Катька немедленно приняла вид «жалкой сиротинушки».
– …ни одежды, ни белья – ни-че-го! Она же не может неделю ходить в футболке, в которой приехала! – Вадька добавил патетики в голос. – Ей бы хоть что-то купить… Деньги у нас есть, но надо в город.
– Как вы умудрились? – спросил профессор, явно теряясь перед чудовищностью проблемы.
– Тут сложные семейные обстоятельства, – туманно пояснил Вадька.
– А вы? Тоже без штанов остались? – профессор посмотрел на парней.
– Не, Одессу посмотреть охота, – признался Охрименко. – И толпой спокойнее.
– В этом я не уверен. Ладно, проблема и впрямь… имеет место быть. Только никаких такси! Поедете со мной. У вас будет часа два на все покупки, а потом я возвращаюсь сюда на вечернюю лекцию – и вас забираю.
– Мы тоже едем? – спросил Федорчук и в ответ на кивок профессора наскоро изобразил танец диких.
– Сядете вчетвером на заднее сиденье. Надеюсь, новая честная полиция ко мне не прицепится. – Профессор уже вытаскивал ключи из кармана.
– Может, лучше не нарушать? – неуверенно предложила Леся.
– Ты и оставайся! – в три голоса рявкнули Катька и парни.
Вадька молча взял девчонку за руку и повел следом за профессором. Он Катьку выкинет, сам ей каких трусов-носков купит – но Леся поедет! У него снова, кажется, есть шанс! А Евтюхов будет в пролете!
Разминувшись с заезжающим микроавтобусом, машина выкатилась со двора пансионата. Мимо рысью по двое пробежали «соседи с шестого», и Леся немедленно приникла к стеклу.
– У вас точно денег хватит? – обеспокоенно начал профессор.
– Конечно! Мы же подрабатываем. – Вадька покосился на Лесю. Сейчас бы обронить небрежно: «Я частный детектив!» – она бы в момент Евтюхова забыла!
– А я еще не хотел тратить время на летнюю школу, – улыбнулся Александров. – Хоть знаю теперь, что не все современные подростки плохо образованные бестолочи.
– Не, мы через одного – чур, я первый! – ухмыльнулся Охрименко.
– Но эта Вадькина идея насчет влияния настоящего на прошлое… – Цепочка фигур в камуфляже скрылась из виду, и Леся точно очнулась. – Вы же не всерьез говорили, что тут есть о чем подумать? Такого же на самом деле быть не может!
Ну хотя бы она слышала!
– Почему не может? Мы каждый день видим, как настоящее изменяет прошлое, – невозмутимо ответил профессор. – В моем детстве были герои Гражданской войны, и в их честь переименовали кучу улиц, которые раньше назывались в честь императоров и городских чиновников. Теперь эти улицы переименовывают заново, потому что настоящее изменило прошлое и больше эти люди героями не считаются.
– Настоящие герои – всегда герои! – с придыханием заявила Леся.
– А какие герои настоящие? – спросил профессор, и в машине воцарилось молчание.
– Если от их героизма есть польза, – неожиданно сказал Федорчук – он всегда предпочитал конкретику и не любил, как сам это называл, «философствований за жизнь». Но эти слова прозвучали твердо, будто он долго их обдумывал. – Если от героизма стало лучше – герои, а если хуже – извините, кандидаты на премию Дарвина.
– Но ведь не сразу же! – возмутилась Леся. – Люди совершают подвиги, и, может быть, сперва кажется, что стало хуже, но потом… через время обязательно станет лучше!
– А вы, милая девушка, уверены, что «потом» и «через время» лучше становится именно благодаря этим самым героям, а не другим людям, которые день за днем работали, чтобы преодолеть последствия… подвигов? – спросил профессор.
Леся явно хотела что-то возразить, открыла рот раз, другой…
– У нас в Одессе много было таких «героев», – усмехнулся лектор. – Знаете, например, что главарь одесских бандитов Михаил Винницкий – знаменитый Мишка Япончик – был красным командиром?
– Сериал был! – оживился Охрименко.
– Да-да. Отбирал награбленное у тогдашних коррупционеров: бывших чиновников, князей, испанского консула умудрился тоже… «люстрировать». Ничего из изъятого им так и не нашли.
– Но сейчас же все по-другому! – вскинулась Леся.
– В чем же разница? – мягко спросил профессор, поворачивая руль. Мимо замелькали дома пригорода. – А еще был тут такой атаман Григорьев. Взял в 1919-м Херсон, Николаев, Одессу… оставшегося от французов добра захватил неимоверное количество, всех одесских «буржуев» данью обложил. Куда то добро и те деньги делись, кто б знал? Растворились.
– Может, он их зарыл? – предположил Федорчук.
– Может быть… Главное, что толку от них не было – ни старым владельцам, ни пролетариату, ни государству. Так, на рынок я вас везти боюсь…
– Никаких рынков! – вскинулась Катька. – Торговый центр у вас есть?
– Тогда сюда. – Автомобиль остановился перед громадным зданием из стекла и бетона. – Через два часа буду ждать вас во-он там, у аптеки, – профессор указал на перекресток двух улиц. – Надеюсь, хоть тут вы ни во что не влипнете, а то про вас по пансионату уже легенды ходят, – усмехнулся он, и машина стартовала, оставив ребят на стоянке.
– Я пошла! – Катька брезгливо одернула заношенную футболку. – Там и переоденусь.
– А если она потратит лишнее? – настороженно спросила Леся.
– Ну, потратит… – пожал плечами Вадька. Не признаваться же, что деньги у Катьки свои и вообще она равноправный компаньон детективного агентства.
– Ему что, он самый богатенький у нас в классе, – влез Охрименко. – Так, мы идем смотреть город. Тихонов, ты с нами?
– Да, мы… – оглядываясь на Лесю, начал Вадька.
– Нам же велели быть тут, – опуская глаза, тихо прошелестела Леся. – И… я бы с удовольствием здесь погуляла.
Вадька шумно выдохнул. В Одессу хотелось: «Дерибасовская», «Ришельевская», «Малая Арнаутская» звучали… прямо как заклинание. Но маленькая рыжая девочка ждала, опустив глаза и нервно сцепив пальцы. Она не может таскаться по торговому центру одна.
– Да, я, наверное, тоже… в кафе бы зайти…
– Оголода-ал Тихонов, – так серьезно, что это уже граничило с издевательством, протянул Охрименко. – Ладно, встречаемся через два часа.
– Посмотрим торговый центр? – Вадька тоскливо поглядел вслед парням. Была бы тут Мурка – они бы сейчас шли по улице, держась за руки и отслеживая маршрут по GPS на телефонах. И даже обожающая шмотки Кисонька выбрала бы прогулку по Одессе – что она, торговых центров не видела?
– Ух ты! – выдохнула Леся, когда полуденное сияние улицы сменилось светом ламп и сиянием витрин, а шелушащий кожу зной – прохладой кондиционера. – Я такого никогда не видела! У нас городок маленький, приграничный, шмоток-то полно привозят, а вот такого… – Она обвела сверкающий холл восторженным взглядом, захватывая и вычурные стульчики «венского» кафе, и вывеску аттракциона 9D, и серебристо-морозный вход на каток… И улыбнулась как ребенок в игрушечном магазине под Новый год. Вадька едва слышно вздохнул: развлечения торгового центра его не интересовали – сто раз бывал в местах и покруче! – но Мурка говорила, что показывать что-то давно знакомое новому человеку тоже здорово. Что ж, сейчас проверим!
– На каток или в боулинг? – чувствуя себя Гарун-аль-Рашидом и феей-крестной, предложил он.
– Но это же дорого! – Леся воззрилась на него почти с суеверным ужасом.
– Не дороже денег! – фыркнул Вадька, решительно направляясь к катку.
Ужас в глазах Леси сменился восхищением.
Потом они катались на коньках. С Муркой было веселее, но выпендриться перед ней никак не получалось – она каталась не хуже Вадьки. Зато Леся то восторженно визжала: «Как ты классно катаешься!» – то позволяла обнимать себя за талию, сосредоточенно елозя коньками по льду. Снова визжала и цеплялась за Вадьку, когда в 9D они рушились с обрыва вместе с поездом. И опять визжала рядом с салоном росписи мехенди, а потом сияла как солнышко, когда коричневые узоры хны возникали у нее на ладонях.
Вадька сидел у двери, в кресле для посетителей, смотрел на Лесин пушистый затылок, ощущал себя хозяином жизни и этого вот Лесиного неожиданного праздника… и хотел поскорее вернуться… к будням, что ли. Он… устал. От восторженных попискиваний перед прилавком с браслетиками, от попискиваний после покупки браслетика, от… Леси устал! В конце концов, ему ведь никогда не хотелось вместо Мурки встречаться с ее сестрой Кисонькой, с которой и магазины, и салоны, и попискивания «Ах, какой ты… классный-сильный-умный-талантливый!» (нужное подчеркнуть) стали бы ежедневной реальностью. Так чего вдруг его потянуло на все это здесь и сейчас, в чужом городе и с чужой девчонкой, разве что тоже рыжей? Вадька рассеяно уставился на зажатый в кулаке смартфон… и понял, что смотрит на аватарку Мурки в Viber: на фоне заката над изломанной линией городских крыш, затянутая в камуфляжную футболку, рыжая улыбалась ему знакомой хулиганистой улыбкой.
– Это были… лучшие два часа в моей жизни! – произнес над головой Лесин голос, и Вадька подпрыгнул, торопливо прикрывая аватарку в телефоне ладонью. Леся стояла над ним и тоже улыбалась – робко и чуть стеснительно, протягивая ему навстречу расписные ладошки.
– Еще такая мелкая… а уже так с парнем повезло, – завистливо пробормотала мастерица в салоне.
Леся бросила на Вадьку лукавый взгляд… и он неуверенно улыбнулся в ответ. Наверное, это и впрямь были неплохие два часа: и Лесе понравилось, и… Евгений Евтюхов, позывной Пулемет, теперь точно в пролете! Гуляй… «герой»! И, предложив Лесе согнутую калачиком руку, Вадька гордо повел ее вдоль улицы. У аптеки уже переминались (и перемигивались) Охрименко с Федорчуком. У входа ждала Катька – в новехоньких летних брючках, черной футболке с оскаленной крысой, схваченной на бедрах кожаным поясом с заклепками, и с парой кожаных браслетов на запястьях. У Катькиных ног выстроились пакеты и пакетищи с брендовыми логотипами.
– Ты столько накупи-ила! – протянула Леся, и радостный свет, мерцающий вокруг нее точно стоваттная лампочка из-под абажура, вдруг погас.
Катька задумчиво поглядела на девчонку… и перевела совсем уж углубленный, прям медитативный взгляд на ее расписанную ладонь на Вадькином локте. Вадьке потребовалось просто нечеловеческое усилие, чтобы не стряхнуть Лесину руку. Катька еще побуравила брата взглядом…