Глаза Лилит загорелись еще больше, становясь откровенно хищными.
Он глубоко вздохнул, прежде чем произнес:
– …кроме связанного диэра. – На лице рогатого Домира появилась усмешка. – Против природы диэров изменять своей возлюбленной, и я скорее умру, чем ты назовешь меня своим. Я скорее упаду замертво, чем дам возможность суккубу даже прикоснуться к себе. У тебя здесь множество мужчин, обратись к ним – они помогут.
– Не помогут, – зло отреагировала Лилит. – Они все истощены. Обычные мужчины высыхают за ночь. Магические существа – за неделю или за две. Я не хочу никого убивать, но взять с них мне уже нечего, и такое их состояние надолго.
– Тогда найди того, кто с тобой связался, – парировал диэр. – Он ничем не рискует и сможет всегда кормить тебя досыта.
– А если… чисто теоретически, ведь я давала клятву не убивать, – заинтересованно спросила суккуб. – Если женщина связанного диэра умерла, что с ним станется?
– Зависит от диэра, – отозвался Домир. – Он может последовать за своей любимой или остаться жить, горюя. – Пояснил: – Очень редко диэры остаются дожидаться ее реинкарнации, хотя мало кому удавалось дождаться. Один мой знакомый так поступил – почти триста лет надеется, страдает и ждет. Но одно могу сказать точно, – еще одна кривая усмешка, – суккубу, даже верховному, любой диэр все равно будет не по зубам. Напомню, что я не давал клятву о непричинении вреда. – Мечтательно-задумчивым тоном произнес: – Пусть ты и Демиург этого мира, но я всегда могу успеть попробовать.
– Нет! Хочу тебя! Хочу! – взревела демонесса, вскакивая.
– Ну что ты как маленькая: дай, мое, хочу! Пора бы повзрослеть, – укоризненно заметил диэр, и скорость перемещения Домира по территории, как по шахматной доске, возросла. Он начал мелькать, словно двадцать пятый кадр, становясь практически невидимым.
Суккуб взвыла, тоскливо провожая глазами мелькающую жертву, как голодный пес кусок сочной говядины. Мне ее на секунду даже жалко стало. Со сдавленным ругательством Лилит села на место. Подперев голову ладонью и скривившись, как от зубной боли, она снова принялась за прежнее занятие. Домир тоже замедлился.
Дальше я уже не могла молчать и одним шагом разорвала полог невидимости.
– Здравствуйте! – выпалила я, закусывая кулак, чтобы не ржать очень громко. – Как поживаете?
– Хотела бы получше, чем есть, – меланхолично ответила Лилит, двумя взмахами шариковой ручки зачеркивая новую клеточку. Она подняла голову и радостно прищурилась. – Леля? – Внимательно осмотрела меня и оскалилась недобро. – Какой приятный сюрприз!
Внезапно даже солнце куда-то пропало, словно в солнечное затмение. От странной, неестественной радости Лилит меня покоробило.
Суккубша быстро вскочила на ноги, отбросив листочек, и заорала:
– Хватит придуриваться, Ладомир! Быстро прекращай свои выкрутасы или пожалеешь! – И схватила меня за руку. – Смотри, кто у меня есть!
– Ты обещала не причинять мне вред! – возмущенно рявкнула я в ответ, выдергивая руку.
– Тебе – да! – кивнула страшно довольная Лилит. – Но кроме тебя есть еще…
– Леля! – Ладомир принял свое обычное обличье и с тревогой шагнул ко мне. – Что ты здесь делаешь?
– Стой, где стоишь! – прикрикнула на него Лилит. – Или она потеряет…
– Да что происходит? – переводила я недоуменный взгляд с нее на мужа, у которого затряслись руки.
– Ты беременна! – проговорил Ладомир тихим, внезапно охрипшим голосом.
ЧТО? Я бере… Мне резко поплохело, я чуть не упала. Завтрак в моем желудке превратился в камень.
– И Лилит не обещала не причинять вреда ребенку…
– О господи ты боже мой! – ахнула я, прижимая ладони к еще плоскому животу. Коленки подогнулись и мелко задрожали.
– Итак, Ладомир, – противно хихикнула суккубша, – либо ты выполняешь то, зачем ты здесь, или я позабочусь о твоем наследнике! – И в ее руках начала скручиваться толстая нить красного цвета.
Но не успела она метнуть ее в меня, как на траектории удара встал Милос. Когда его задело это жуткое приспособление, мужчина с хрипом согнулся пополам. То же самое произошло и с Ладомиром.
– Думаете, – еще противнее хихикнула Лилит, раскручивая нить заново одной рукой, а второй на расстоянии пригибая мужчин и ставя на колени, – можете пойти против меня?
Я застыла, все еще прикрывая живот руками. Шептала пересохшими губами давно позабытые молитвы, прося лишь одного – сохранить этого ребенка, несмотря на мою глупость и безрассудность.
От страха мои зубы стучали, как кастаньеты, тело покрыл холодный пот. В голове билась даже не мысль, а неоформленное животное чувство: это конец! Все казалось каким-то нереальным, замедленным.
Но не успел импровизированный хлыст коснуться моей кожи, как передо мной оказалась стоявшая до этого в сторонке Миримэ и уверенно перехватила нить рукой в перчатке, дернув ее на себя и вырвав из рук Лилит. Эльфийка проказливо мне подмигнула.
– Ах, так! – возмутилась суккубша, начиная формировать новую нить, но у Лилит ничего не получалось. Она попробовала еще раз, и еще, и еще… Все, что она сумела создать, расползалось во все стороны и пыталось опутать ее же.
Милос и Ладомир разогнулись.
Милос встал между мною и подругой с таким отчаянным и безнадежным видом, словно готовился биться насмерть, а Ладомир еще больше побледнел.
– Значит, Призрак – это все же ты, – ровным тоном обратился к Миримэ муж, подходя ко мне и крепко обнимая. – Я-то в свое время грешил на кого угодно, кроме Лелиных подруг, весь гарем прошерстил. Даже конкурс этот дурацкий организовал, чтобы выманить. А вон оно как…
Она не моргнула и даже не изменилась в лице, оставаясь невозмутимой и абсолютно спокойной.
Мы так и стояли с мужем вдвоем, прижавшись, с учащенно вздымающейся грудью, чувствуя себя морально изнуренными, и никакие потоки словес любовных признаний нам сейчас были не нужны. Рядом с Ладомиром я чувствовала себя удивительно комфортно.
– Извини, что разочаровала, князь, – отвесила шутливый поклон эльфийка, с которой вмиг слетела вся хрупкость и гламурность. Сейчас перед нами стояла сильная, уверенная в себе девушка с решительным взглядом. Даже лицо как-то изменилось… стало тверже, что ли? Не знаю, как объяснить эту метаморфозу.
– А что, собственно, происходит? – непонимающе поинтересовалась я, краем глаза наблюдая, как Лилит все еще бьется над своим клубком, в который превратились все созданные ею нити.
– Раз в поколение, – пояснил мне муж, внимательно рассматривая Миримэ, словно заново оценивая, – у одной из рас рождается Призрак…
– Ну это я знаю, – недоуменно нахмурилась я. – Сорча рассказала. Но Миримэ-то тут при чем?
– Она и есть Призрак, – пояснил Ладомир, не спуская настороженных глаз с эльфийки. – И ничто не может удержать ее от выполнения задания…
– Ты ошибаешься, князь, – высокомерно перебила его эльфийка. – Призрака может удержать от выполнения задания родная кровь. – Она криво улыбнулась. – Тебе крупно повезло, сиятельный, что Леля из моего рода, а значит, по законам брака – вошел в род и ты!
– Твоим заданием была моя смерть? – прямо спросил ее Ладомир, ловко задвигая меня за спину. Типа: «Верю-верю каждому зверю – зайцу, ежу, а тебе погожу».
– Да что тут происходит? Вывалили на нас десять бочек арестантов… кто-нибудь объяснит? – возмутилась утомленная Лилит, уже полностью опутанная своими же нитями и барахтающаяся в них, как оса в липкой паутине.
– А ты крути давай, веретешко на двух ножках, не отвлекайся, – насмешливо бросила суккубу через плечо Миримэ, скроив той мимолетную презрительную гримаску. И ответила моему мужу: – Смерть всей твоей семьи и рода. Нам слишком дорого обошлось наше последнее поражение. – Она пожала плечами. – А поскольку договор был заключен между твоим родом и нашим, то ваша смерть полностью сняла бы проблему…
– Почему тогда не начали с Коррадо, это же он вас разбил наголову при Бассе и Лассиме и вынудил подписать договор? – удивился Ладомир. – Ведь очевидно же, что мое устранение ничего не решает? В случае моей смерти он бы сплотил всех диэров вокруг себя и стал следующим на княжеском престоле согласно моему прежнему завещанию. Разве не проще было сначала устранить его, пока он находился в добровольном изгнании?
– Конечно, проще, – охотно согласилась убийца. – Мы тоже поначалу так решили… – Ухмыльнулась. – Но проще только на первый взгляд… я так и не смогла его убить. А поскольку я не могла уничтожить его, то не было смысла трогать и тебя. Но присмотреться стоило. Вдруг что-то бы изменилось?
Я присвистнула: вот это да! Уважаю. Не мужик – зверь!
– Воевода Коррадо и сам выдающийся Воитель, – недовольно высказалась Миримэ, скорчив постную, типично эльфийскую ханжескую физиономию, – который рождается раз в несколько тысячелетий, и в этом ему нет равных. К тому же у него какая-то необычная смесь демонической и диэрской защиты, которую я так и не смогла преодолеть.
Лилит стала прислушиваться и как-то странно воспрянула и оживилась. А эльфийка продолжала:
– Яды его не брали, стрелы и кинжалы он отбивал или ловил, а когда попыталась подстеречь воеводу диэров с группой наших элитных боевиков и окружить, то еле смогла уйти одна, остальных он перебил. И то… подозреваю, он меня, как даму, просто-напросто пощадил и великодушно отпустил. Поэтому пришлось переключиться на тебя. Просто втереться в доверие и быть начеку. К тому же всегда можно было попробовать. Коррадо был бы деморализован твоей смертью, и, возможно, мы бы смогли договориться. Но ты… – Она зашипела, как кошка.
– И что помешало на сей раз? – бесстрастно полюбопытствовал князь, так, словно речь о погоде. Он перестал меня запихивать за себя, но смотрел все еще холодно и настороженно.
– Сначала я не могла подобраться ближе, пришлось пробиваться в гарем, – призналась эльфийка. – Потом – не могла же я убить князя в присутственном месте, где много свидетелей! – я была вынуждена ждать нормальной возможности исполнить заказ.