– Хочу туда!
Монь понятливо кивнул и вошел в комнату вместе с косяком и всем, что осталось от прочной двери. Ну и я, понятно, за ним.
А там… я даже радостно потерла ладошки.
На громадной кровати увлеченно занимались сексом эльф и прекрасная блондинка. И так увлеклись… меня вообще в упор не увидели, а Моня просто проигнорировали.
– Так-так-так! – плюхнулась я в ближайшее кресло. – Совращаем, значит, моего маленького братика?
– Кто здесь? – отвлеклась Марибель от изучения эльфа и натянула простыню повыше.
– Кто маленький? – возмутился Болик.
– И это все, что вас волнует? – подперла я голову ладонью. – Мой муж, понимаешь, страдает, а вы наслаждаетесь? И вам не стыдно?
– Мне нет, – хищно улыбнулась быстро оправившаяся от шока блондинка. – И я никак не пойму: что здесь делает жалкая человечка?
– Это моя кузина! – нахмурился Болисиэль, включая режим защитника. – Не смей ее оскорблять!
– Да мне плевать! – презрительно бросила диэрка. – Из-за нее страдает мой брат!
– Вот об этом я пришла поговорить, – призналась я, не собираясь тратить драгоценное время на ненужные разбирательства. – Мне очень нужна твоя помощь.
– Тебе я даже руки не подам, – поджала губы сводная сестра Ладомира. – Не говоря уже о помощи.
– А брату? – не сдавалась я, пытаясь направить ее упрямство в нужную сторону. – Ему ты поможешь?
– Хочешь сказать, что у тебя есть план? – прищурилась Марибель, мгновенно подбираясь и надевая шелковый кафтан.
– Есть ли у меня план? – задумалась я. Через мгновение просияла: – У меня есть план! И для начала мне нужен портрет Лилит. Нормальный, – развернула свою бумажку, – а то у меня не совсем получилось.
– Можно сказать, совсем не получилось, – передернул плечами Болисиэль. – С таким даже в полной темноте и на ощупь можно стать импотентом.
– Это тоже вариант, – согласилась я, аккуратно складывая свой рисунок. – Как средство воздействия на психику. Но хотелось бы начать по-хорошему. – Воззрилась на блондинку. – Поможешь?
– Только ради брата, – поморщилась та. – Ты хочешь, чтобы я проникла к тебе в голову и вытащила образ?
– Угу, – кивнула я, раздумывая, есть ли в этом мире аспирин или лучше сразу убиться об стену.
– Но я увижу все, – предупредила меня блондинка. – Все твои тайны, все чувства, все, что с тобой происходило от рождения до сегодняшнего дня. Ты готова?
– Мне нечего скрывать, – хмыкнула я. – Ты не сможешь увидеть ничего такого, ради чего бы я пожертвовала мужем.
– Ну-ну, – недоверчиво фыркнула Марибель, вставая с кровати и подходя ко мне. – Все вы, человечки, поначалу такие храбрые.
– Леля – хорошо воспитанная эльфийка из знатной семьи! – возмущенно поправил ее Болисиэль, натягивая штаны под простыней. – И я требую к ней уважительного отношения.
– Когда уши отрастит, – ехидно сообщила ему диэрка, беря меня двумя руками за лицо и пристально глядя в глаза, – тогда и буду уважительно. А пока так, как хочу!
В мозг вонзилась острая раскаленная игла, приглушая все остальные чувства. Осталось исключительно одно желание: вырваться и спрятаться где-то далеко, чтобы зализать свои раны и успокоить боль. Но ради Ладомира я сдержалась, вцепившись в ручки кресла до белых костяшек.
В голове проносились воспоминания, окрашенные чувствами.
Первая встреча с эльфами и Мыром – недоумение и испуг.
Путешествие по лесу и поездка на Къяффу – бесшабашное веселье и зарождающаяся нежность к зеленому обманщику.
Поход в гарем и конкурсы – упорство в поставленной цели и щемящая тоска по троллю.
Подъем на паосе за Мыром – отчаянная надежда и зарождающаяся любовь.
Ночь с князем – хрупкое счастье и желание любить и быть любимой.
Разоблачение Мыра и выяснение правды – сильная душевная боль.
Жизнь без Ладомира – череда из тоски и сильной боли. Много-много боли и еще больше тоски и отчаяния. Желание быть вместе и нежелание простить. Стремление к счастью и отказ от него одновременно.
Пестрая лента работы – Мексики – приключений в этом и том мире. Последняя ночь…
– Не могу больше, – отпустила меня Марибель, обхватывая себя руками и сгибаясь, словно в пароксизме муки. – Я бы так не смогла…
– Что случилось? – Рядом с нами возник встревоженный Болик, переводя взгляд синих глаз с меня на блондинку и обратно.
– Прости, Леля, – тихо сказала диэрка, склоняя передо мной голову. – Я была неправа по отношению к тебе и признаю свою ошибку.
Я хлопнула пару раз ресницами, переваривая услышанное. Чтобы у диэрки вырвать извинения – да для них это страшнее сеппукку! От удивления чуть с кресла не рухнула.
– У меня что, уши выросли? – полезла я проверять. – Не дай-то бог! Это же ничем не маскируется!
– Уши я оборву Ладомиру, когда он вернется, – пообещала блондинка, постепенно приходя в себя.
– Тебе придется пройти через меня, – честно предупредила я, потирая виски. – Никто не смеет причинять моему мужу вред.
– Но ты же… – не закончила свою фразу диэрка, создавая из воздуха холст, по которому скользила кисточка, вырисовывая цветной портрет Лилит.
– Что имеем, не храним, – отрезала я, признаваясь, – потерявши – плачем.
– Держи, – протянула мне картину Марибель. – Все, что смогла.
С холста на меня игриво смотрела сидящая на своем троне Лилит. Соблазнительная поза, зовущие глаза и губы, манящие формы…
– Ну теперь я понимаю, – заглянул через мое плечо Болисиэль. – С такой бы и я пошел…
– Сейчас и пойдешь, – ревниво покосилась на него блондинка, – если не заткнешься и не оставишь свои нездоровые фантазии при себе. – Она снова обратила свое внимание на меня. – Что теперь будешь делать?
– Мне нужно составить список подходящих диэров, – откровенно призналась я. – Не знаешь, где я могу его достать?
– Думаю, тебе в этом поможет секретарь Ладомира – Марвель, – задумалась диэрка, постучав по губам пальчиком. – Только у него есть полная информация обо всех подданных брата.
– Так он же вроде слуга? – вспомнила я обслуживание в спальне.
– Он – доверенное лицо! – отрезала девушка. – И делает то, что нужно князю!
– Где его найти? – тут же вскочила я, полная решимости начать освободительное движение.
– В канцелярии, конечно, – удивленно уставилась на меня Марибель. – Где еще может быть секретарь?
– Скажите, пожалуйста, где находится канцелярия? – задала я следующий насущный вопрос, раздумывая, как я снова буду шарахаться по всем этим бесконечным коридорам.
– Иди, – хлопнула в ладоши блондинка, отсылая меня в нужное место. – И пусть тебе сопутствует удача!
– Спасибо! – только и успела сказать я, оказываясь в приемной, где в шахматном порядке восседала за конторками троица… секретарей секретаря? Приемщиков? Его личных помощников?
Я этого, видимо, уже так и не узнаю. Меня со всеми необходимыми реверансами и поклонами вежливо и вполне учтиво препроводили из приемной в следующую комнату, и я предстала перед громадным столом, заваленным бумагами, над которыми возвышалась долговязая фигура Марвеля.
«Скажи мне, на чем ты сидишь, и я скажу тебе, кто ты!» – Я выработала для себя это правило еще в банковском офисе.
Марвель вместо трона сидел на черном стуле с высокой спинкой и гнутыми подлокотниками. Сбоку стоял конторский шкаф библиотечного типа, умеренно скромный, умеренно вычурный, с некоторым количеством резных украшений, которые допустимы в официальном месте.
Двухтумбовый письменный стол, за которым находился Марвель, был частью того же гарнитура – из тяжелого черного дерева. Все вскрыто бесцветным матовым лаком, все строгое и даже мрачное. На стуле нет обивки и подушечек для сидения. Я невольно скосила глаза: интересно, а попа у него сидеть на таком не болит?
– Приветствую вас, Леля, – вскакивая, согнулся в поклоне княжеский секретарь. – Так замечательно, что вы зашли. У нас тут небольшая проблема…
Поскольку моя проблема явно была большой, то я сообразила, что эта новая. И тяжело вздохнула:
– И в чем она состоит?
– Видите ли, – нервно разгладил длинный список Марвель, – сегодня приезжали гномы и привезли причитающиеся вам проценты в золоте…
– Ну так потратьте их на что-нибудь, – отмахнулась я, движимая желанием начать уже возвращение мужа. – На какую-нибудь мелочь!
– Там сто восемь килограммов золота, – потрясенно воззрился на меня Марвель. – Это какая мелочь может столько стоить? Летний дворец?
– Сколько? – рухнула я в стоявшее рядом кресло. – Ничего себе!
– Так куда его? – снова поинтересовался моим мнением секретарь. Но ответа не дождался. Мой мозг быстро пересчитывал все в доступном моему пониманию эквиваленте и тихо офигевал.
– Так что я должен сделать с этим богатством? – переспросил еще раз мужчина, видимо решив, что у меня проблемы со слухом.
– Положите в казну, – предложила я, впервые в жизни желая быстрее избавиться от денег.
– Не могу, – признался расстроенный Марвель.
– А куда можете? – начала я раздражаться.
– В вашу казну, – переложил пару бумажек справа налево секретарь.
– Так положите, – недоумевала я от подобной дилеммы.
– Но у нас еще нет вашей казны, уважаемая Леля, – признался мужчина. – Ее только предстоит построить.
Я открыла рот, чтобы продолжить мысль, но меня сразу перебили:
– А для этого князь должен подписать специальный указ, чтобы выделить на это средства.
– А из моих построить нельзя? – начала я уже злиться.
– Нет! – отрезала Марвель. – Только муж может оплатить такой подарок жене. А поскольку его сиятельство в отъезде, то куда все же девать золото?
Я чуть было не посоветовала – куда именно, но отчетливо понимала, что, во-первых, оно туда не поместится, а во-вторых, Марвель все равно будет носиться с этим несчастным золотом, пытаясь его пристроить хоть и вместе с собой.
– Тогда оформите его как временный заем, – предложила я, – и поместите в казну моего мужа. Так можно?
– Так можно, – обрадовался мужчина, начиная что-то черкать в пергаменте. – Но исключительно беспроцентный. И на срок не меньше десяти лет…