В конце сентября 1942 года Чаплыгин сообщает в Наркомат: состояние работ по строительству аэродинамической трубы позволяет обеспечить ее пуск в ближайшее время. Это стало последним письмом Чаплыгина. 8 октября он скончался.
ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА НАУКИ
Ничто так сильно не расширяет весь горизонт наших понятий о природе и о человеческой жизни, как близкое знакомство с величайшими умами человечества.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Перевернута последняя страница книги, и читатели прощаются с ее героем. Всякое расставание грустно. Но не будем поддаваться эмоциям, а попробуем взглянуть на ученого с сегодняшних позиций, определить, чем он близок нам, в какой мере созвучен представлениям о месте и роли творца науки в современном мире.
Сергей Алексеевич Чаплыгин — один из основоположников аэродинамики. Его труды в этой области, равно как и по теоретической механике, гидро- и газовой динамике, признаны классическими. Но этим отнюдь не исчерпывается его значение как ученого.
Выдающийся математический ум Чаплыгина проникал в самую суть явлений, кажется, для него не существовало преград на пути их анализа. Он находил почти в каждой задаче новые решения.
Созданные им аналитические методы и сделанные им выводы имеют куда более широкий спектр применения, чем он думал. Сергей Алексеевич порой не обращал внимания на это. Вот почему изучение его работ приносило и по сей день приносит огромную пользу и ни с чем не сравнимое удовольствие, именно удовольствие. «Есть в математике нечто вызывающее человеческий восторг», — сказал как-то один крупный математик. Такой восторг испытывают все понимающие истинную глубину и ценность открытий Чаплыгина. Из кладовой его идей и методов богатства черпаются полной мерой.
В 1948—1950 годах увидело свет новое (четырехтомное) собрание сочинений Чаплыгина. В нем впервые были опубликованы несколько статей Сергея Алексеевича и пять обзорных материалов об оставшихся неопубликованными рукописях ученого. Как отмечала редколлегия, куда входили Л. С. Лейбензон (председатель), С. А. Христианович, Г. Н. Абрамович, В. В. Голубев, М. В. Келдыш, Н. М. Семенова, Л. Н. Сретенский, «описание этих рукописей дает дополнительную характеристику С. А. Чаплыгина как ученого, показывая широту его научных интересов и его приоритет в постановке и решении ряда задач математики, механики, аэродинамики и теории упругости».
В связи с этим вспоминается мысль, высказанная известным советским физиком, академиком С. И. Вавиловым: «Уменье соединить широкий теоретический горизонт, общую теорию и абстракцию со здоровым практицизмом — это лучший и едва ли не единственный способ помочь наукой своему народу». Этим «лучшим и едва ли не единственным способом» Сергей Алексеевич Чаплыгин владел в полной мере, органично сочетая в себе талантливого ученого-теоретика и умелого организатора науки, живущего интересами практики.
Последняя треть жизни Чаплыгина приходится на период после Великого Октября. Революция дала сильнейший импульс его научным исканиям. И если раньше в его деятельности легко можно было выделить отдельные, параллельно идущие ветви — научную и административно-общественную, то после 1917 года они слились в одно целое. Лучшее подтверждение этому — роль С. А. Чаплыгина в становлении Центрального аэрогидродинамического института, получившего при нем мировое признание.
Чаплыгин воспитал прекрасные кадры ученых: математиков-теоретиков, понимавших нужды техники. Большинство из тех, кто посещал знаменитые семинары его общетеоретической группы, составили потом гордость и славу советской науки. Назовем несколько имен: М. В. Келдыш, М. А. Лаврентьев, Г. И. Петров, Л. И. Седов, С. А. Христианович. Их научные биографии сложились в русле чаплыгинских традиций, существенная черта которых — это разработка теоретических проблем в ответ на запросы практики.
Сергей Алексеевич Чаплыгин по-своему направлял творчество коллег. Охотно вовлекая в работу молодых сотрудников, он предпочитал, чтобы они самостоятельно, без мелочной опеки справлялись со сложными проблемами научного поиска. Он сплачивал их идейно, поддерживал или критиковал сделанное ими, но вовсе не требовал от них послушной разработки научных вопросов под его личным наблюдением и обязательно в унисон с его личными воззрениями.
Если попытаться коротко охарактеризовать научное направление, связанное с именем Сергея Алексеевича Чаплыгина, то можно сказать, что его представители стремятся применять сугубо математические подходы при исследовании того или иного явления, по возможности минуя приближенные физические схемы и модели. Это направление в аэродинамике и других научных областях оказалось весьма плодотворным.
Жизнь выдающегося русского математика нашла отражение в экспозиции мемориального музея-квартиры, открывшегося в бывшем Машковом переулке (ныне улица Чаплыгина) в день стодесятилетия со дня его рождения. В угловом доме тихого переулка в центре Москвы, близ Чистых прудов, Сергей Алексеевич поселился после Великой Октябрьской революции и прожил более двадцати лет.
Среди московских мемориальных музеев чаплыгинский, пожалуй, один из самых скромных. Четыре комнаты: столовая-кабинет и гостиная обставлены непритязательно — так, как при жизни Сергея Алексеевича; две другие, экспозиционные, рассказывают о творчестве до и после революции и, разумеется, о развитии авиации и науки, питающей ее идеями. Другим — пышным, помпезным — музей и не мог быть. Ведь квартира, где он создан, — немой свидетель жизни удивительно скромного, чистого душой и помыслами человека.
Вообразим на миг невозможное: Чаплыгин переступает порог современного ЦАГИ. Он не узнал бы института: огромные корпуса с новыми лабораториями, аэродинамическими трубами, экспериментальными комплексами, начиненными электроникой. Он не узнал бы института, но проникся бы уважением к коллегам, которые продолжают на высоком уровне то, что было начато им в ЦАГИ в двадцатые и тридцатые годы.
Нет, Чаплыгин не переступит порога современного ЦАГИ... Но его имя неотрывно от истории института, а стало быть, от всей отечественной авиационной науки.
Чаплыгин остается нашим современником: его идеи и научные достижения по-прежнему живут и сохраняют свою непреходящую ценность.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
(Вступительное слово академика М. В. Келдыша на заседании, посвященном столетию со дня рождения С. А. Чаплыгина (4 апреля 1969 года). Приводится в сокращении.)
...Сергей Алексеевич Чаплыгин принадлежал к числу крупнейших механиков нашего века, к числу тех людей, которыми гордится русский народ. Он внес неоценимый вклад в науку.
Научная деятельность Сергея Алексеевича началась с решения сложных классических проблем в области теории движения твердого тела и в области неголономных систем; здесь он показал свой блестящий дар ученого, владеющего самыми сложными аналитическими методами науки, извлекающего ясные геометрические закономерности движения. В конце прошлого — в начале этого века механики Московского университета начали искать новую тематику — тематику, которая ближе соприкасалась бы с практикой, и во главе этого направления встали Николай Егорович Жуковский и Сергей Алексеевич Чаплыгин. Деятельность Сергея Алексеевича всегда была связана с решением практических задач. Трудно перечислить все области, в которые он внес громадный вклад. Но, может быть, самым блестящим творением его яркого таланта является его вклад в проблемы аэромеханики и теории авиации. Его первая замечательная работа в этом направлении, которая останется вечным вкладом в науку, — это его докторская диссертация «О газовых струях», которая многое предвосхитила на многие годы вперед. Эта работа была по-настоящему оценена только в 30—40‑х годах этого столетия, когда практика авиации подошла к сверхзвуковым скоростям и стало необходимым глубокое исследование течений сжимаемого газа. Оказалось, что многое из того, что надо было сделать здесь в механике, Сергей Алексеевич Чаплыгин предвосхитил еще в самые первые годы нашего столетия. Его работа легла в основу теории крыла при дозвуковых скоростях и в основу большого направления по изучению переходных течений, смешанных течений сжимаемого газа, течений, которые частью дозвуковые и частью сверхзвуковые.
Второй замечательный вклад, который раньше нашел практическое применение и стал известен широкому кругу ученых, — это его вклад в теорию крыла аэроплана. Эта замечательная теория, как с точки зрения глубины математической мысли, так и с точки зрения ее практического значения, была создана гением Жуковского и Чаплыгина...
Сергей Алексеевич Чаплыгин со свойственным ему аналитическим талантом до конца жизни продолжил исследование конкретных задач теории крыла; по существу, он дал аналитические методы, которые позволяют исследовать течение около широчайшего класса профилей.
Сергей Алексеевич Чаплыгин был теоретиком, и не всем известен один его замечательный доклад, который был сделан еще до 1‑й мировой войны, где он ярко осветил значение теории крыла и глубоко проанализировал, что может дать теория и где надо искать отклонение от практики. В этом докладе он как бы осветил путь многим дальнейшим уточнениям, связанным с исследованием крыльев конечного размаха, с исследованием вязкости и других эффектов, которых не могла учесть идеальная теория, освещавшая основные эффекты этого направления.
Он был блестящим аналитиком; и он был настолько полон идей, что то, что он видел, он не успевал отразить, он не успевал донести до самого конца найденные им решения. Им были созданы, например, не только основы применения теории функций комплексного переменного к теории крыла, но также и применения теории функций комплексного переменного к плоским задачам теории упругости. Эти результаты остались неопубликованными и позднее были получены независимо другими отечественными учеными.