– Проходите, – кивнул бородач на трехэтажный особняк. – Александра Павловича дома нет, а Нелли Викторовна согласна принять вас. Вы, наверное, насчет рыбы?
– Нам икра нужна, – усмехнулась вышедшая из джипа Рената. Она и за ней двое парней пошли к дверям особняка. В машине остались водитель и Хирург. И тут к особняку подъехал темно-зеленый джип-«чероки».
– А вот и конкуренты появились, – усмехнулся Хирург и достал ТТ с глушителем. Водитель тоже выхватил из кармана пистолет и передернул затвор.
– Задержите их, – не останавливаясь приказала Рената.
– Спокойно, – сказал своим Керим. – Давайте попробуем обойтись без стрельбы. Ни им, ни нам шум не нужен. Машина остановилась.
– Я пошла. – Маргарита побежала к особняку.
Бородач удивленно посмотрел ей вслед. Парни Ренаты бросились ей навстречу.
– Стоять! – крикнул Махмуд. В его руках был автомат. Те замерли и, переглянувшись, выхватили пистолеты.
Маргарита подбежала к крыльцу и схватила Ренату за плечи, а та толкнула ее в грудь. Падая, Маргарита увлекла ее за собой. Они скатились по ступенькам. Бородач изумленно смотрел на них. Люди Маргариты и Ренаты с оружием в руках стояли друг перед другом.
– Эй! – крикнул бородач. – Хорош!
Из особняка выскочили двое молодых мужчин с карабинами и направили их на вскочивших женщин. На первом этаже открылись два окна, и из них высунулись ружейные стволы.
– Может, договоримся? – одновременно спросили Керим и Хирург. Женщины полными ненависти глазами смотрели одна на другую.
– Разойдись, дамы, – насмешливо посоветовал один из охранников. – А то у нас тут ребеночек, ему нервничать никак нельзя. У вас три минуты, чтобы исчезнуть, или вызовем ментов.
Рената и Маргарита побежали каждая к своей машине. И тут у кого-то из парней Ренаты не выдержали нервы. Раздался выстрел. И сразу началось светопредставление. Из окон ударили ружья, от дверей двое начали палить из карабинов. Раненная в ногу Рената с криком, оставляя кровавый след, ползла к машине. Маргарита неподвижно лежала в снегу. Ее спина была изрешечена дробью. Керим, добив выстрелом Хирурга, выстрелил в сторону особняка, и у него кончились патроны. Он сунул пальцы в задний карман джинсов за запасной обоймой.
– Руки! – раздался сзади зычный окрик.
Керим замер и, медленно повернувшись назад, увидел старшего лейтенанта милиции с пистолетом в вытянутой руке. Криво улыбнулся, упал и закатился под джип. Он успел поменять обойму. Милиционер, упав на снег, трижды выстрелил под машину. Одна пуля вошла Кериму в макушку. В особняке был слышен плач ребенка.
– Что тут за дела? – закричал бледный милиционер.
– А кто знает? – поднимаясь из сугроба, пробурчал бородач. – Подкатили сначала эти, – он кивнул на джип, – спросили Нелли Викторовну. Она сказала, чтоб впустили. И тут этот подъехал, – он перевел он взгляд другую машину. – Оттуда баба выскочила и к дому. И сцепились они там. Потом наши вышли, бабы вроде к машинам побегли. А тут кто-то пальнул, ну и началось.
– Звонили в райотдел? – спросил участковый.
– Наверное. – Бородач повернулся к особняку. – Звонили в милицию?!
– Да, – ответил кто-то.
– Мы возвращаемся, – доложил в сотовый Януш. – Там как на войне: и автомат работал, и волыны били, и ружья. Мы назад.
Москва
– Значит, она что-то сказала, – пробормотал Соколов, – раз деньги ей дали. А вот другие, похоже, дали, но, убив, забрали. Отпечатки будут? – спросил он державшего пинцетом сотню евро эксперта.
– Не знаю. На деньгах обычно плохо выделяются. Скорее всего преступник был в перчатках.
– Товарищ майор, – обратился к старшему группы вошедший лейтенант, – участковый Видин.
– Что о ней знаешь? – спросил майор.
– Дубинина Нина Петровна. – Лейтенант взглянул на труп и тут же отвернулся. – Сорок два года. Не замужем. Есть сын пятнадцати лет. Живет у ее родителей в Туле. Вела себя нормально, никаких административных…
– Где работала? – перебил майор.
– У нотариуса. Соседка видела, как к ней приходили двое, женщина и мужчина. Может, вызвать соседку?
– Обязательно зови, – сказал майор. – Что думаешь, капитан? – спросил он Соколова.
– Да все то же. Связано это с Антоновым. Не знаю как, но чувствую, что она звено этой цепи. Я к начальству сунулся, обстругали. Хорошо еще, не запретили дальше копать. Убиты уже трое. И еще двое, после моих разговоров с ними. Они были связаны с Юдиным и с Асташиным. Но ни тот ни другой говорить не желают. Точнее, Юдина я вообще не видел. Вызывать повесткой вроде и причины нет. Дурака я свалял, когда шел к Тарпинову; надо было магнитофон взять и записать разговор. Я шел к нему без надежды на откровенность, а он взял и разговорился. И что мне от этого? Одни неприятности. Я им говорю – надо Антонова в розыск объявлять, а они спрашивают – с какой формулировкой? Тоже верно. Но беда парню грозит. Я убежден в этом, а что толку?
– Но ты-то знаешь, – сказал майор, – уже легче.
– Наоборот. Я знаю, что Женьке Антонову грозит опасность, и ничем помочь не могу. Во-первых, никто не верит, что студент мог получить новый наркотик. Во-вторых, я уже говорить об этом боюсь – на меня как на идиота смотрят.
– Да оно и понятно, – кивнул майор. – Кто в это поверит? Никаких доказательств, кроме твоих мыслей. Проверяли ведь и в университете, и у родственников Антонова. Никто не говорил, что Антонов занимался чем-то подобным. И еще, – он понизил голос, – мы в России, а здесь, сам знаешь, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Ты кому докладывал? Подполковнику Румянцеву, полковнику Зимину. А этим двоим, конечно, хотелось бы самим все раскопать, поэтому тебя и отодвигают. И еще. Тебя уже трижды за мордобой чуть не вышибли. И дело о последнем еще не закончено. А у него адвокат известный появился и родственники связи имеют. К тому же ты ведешь это расследование сам. Получается, что вроде как незаконно. Тебя Лудинский в память об отце от дела не отстранил. Но ты копай, это для тебя шанс, Димка. Полковник Лудинский тебе этот шанс дал, и не потеряй возможность довести дело до конца. Удачи тебе.
– Бабы преподавали в МГУ. Но недолго, – усмехнулся Румянцев. – За недостойное поведение вышибли обеих. Наверное, связались с группой рэкетиров и попытались получить деньги с Новицких.
– Звучит неубедительно, – сказал высокий плотный полковник. – Кто остальные?
– Двое русских гастролеры – скорее всего один хохол, а вот трое явно азиаты или африканцы.
– Кажется, получилось у нас, – подмигнул полковник. – Я думаю, свое мы отработали. А ты веришь в эту самую формулу счастья?
– Да. Хорошо, никто больше не верит. Хотя никто еще и не слышал о ней.
– Соколова надо останавливать, он не уймется никак. А с этим мы попали в точку, ловко ты…
– Ловко-то ловко, но я думал, что возьмут кого-то, и они их сдадут. А вышло…
– Да ты идиот, Лешка, тебя бы точно сдали, а хозяина хрен бы. Неужели ты не понял, что имеешь дело с Востоком? А там традиции верности сильны. Сейчас и тот и другой уедут из России и будут Аллаха благодарить за то, что сумели легко отделаться. Им плевать на своих рабов. Ну а на русских шлюх тем более.
– Погоди, Савелий Юрьевич, мне вот что непонятно: на кой черт все это нужно было? С наркомафией ты вроде не связан. Ну оказывали мы услуги, но не такие. А тут подставили и тех и других, а ты вроде бы доволен. На кой черт это надо было?
– Знаешь, Леша, много думать иногда вредно. Тебе плохо, что ли? Бабки получил неплохие, и еще получишь. А что там произошло, тебя не касается. Ты-то честно отработал, заплачено тебе. Поэтому забудь. Что касается Соколова, то его надо остановить, и чем скорее, тем лучше и для тебя, и вообще для дела. Понятно?
– Не совсем. Я себя, можно сказать, под стволы подставил. Ведь могут догадаться и тот и другой, что я…
– Хватит, – недовольно перебил полковник.
– Знаешь, Григорий Валентинович, – негромко сказал лысый полный полковник милиции, – вполне возможно, Соколов прав. Видел, сколько там духов?
– Видел, – кивнул генерал-майор милиции. – ФСБ мы информировали, но они пока никак не отреагировали. Странно, конечно. Приезжают к Новицким, устраивают перестрелку. Выходит, каждая группа что-то хотела узнать. Новицкие заявляют, что никого из убитых раньше не видели. Машины, странно, не угнаны. Хозяева убиты возле дома Новицких. По двое с обеих сторон – русские. Остальные явно…
– Если считать с женщинами, то русских, или по крайней мере славян, трое, – перебил полковник. – Все вооружены. Значит, знали, куда и зачем едут. Новицкие в панике. Они утверждают, что никаких наездов на них не было. Сейчас проверяют связи владельцев автомашин. Да и самих Новицких надо проверить.
– Этим занимаются, – сказал генерал.
– Что? – зло спросил по телефону Соколов. – А чего их устанавливать? Рената Булавина и Маргарита Дубская. Значит, все-таки свели их? Интересно кто? – пробормотал он.
– Не понял, – сказал абонент.
– Что известно об остальных?
– Хозяева машин вроде добропорядочные граждане. Один в метро работал электриком, другой…
– Когда они уволились?
– Тот, что в метро, полтора месяца назад. Сам ушел. Второй работал в часовой мастерской, ушел тогда же. Фамилии…
– Не надо. А еще о ком-нибудь известно?
– Нет. Похоже, все иностранцы. Сейчас пробивают по ФСБ.
– А что говорят хозяева?
– Ничего. И жена и муж в панике. Мужик довольно успешный предприниматель. Похоже на наезд рэкетиров, хотя есть сомнения.
– Ладно. Дай-ка мне их адрес.
– Я бы не советовал тебе туда ездить – на тебя и так всех собак вешают. И думай…
– Я в отпуск ухожу, так удобнее будет.
– Слышал я и это. Зря ты версию о…
– Это не версия, это факт. Ладно, до встречи, и благодарю за информацию. – Соколов отключил телефон. «Почему же они туда полезли? Странно. Выходит, ошибался я насчет Булавиной и Дубской? Надо все-таки проверить Новицких».