееся семейство дворцовой челяди останется на тёпленьком местечке.
Топая «куда надо» за удачно подвернувшимся предателем из рода «Су», Стас поинтересовался у Су-Ыхтая, мол, как же семейство останется, если сам дедок сбежит? Остальных-то не накажут? На самурайской роже подельника явственно читалось желание увильнуть от признания. Но, врать могущественному магу он не посмел. Всё оказалось проще сложения с вычитанием: прямо сегодня, под утро семейство Су-Блями приступит к оплакиванию и отпеванию внезапно почившего патриарха. Затем его запеленают в саван и отправят на малую родину для погребения. Дорогой он отойдёт от той дряни, что сожрёт, дабы сойти за покойника. А дома просто потеряется. Сейчас с этим почти никаких проблем. Силовикам по нынешним временам итак несладко: в Глинале полный бардак и бесхозяйственность. А им, в отличие от всяких там знатных воинственных бездельников, нужно точно знать: кто у них хозяин? Вот когда тот взойдёт на престол, тогда они активизируются, войдя в привычное русло. А пока у них никаких мотивов для излишней инициативы, которая завтра может стать пунктом обвинения.
Дойдя «куда надо», Стас с Лёхой стали свидетелями разбазаривания государственных секретов. Правда, дом, куда из замка вёл подземный ход, они бы потом ни за что не отыскали: ночь, долго петляли по улочкам, да и вообще он никуда не упирался. Ход был довольно приличным: обложен камнями, везде сухенько, пол ровный, Лёхе и Су нет нужды гнуть шеи. Шмыгающие по своим делам ёсси, на ходу задирали хоботки, принюхиваясь к беспардонным вторженцам. Но шума не поднимали, хотя могли: визжали эти сволочи звонко и по любому поводу. В Глинале их нередко использовали в качестве сторожевых собак, специально прикармливая целые крысиные семейства. Когда пол начал заметно задирать кверху, дедушка Су-Блями оторвался от шайки диверсантов. Забрал у Лёхи факел и просеменил вперёд. Стас отчётливо разглядел мешок, висящий высоко на каменной стене. Под ним хороводилась куча ёсси, задирая хоботки и раздражённо попискивая. Дедушка снял свою заготовку и пропал в боковом ответвлении хода.
— Су-Блями очень умный, — не без гордости оповестил Нартахов Су.
— Бросит там жратву, — догадался Лёха. — И туда сбегутся все эти визгуны. Значит, уже пришли?
Оказалось, не пришли. Дедок ещё пару раз проворачивал свою хитрость в аппендицитах по мере повышения уровня хода. На финише у низкой дверцы под ногами не болталось ни одной бдительной сволочи. Где-то за спинами диверсантов сейчас разгорались три локальных войны, отзвуки которых едва слышались. Су-Блями знал толк в предательстве, не устроив бардак прямо посреди хода, где тот мог бы привлечь внимание. В подсобку замковой охраны они проникли при полной и безоговорочной тишине. Миновав мрачный пыльный склад боезапасов и снаряжения, попали в довольно просторную сторожку. Все населяющие её организмы дрыхли в самых разнообразных позах. Дедок подцепил валяющийся на столе пустой кувшин и принюхался. Что-то недовольно проворчал и проинспектировал остальные. Выбрал из них ещё один и шмыгнул в узкую дверцу отхожего места. Раздались два еле слышных всплеска — пролегающая под этим строением канализация похоронила очередные следы преступления Блямской семейки верных слуг.
— Долго проспят? — уважительно осведомился Лёха, покидая вслед за дедулей место преступления.
— Долго, — буркнул тот и посеменил дальше, хмуро ворча под нос: — Ничего нельзя доверить. Так и знал, что перестараются оболтусы. А ну, как кто хватится? А тут такое. Дрыхнут, понимаешь… Так, вам кого перво-наперво надо? — внезапно остановился он, оборачиваясь.
Лёха едва успел затормозить, дабы не проехаться по сухонькому хрупенькому тельцу асфальтным катком.
— В смысле? — не понял он, потирая саданувшееся об стену плечо.
— Кого убивать-то станете? — деловито уточнил Су-Блями, отчего-то потирая костлявые зеленоватые ручонки. — Фартаха? Или для начала Прана?
— Какого Прана? — обалдел Стас, нависая над макушкой затейливого старпёра.
— Так, великого, — толково растолковал тот и добавил: — Лахуатана же. Какого ж ещё-то? У нас других нет…
— Погоди, отец! — рыкнул Лёха, помогая Стасу грозно повисать над жертвой. — Лахуатан здесь? А почему ты нам этого не сказал?
— Так говорю же, — тоном воспитателя двух олигофренов указал на очевидное старик.
— Что он здесь делает? — перехватил инициативу Стас.
Лёха прав: иногда так трудно не убить кое-кого. Но сейчас несколько не ко времени.
— Так, сидит же, — недоумённо заморгал невыносимый сообщник, но уточнил: — Прямо тут, в подземелье. Связанный весь. Да в рукавицы укутанный, чтоб, значит, волшбу не творить.
— И кто его так?
— Так, сам господин Фартах привёз. Откуда, не говорил. А может, и говорил…
— Веди, — сквозь зубы процедил Лёха, торопливо отступая от соблазнительного кандидата в покойники.
— Так, сразу бы и сказали, — забухтел дед, сворачивая в близлежащий коридорчик.
Стасу очень не хотелось убивать трёх стражников, охраняющих дверь в местный подземный тюремный блок. Он даже сочинил заготовку молниеносного пленения и высасывания из них силы по максимуму. Пусть бы полежали утомлёнными до крайности с кляпами в рту. Но, Лёха его опередил. Едва Су-Блями остановился сбоку от тесного аппендицита с убегающей вниз лестницей, как он осторожно туда заглянул. И тотчас несколько его нитей скользнули, прижимаясь к ступеням. На укоризненный взгляд Стаса этот отморозок не посчитал нужным отвечать. И первым ломанулся вниз, едва три практически одновременных вскрика разорвали пыльную тишину. Устраивать инфаркты его научили, как и всему прочему.
Следующий этап он целиком взял на себя. Подвесил перед носом несколько стрел, распахнул дверь и рванул внутрь. Все пятеро обозначенных дедулей стражников бдили. Сидели вокруг здоровенного бочонка и резались в «Камушки». Лёха выскочил через секунду и захлопнул за собой дверь — сквозь неё просочились несколько ожидаемых, но приглушённых воплей.
— Та-ак, — протянул Дреб-отморозок, усаживаясь на единственный в камере табурет.
Напротив него на застеленной свежим бельём кровати возлежал Пран. Он холодно обозревал нахала, не считая нужным суетиться по поводу вторжения неприятных гостей. На Стаса не смотрел вовсе. А тот натурально охреневал. Охреневал с себя любимого. И уже давно. С того самого момента, как узнал приятную — по всем раскладам — новость: Де'Лох попался, как последний дурак. Но никаких восторгов в душе не наблюдалось. Да и зуда в карающих дланях тоже. Стас дотошно допросил себя и к этому моменту выяснил: он не горит желанием прикончить первого в этом мире персонального врага. Почему?
Во-первых, именно граф сделал его тем, кто он есть сейчас: вполне конкурентоспособный себе уважаемый маг. А не раб-дикарь с каких-то презираемых обществом островов. Во-вторых, Де'Лох так и не устроил на него облавной охоты, просто проигнорировав факт появления под боком Нартаха. И даже двух. В-третьих… А вот это ещё интересней: Стас понял, что не хочет лишать Улу-Балха такого советника и помощника. Оставить сёгуна один на один с очередным хитромордым Аркатаном? Не-а, не справится. Старик далеко не лох, но там во всю голову торчит национальная идея дворянского благородства. И, даже если нет, таким, как Аркатан, он всё равно не соперник. А у кормила власти он Стасу как-то более симпатичен. Улу-Балх не станет заниматься травлей Нартахов — ему оно до лампочки. Скорей, постарается втравить их в какие-то свои политические делишки. Но, тут уж им решать, с какого дуба рухнуть. Наконец, они, вроде поладили. То, что Стас кое в чём его заподозрил, сёгуну ничуть не помешает. Это и без Стаса скоро выплывет наружу. Да, после смерти Аркатана почти сразу…
— Чингиз хан! — окликнул его Лёха по-русски. — До Москвы далеко. Займись тем, что под носом.
Тут Стас, наконец-то, заметил, что Пран спокойно, но внимательно изучает его лицо. С достоинством, чтоб его.
— От тебя так же весело, как от кариеса в простате, — сообщил Лёха, чтоб скрыть растерянность от того, как одухотворённо и многозначительно тупит ботан.
Стас же принял решение. Он уселся на кровать рядом с графом и протянул к нему руку:
— Давай, сниму эту дрянь. Дреб, не надо торопиться с… выводами. Не маши руками.
— Даю клятву дворового футболиста, — всё ещё по-русски пообещал Лёха. — Она понадёжней прочих.
Между тем, и Лахуатан принял решение. Он тоже сел и невозмутимо протянул своему врагу правую руку. Прямо нити чешутся прибить сволочь — так умеет граф себя поставить. Стас даже не стал выдавать рекомендаций о правилах поведения пациента на его операции — тот итак не дёрнется. Первая тонкая пилка, слипшаяся из домашних, медленно пошла сквозь тонкий, но всё-таки железный наручник. Пран с интересом наблюдал за ней. Лёха скучал. Оба Сушки почтительно ожидали Нартахов за дверью — так, на всякий случай. Не нанимались они встревать в разборки анов — ещё не хватало!