Какой интерес «темным» подглядывать за нами? Кто ж их поймет? Достоверно известно одно: предки Вечных и Хамелеонов сбежали в мир людей по переходу в Черной скале, когда темные миры, расширяясь в силу естественных причин, почти поглотили все пограничные измерения. Так что красивые сказки Вечных и Хамелеонов о Вечности, высоком предназначении их рас, о потерянном пути домой, о вечной борьбе друг с другом и инстинкте гнева – на самом деле просто комплекс устойчивых заблуждений, который маскирует их привычку сражаться друг с другом за место под новым солнцем. Что же касается самой Черной скалы, это аномалия, которую по хорошему следовало бы уничтожить, чтобы обезопасить мир людей от темного вторжения, да только сделать это не по силам никому. Запечатать еще можно, а уничтожить нет. Вот почему путь к скале и Формула были спрятаны первыми Вечными и Хамелеонами. Как говорится, от греха подальше. Впоследствии легенда об опасной формуле была вывернута наизнанку испорченным телефоном устных преданий и превратилась в легенду о потерянном пути домой.
«Такая вот незадача. Ничего романтичного и обнадеживающего, сплошные разочарования. Поэтому, может быть, и неплохо, что Вечные не знали правды. Жили себе в мире людей долго и счастливо, помогали аборигенам как могли, наставляли. Красота. А если вдруг узнали бы правду, неизвестно, чем все обернулось бы. Поэтому хорошо, что я узнал истину только сейчас. Хорошо, что уже не сумею рассказать обо всем этом никому из Вечных. Не нужно им этого знать…»
Мысль вдруг оборвалась, потому что в глаза Виктору – как оказалось, широко открытые – внезапно ударил яркий свет. И это не был свет очередной истины или вспышки духовного просветления. Это был с трудом пробившийся сквозь густую пылевую завесу свет одной из звезд «светлого» мира. Звезды по имени Солнце…
…Джонатан держал Туманова на весу за воротник. В другой руке у него трепыхалась Женя. Оба Избранных жмурились, кашляли от висящей в воздухе черной пыли и отчаянно терли кулаками глаза. Убедившись, что спутники немного пришли в себя, Джонатан разжал пальцы, и спасенные товарищи рухнули на каменное крошево перед Черной скалой.
– Туманов, закрывай эту богадельню к чертовой матери! – хрипло потребовал Джонатан.
– Как? – пытаясь справиться с мучительным кашлем, спросил Виктор.
– Как открывал! – Вечный нащупал плечо сыщика и попытался поставить Туманова на ноги. – Шуруй, закупоривай!
– Нельзя! – слабо возразила Женя. – Нельзя закрывать, пока не вытащили брата!
– Нереально, – уверенно заявил Джонатан. – Вас я держал за шкирки с самого начала, потому и вытянул. Нырять туда еще раз, чтобы найти Хамелеона… не собираюсь. Ничего не получится.
– Так и скажи, что не хочешь! – вскипела Женя. – Ты ему должен, забыл?!
– Значит, так и останусь в должниках, – твердо ответил Джонатан. – Это плохо, но тут уж ничего не поделать.
– Ты неблагодарная сволочь, Вечный! – взвизгнула Женя. – Я сама пойду!
Определив по шуршанию каменной крошки, где находится девушка, Туманов шагнул наперерез и сгреб ее в охапку. Женя судорожно дернулась, но силы были неравными. Женя громко всхлипнула и с новой силой закашлялась.
– Успокойся, – прохрипел Туманов. – Если оттуда можно выбраться, он выберется. Ты же знаешь, какой он ловкач.
– А если нельзя?!
– Тогда действительно ничего не поделаешь.
– Можно выбраться, можно, – пытаясь успокоить девушку, сказал Джонатан. – Мы же выбрались.
– Как тебе это удалось? – спросил Туманов.
– Сам не знаю, – признался Джонатан.
– Черт! – вдруг воскликнул Туманов. – Женя, стой! Остановись! Черт! Истеричка малолетняя!
Женя, улучив момент, все же вырвалась из объятий сыщика и бросилась к воротам Вечности. Туманов попытался схватить ее за футболку, но удержать девушку он не сумел. Тонкая майка треснула по швам, и в руке у Виктора остался лишь лоскут ткани.
Джонатан попытался помочь Туманову, наугад махнув ручищей примерно на уровне пояса, однако преуспел не больше сыщика. Женю он слегка задел, она даже коротко вскрикнула, но не остановил. Впрочем, оказалось, что останавливать ее было необязательно. В кромешной темноте Женя сбилась с верной траектории и прошла мимо ворот. Судя по звуку шагов, она направилась куда-то в глубь ущелья. Туманов дернулся было, чтобы ее догнать, но Джонатан снова махнул рукой, теперь более успешно, и остановил Туманова, схватив его за ремень.
– Не переживай за нее, далеко не уйдет, – сказал Джонатан. – А вернется – услышим или учуем.
Спокойный тон Вечного подействовал отрезвляюще. В голове у Туманова почему-то застряли последние слова. Услышим или учуем. Виктор остановился и замер, прислушиваясь к звукам и анализируя внутренние ощущения. Звуков в ущелье было мало. Почти не было совсем. Разве что легкий шум ветра, удаляющиеся звуки шагов Жени и едва различимое шуршание, будто бы где-то вдалеке шумела вода или сыпался песок. Внутренние ощущения в целом тоже были стертыми. Ничего не болело, руки и ноги двигались, голова работала, легкие дышали, сердце билось. Немного першило в горле и жгло в груди, но это скорее от пыли, а не в результате визита в Вечность.
– Ты действительно не знаешь, как сумел выбраться? – после минутной паузы спросил Туманов.
– Клянусь фляжкой Мартова, – Джонатан хмыкнул. – Повезло, наверное. Как ты себя чувствуешь?
– Не считая того, что деморализован?
– Да.
– Нормально.
– А чего деморализован-то? Выбрались, радоваться надо, бодриться!
– Ты помнишь, что там было?
– Ничего, – не слишком уверенно ответил Джонатан. – В смысле, ничего не было. И это, если честно, напугало меня до чертиков. Если эта Вечность – наш родной мир, я, кажется, начинаю понимать, почему мы из него эмигрировали. А ты что увидел?
– В кромешной темноте? – Туманов усмехнулся. – Ничего не увидел. Но с твоими ощущениями согласен. Там, мягко говоря, неуютно и совершенно нечего делать. Это не понравилось мне больше всего.
– И что предлагаешь?
– Как ты и сказал – закупорить к чертовой матери! – Туманов нащупал руку товарища: – Держи меня.
– Погоди, как ты один-то? А остальные?
– Как-нибудь справлюсь, – уверенно произнес Туманов.
– Все-таки ты что-то там увидел, – сделал вывод Джонатан. – Ладно, не хочешь говорить – не надо. Что мне делать? Просто держать?
– Пока просто держи. Подойдем к воротам, там будет видно. В том смысле, что… разберемся.
– Не страшно?
– До одури, – признался Туманов. – А что делать?
– Может, для начала успокоиться и подумать немного? – послышался чей-то дребезжащий голос. – Куда вы собрались без Хамелеонов? И где они вообще?
Голос был вроде бы знакомым, но, во-первых, его искажал динамик спутникового телефона, а во-вторых, знакомыми казались только интонации. Дребезжащий старческий тембр серьезно затруднял идентификацию. С другой стороны, телефон был запрограммирован таким образом, что «самовольно» включался лишь в том случае, если звонок поступал с номера Островского. Но даже с поправкой на любые помехи этот голос принадлежал не бригадиру, Джонатан был готов биться о заклад.
– Хамелеоны, если «вообще», кто где, – Вечный слегка одернул Туманова, призывая дождаться конца телефонного разговора. – Кто в бегах, кто у черта на рогах. А кто на связи?
– Твой дедушка, – абонент усмехнулся и чем-то булькнул. – Не узнал?
– Адвокат? – неуверенно предположил Джонатан. – Почему с номера Островского? И что у тебя с голосом? Ангина?
– Ангина, – прогнусавил Мартов. – Слышишь, горло коньяком полощу? Только не помогает. В девятьсот лет уже ничто не помогает. Как и Островскому. Он вообще в реанимации. Спецсвязь мне доверил на всякий случай.
– Не понимаю тебя, – в голосе Джонатана промелькнули нотки недовольства. – О чем ты толкуешь?
– А у вас что, все в порядке? – Мартов недоверчиво хихикнул. – Или вы в зеркало давно не смотрели?
– У нас тут темно, будто у негра в ухе, – Джонатан пошуршал одеждой. – Погоди, что-то не так. Туманов, ты как себя чувствуешь?
– Спрашивал уже, – ответил Виктор. – Нормально. Слабость только. Устал за сегодня, набегался.
– Это не слабость, сыщик, – Мартов снова ехидно хихикнул. – Это старость.
– Да поясни ты толком! – возмутился Джонатан.
– Не надо нервничать, Смотритель, еще инсульт схлопочете! – Мартов сменил тон: – Теперь серьезно, джентльмены. У нас очень большие проблемы. Очень! Не буду размазывать дерьмо по сортиру, скажу сразу главное: Вечные начинают стремительно стареть и умирать от старости! В считаные минуты! Вы не представляете, что творится в Цехе вот уже два часа кряду. Паника – это слабо сказано. Шок и трепет. Ужас и отчаяние. И, главное, никто ничего не может поделать.
– Приплыли, – глухо проронил Джонатан. – То-то, думаю, метиса не слышно и не видно. Его, наверное, тоже прихватило, вот он и уполз куда подальше. Надеюсь, чтобы спокойно сдохнуть. Туманов, что скажешь? Что молчишь?
– Пытаюсь сообразить, что за «вечную инфекцию» мы впустили в реальность, – негромко ответил Виктор.
– Думаешь, это мы?
– Думаю, это Вечность, но ворота открыли мы.
– Только никому больше не признавайтесь, – посоветовал Мартов. – Цех этого откровения может не понять.
– Надо срочно закрывать ворота! – Туманов дернулся к скале, но Джонатан держал крепко:
– Погоди, Витя, не суетись.
– Я не суечусь, я пытаюсь хоть что-нибудь предпринять!
– Что?
– Не знаю! Хоть что-то!
– Не зная, что делать, ничего и не сделаешь. Вернуться за ворота и поставить Вечности ультиматум не получится. Чихала она на наши ультиматумы.
– Пока что чихаем мы, – заметил Мартов. – Да так, что песок сыплется из всех щелей.
– Надо срочно пресечь это безобразие! – Туманов снова дернулся.
– Да не дрыгайся ты! – прикрикнул Джонатан. – Уже руки болят тебя удерживать! Не закроешь ты ворота в одиночку!
– Я должен хотя бы попробовать! Я Избранный, мне и флаг в руки! А не получится – хуже не будет.