– Спасибо, Ольга, – перебила ее Кашалотиха. – Кому же вы передадите эстафету?
Тетка хихикнула, стрельнула глазками в угрюмого молодого человека лет двадцати и неловко бросила в него мячик. Жертва проводила его неприязненным взглядом, даже не дернувшись поймать. Мяч откатился к высоченным каблукам босоножек его соседки.
Надув и без того пухлые, явно ненатуральные губки, та грациозно нагнулась, взяла мяч и лениво поднялась с места. Она была высокой, очень стройной – наверняка не вылезала из фитнесс-клуба, с осиной талией и чуть раскосыми глазами со старательно нарисованными стрелками.
– Меня зовут Гульнара, – сказала она, перебрасывая через плечо длинные черные волосы, гладкие и блестящие. – В школе меня называли Гюрза…
– Как-то не очень подходит, – отозвался Костя. – Я бы называл тебя Гуляшом.
– Придурок! – фыркнула девушка и с силой швырнула в него мяч.
– Меня зовут Костя, и я кошу от армии, – под смешки группы выдал он. Поймал взгляд сидевшей чуть наискось Кристины и бросил ей мяч, легко и точно.
– Со мной все уже познакомились, – она сдержанно улыбнулась и передала было эстафету соседу слева, но рассевшаяся по правую руку Кашалотиха возразила.
– Нет-нет, Кристина Евгеньевна, так не пойдет! Сейчас у нас не лекция, а неформальное знакомство, расскажите нам какой-нибудь занятный факт о себе!
Кристина еле сдержалась, чтобы не засветить стервозной Степановне мячом промеж рыбьих глаз. Да еще этот малолетний нахал так и пялится все время, будто и без него проблем мало! Нужно показать всем, что она умеет держать удар. И не таких обламывали!
– Раз вы так хотите, – приторно улыбнулась Кристина. – Я в совершенстве владею искусством приготовления бутербродов с красной рыбой, окончила курсы каллиграфии и леттеринга…
Дальше она собиралась наплести что-нибудь эпичное про детство, но если аудитория на бутербродах с рыбой поулыбалась, то на каллиграфию отреагировала неадекватно: две молоденькие девчонки взвизгнули от восторга и вразнобой попросили научить их.
– Если будете хорошо усваивать программу, – строго ответила Кристина.
– Кристина Евгеньевна, а с литерами и гексаграммами поможете? – неожиданно обратился к ней мужичок с залысинками.
– Смотря с какими.
Она изобразила на лице заинтересованность, и мужичок расцвел, но тут снова влез Костя:
– Это все очень скучно! Давайте задавать друг другу вопросы! Так веселее! Что вы любите, Кристина… Евгеньевна? – наглец позволил себе заметную паузу перед отчеством.
– Не могу ответить на этот вопрос во избежание попыток с вашей стороны вручения взяток перед зачетом, Константин. И надеюсь, от занятий вы косить не собираетесь?
– Что вы, Кристина Евгеньевна! Буду как штык! В любую погоду, в любом состоянии! – горячо воскликнул Костя.
– Прекрати кривляться! – гаркнула на него Кашалотиха.
В этот момент Кристина поняла, что запал сбился, и подло передала мяч позора мужичку. Когда Степановна повернулась с явным намерением заставить Кристину продолжить, тот уже заговорил. Прервать его Кашалотиха не решилась.
– Меня зовут Вениамин Эдикович. Я в постоянном поиске Пути и Знаний, на протяжении всей жизни учился и еще продолжу учиться во многих заведениях. Считаю, что диплом придуман для того, чтобы нас всех ограничить, но эту систему легко обойти и получить все нужные знания, если уходить с последнего курса.
Кристина офигела. Костя открыл было рот, но так и не нашел что сказать по случаю. Остальные молча таращились на чудика. И только Кашалотиха взъярилась:
– Это что же, вы тут чье-то место заняли, чтобы проиграться и нам ручкой помахать?! Статистику первого же набора испортить?!
– Здесь я получу диплом среднеспециального образования. На очереди институты, – спокойно ответил Вениамин. Тон мужичка даже не изменился, словно Кашалотиха не повышала на него голос.
– Вот как. А чем вы увлекаетесь? – прощебетала Кристина, притворившись, что Степановны нет рядом. Она вообще слышала о педагогической этике? Или так и живет в прошлом веке, не зная, что по жалобам учащихся может вылететь с работы?
– Мое последнее увлечение – изучение лярв и способов борьбы с ними. Я занимаюсь по методикам…
Вениамин говорил долго и вдохновенно, подавляя слушателей эрудицией в неведомых областях. Вскоре на него с неприязнью посматривала большая часть одногруппников, и только Кристина легко держала маску вежливости на лице. После этого выступления оставшиеся быстренько сказали о себе несколько слов, поставили стулья обратно и разбежались. Организационный час закончился.
Глава 2. Часть 3
В назначенное время к Дориану она опоздала – не надо было перемывать вместе с Мариной кости Кашалотихе и студентам! Кристина почти дернула на себя ручку двери, как до ушей донесся голос Кашалотихи. И откуда! Из кабинета Дориана!
Девушка порадовалась, что сменила туфли на балетки, беззвучно приоткрыла дверь приемной, словно это сделал, скажем, сквозняк, и стала слушать.
– …и притворились, что какая-то каллиграфия им интереснее!
Вот так новости! Кашалотиха плачется ректору!
– Это сейчас в моде в столице, – раздался сладкий, даже слишком, голос Дориана. – Вы не переживайте так. Студенты из разных городов, у каждого свои особенности.
– Ой, не знаю! Я пятнадцать лет в образовании работаю…
Повисла внушительная пауза. Степановна то ли перешла на шепот, то ли беззвучно рыдала – Кристина едва не ввалилась в приемную, желая узнать, что там творится внутри. Происходящее забавляло, но подспудно она догадывалась, что мерзкая Кашалотиха не стала бы вот так просто плакать перед ректором из-за пустяка. Что-то этой стервозине нужно!
– А может вы мне, как Кристине Евгеньевне, дадите имя? – неожиданно продолжила та.
– Алина Семеновна, нехорошо подслушивать.
– Да я случайно…
«Так вот чью тушу я видела мельком в кустах!» – догадалась Кристина.
– Положите руку вот сюда. Посмотрим… я вижу в вас много нереализованных желаний. Очень много нерастраченной энергии. Вы сами губите себя, Алина Семеновна. Ваша аура очень зажатая, – ворковал Дориан. – Но это можно исправить, все в ваших руках. Взгляните на мир новыми глазами, заметьте то, что раньше игнорировали. Так вы придете к своему истинному имени и войдете в гармонию с миром и с самой собой…
Кристина зажала рот ладонью и отступила от кабинета. Девушку распирало от сдерживаемого смеха. Поспешно дойдя до лестницы, все еще зажимая рот, она все-таки не удержалась, и смешок получился похожим на заправское хрюканье. Это насмешило еще сильнее. Промчавшись вниз по ступеням, она расхохоталась во весь голос, и акустика пустых коридоров усилила звуки, разнеся поистине ведьмовский хохот по всем этажам. Едва держась на ногах, Кристина выбежала на улицу.
Отсмеявшись и приведя в порядок макияж, насколько это было возможным в свете уличного фонаря, она решила все же добраться до кабинета ректора. Даже если Кашалотиха все еще будет там – Кристине было назначено, и она уже безнадежно опаздывала.
Стараясь держать себя в руках и не вспоминать подслушанную сцену, девушка быстрым шагом направилась к лестнице, как вдруг пролетом выше мелькнуло что-то белое. Судя по размеру, какое-то животное. Кристина ускорилась и успела заметить белый пушистый бок. Бродячая кошка? Странно, животных обычно в учебный корпус не пускали.
Кристина бегом преодолела очередной пролет и увидела, как по длинному коридору несется, растопырив крылья, крупный гусь. Скорость для существа с такими короткими ножками он развил приличную.
– Эй! А ты откуда здесь взялся?
Гусь вытянул шею, загоготал и припустил еще быстрее. Потом вдруг свернул за угол, будто знал, куда конкретно направляется. Там был тупик, оканчивающийся запертой дверью. За ней – пожарная лестница, ведущая в библиотеку, где Дориан проводил тот странный ритуал.
– Ну все, теперь не уйдешь, – воскликнула девушка, бросаясь следом, но проворная птица юркнула в темный угол и… исчезла.
Озадаченная Кристина присела возле стены на корточки. В покрытом пылью углу, куда не дотягивался бледный свет «дневных» ламп, возле самого плинтуса обнаружилась дыра. Внутри было абсолютно темно, так что разглядеть, куда ведет этот проход, не получилось. За стеной, судя по всему, находился кабинет ректора – его дверь была по коридору последней.
Представляя, какой переполох может устроить перепуганная птица, Кристина влетела в приемную, никого там не увидев, кинулась было к кабинету, но дверь распахнулась навстречу. В проеме возник невозмутимый ректор, одетый, как всегда, в черное. Он посторонился, приглашая войти.
– Кристина Евгеньевна, наконец-то вы здесь! – ласково произнес он своим бархатным голосом. – Но вы выглядите взволнованной. Что-то случилось?
– Гусь! – воскликнула Кристина, переводя дух. Она озиралась, прислушиваясь, но в помещении не оказалось ни птицы, ни Кашалотихи.
– Гусь? – изумленно приподняв соболиную бровь, переспросил ректор.
– Ну да. Он пролез в дыру в стене и должен быть где-то здесь!
Дориан улыбнулся, подошел ближе, внимательно посмотрел на нее и внезапно взял за подбородок. Кристина опешила.
– Здесь нет никаких гусей, дорогая, – достав белоснежный платок, Дориан аккуратно вытер ее верхнее веко. Девушка с досадой поняла, что у нее всего-навсего размазалась косметика. – Откуда им взяться в моем кабинете? Да и вообще, на территории Училища никто гусей не держит. Я понимаю, для вас здесь глухая деревня, но все же…
Развернув ее лицо к свету, Дориан оглядел придирчиво и отпустил, пряча платок в карман.
– Но… я ведь его своими глазами видела, – пробормотала Кристина, непроизвольно касаясь места, где только что были его теплые пальцы. И, вспомнив, как однажды похожая птица забралась к ней на кухню, добавила: – К тому же не в первый раз.
– Правда? Уверен, это какое-то недоразумение. Позже мы обязательно все выясним. Но сейчас нас ждут дела гораздо более важные.