– Толковое предложение, – подумав, молвил десантник Гаврюшин.
– Тогда возвращаем тебе твой телефон, звони полкану, – отозвался Федор. – Рапортуй об успешно завершенном деле. Прибавь, кстати, что срочно выдвигаетесь в столицу, поскольку акция прошла на фоне местных криминальных разборок, трупов – гора, весь район шерстит полиция, вы еле из него выбрались. До Москвы, думаю, этот шум уже долетел, твой кум в курсе… Еще скажи: разборка сыграла вам на руку, клиента удалось вклеить в общее число жертв…
– Давайте телефон, – кивнул наемник, на глазах превращающийся в сметливого партнера. Вся его мимика и поза выказывали всецелую уважительную подчиненность подтянутому худощавому человеку в черной одежде, присущей носителям сакрального знания, похожему по представлению гражданина Гаврюшина, на инквизитора. Да и попахивало от него чем-то горелым. Но не костром. Свечами, что ли?
«Гробами!» – подумалось десантнику ожесточенно, когда в трубке потянулась мелодия мусорской песенки «Наша служба и опасна, и трудна», заменяющая гудки вызова.
В разговоре с бывшим военнослужащим Федор не покривил душой: впечатляющая работа трех снайперов всколыхнула все правоохранительные органы, ринувшиеся в район затевать расследование местного светопреставления.
Был обнаружен труп неизвестного лица со сквозным пулевым ранением на склоне горы, пораженного, видимо, ответным огнем, далее в горной чащобе поисковая группа наткнулась на вероятный приют снайперов, оставивших по оплошности некоторый бытовой мусор оригинального североамериканского происхождения, но ни самих снайперов, ни их оружия найти не удалось. Судя по всему, работали профессионалы, один из которых погиб от шального свинца. Двое других благополучно скрылись, уйдя подготовленными для этого тропами эксфильтрации. Кроме того, хозяин придорожного магазина, подвергнувшегося недавнему налету, уверенно и хладнокровно опознал в убитом своего спасителя с кольтом.
Краевой прокурор, приятель Федора и Кирьяна, вместе с полицейским, следственным и гэбэшным начальством, приняли участие в вечерней общей трапезе после четырех долгих дней суетного, по горячим следам, расследования.
Ужин для высокопоставленных особ накрыли в отдельном кабинете ресторана центральной гостиницы. Блюда были домашние, сытные, купеческой разухабистостью не отмеченные: клешни омаров с тарелок не свисали, икорные горы не искрились, пропеченной стерляди на серебре и молочных поросят с бантами на загривке в ассортименте не присутствовало. Хотя салаты с крабами, тигровыми креветками, осетрина со свежим янтарем прожилок и местная свежая форель имелись в избытке, не говоря о молодой, вымоченной в вине ягнятине, баранине, потушенной в сочных томатах, и о чане раков в чесночном соусе.
Разговор за столом велся степенный и доверительный, собрались свои…
Прозвучал тост за здоровье и процветание хозяев, накрывших стол для гостей, и внесена была в тост скорбная нота о собрании уважаемых людей по случаю, увы, не столько торжественному и радостному, а печальному и принужденному. Однако тут же была внесена оптимистическая поправка о нерушимой дружбе и взаимодействии, наглядно проявивших себя в печальных обстоятельствах дня сегодняшнего.
Красующийся яствами стол, видимо, представлял собою наглядный символ означенного взаимодействия.
Дальнейшие тосты отличала скупая лапидарность, ибо заинтересованный разговор компетентных лиц из разных ведомств, объединенных общей задачей, напоминал производственное собрание, не отягощенное формальными признаками.
– Дело темное в деталях, но ясное по сути, – говорил прокурор, значительно надувая румяные, как у деревенской толстухи, щеки и морща узенький лобик с прилипшей к нему раздрызганной седой челочкой. – Этот бандит… Агабек… сам напросился. Кинул американцев на энную сумму, те прислали ответ.
– Но! Какой ответ! – подал голос глава краевой полиции. – Это же вопиющий факт откровенного терроризма! А если насчет ответов, то отвечать-то – нам, сирым и крайним…
– А как ты хотел? – вступил в разговор, оторвавшись от блюда, генерал ФСБ. – У нас под носом жировала банда, вооруженная, как армия, использующая труд нелегалов, в том числе китайцев; у меня есть сигналы, что занимались эти деятели отнюдь не производством огурцов и помидоров, а современных наркотиков; кроме того, среди убитых лица, находящиеся в федеральном розыске… Да, – прибавил он горестно, – ответить придется…
– А ведь мы предупреждали! – хмуро сказал Кирьян, сидевший во главе стола. – Просвещали на сей счет ваших оперативных сотрудников. И глава нашей милиции активно рапортовал…
– Да что теперь-то друг на друга кивать, – издал сокрушенный вздох полицейский начальник, впиваясь в сочащуюся жиром гусиную ногу. – Впрочем, у нас на Руси так и ведется: грянул гром, все под один навес – и началось толкание боками. Интеллигентно выражаясь…
– М-да, – произнес прокурор грустно. – Недорабатываем, товарищи. Вот, прошлый год… Массовое убийство в соседнем крае, в станице. Казалось бы, тишь там и благость. Никаких тревожных сигналов. А что на поверку, когда копнули? Всей властью в округе банда заправляла! Изнасилования, вымогательства, тирания, горы трупов… Работу на местах надо срочно усилить. Наладить информационные каналы… А то получаются интересные открытия: в нашем государстве, представьте, существуют иные государства! Вот тебе – на! В общем, предлагаю… За здоровье присутствующих!
Федор переглянулся с Кирьяном. Мысли у них были одинаковы: пока не грянул гром, этот деятель был лоялен к организованному криминалу, как параша.
– Информационные каналы… – мрачным тоном молвил генерал госбезопасности, равнодушно чокаясь с окружающими. – Во всех этих поселениях каждый держит рот на замке. Потому как каждый на виду, никто никакой власти не верит, а уж если вычислят осведомителя, разбирательство будет коротким. Но главный вопрос – наши меткие стрелки. Было их трое, безымянный труп – один, значит – двое ушли. Труп, думаю, разведчик, он готовил акцию, но случайно засветился перед ней в этом самом магазине на обочине… Как могли выскользнуть остальные?
– А вы послушайте меня, – вступил отец Федор, восседавший за столом в служебной униформе: в рясе, с увесистым серебряным распятьем на груди. – В нашей трудовой сообщности никаких бандитов и их пособников нет по определению. Да, примостились у нас на границе пришлые люди, лихие, жадные, вздорные. Давали мы им отпор кроткостью и единением. Верой православной.
Прокурор вдумчиво кивнул и перекрестился – нетрезво и мрачно.
– Что могу сказать? – продолжил Федор печально. – Бог наказал их. Воздал по заслугам неправедным. Теперь об американцах. Дело и мы с ними вели, технику у них закупали, они ее здесь налаживали… Я тех наладчиков видел. Ребята богобоязненные, сельские, как мы, с открытыми сердцами, трудяги. Светлые, цельные, без причуд. Они-то и есть соль той земли, что Америкой зовется.
– Да при чем здесь какие-то работяги? – выкинул руку с вилкой, увенчанной креветкой, полицейский генерал. – Они кто? Винтики! А за ними – корпорация! Все американские корпорации созданы гангстерами! Да вы на наших урок посмотрите, кто выжил после девяностых и с капитальцем остался! У них тоже корпорации! Но связи с конкретным криминалом остались? Конечно! А что в мозгах этих толстосумов поменялось? Ничего! Только внешние приметы: словарный запас, манеры, костюмы… Но если обезьяну научить говорить, она не станет человеком! Она станет говорящей обезьяной! Короче. Подписали они для мести своих карманных бандитов… У вас, – обратился он к Кирьяну, – много в хозяйстве бывших военнослужащих?
– Мужики – практически все…
– Ребята из спецназа или же снайперы имеются?
– Да.
– Ну, вот… Имеются таковые и в американских, это… холдингах. Подрядили толковых парней на святое дело отмщения, те и постарались на совесть.
– Карманных бандитов? – вопросил, надменно оттопырив губу, гэбэшный генерал. – Хе… Свежо питание, но серится с трудом! Какое оружие использовалось, забыли? В сгоревшей машине – фрагмент осколка. По результатам экспертизы стреляли специальным патроном из натовской сверхмощной крупнокалиберной винтовки с реактивным выхлопом. Так называемая ручная пушка. Пробивает с полкилометра шестнадцатимиллиметровый стальной лист. Как она попала сюда? Такую не понесешь за резинкой трусов, чтобы ограбить пивной ларек. Из нее сбивают даже низколетящие самолеты. А тот патрон, что был использован, ни в каком оружейном магазине не продается, ручная работа!
– За деньги можно решить все, – умудренно высказался полицейский чин.
– В том-то и дело, – с печалью согласился генерал государственной безопасности. – И это оружие – здесь. А американцы, уверен, уже в Штатах. Только у нас – проблема: вчера эта винтовка разнесла «мерседес» с бандитом, а завтра…
Возникла пауза, нарушенная деликатно недосказанным вопросом отца Федора:
– Вы намекаете на лимузины наших…
– А чем они отличаются от того, в кювете?.. – таким же нейтральным тоном откликнулся генерал.
– И все же – как сюда попали эти стволы? – усердно жуя, недоумевал прокурор. – Невероятно!
– Чего ж невероятного? – произнес отец Федор. – Компания поставляет сельскохозяйственную технику. Частью – в разобранном виде, в упаковках. Сборщики – ее люди. В комбайн можно упрятать и зенитную установку, таможня в тоннах железа копаться не станет…
– Любопытная версия, рабочая… – прищурился задумчиво гэбэшный генерал. Помолчав, продолжил: – Допустим, найдем мы подозрительных американцев, въезжавших в определенный период времени в Россию, может, выделим среди них явно подозреваемых… Ну, отправим отпечатки пальцев трупа в ФБР… Во-первых, хрен чего толкового получим в ответ. Во-вторых, о выдаче остальных можно и не мечтать.
– Однако найти оружие надо! – с убежденной горячностью воскликнул полицейский начальник и даже ударил по столешнице стола маленьким сухим кулачком.
– Иди в чистое поле, ищи там ветра или клад, – подал сдержанную реплику Кирьян.