Дядя молча выслушал эти не лишенные логики доводы и, кажется, принял их. По крайней мере, за обедом он уже исподлобья не косился на Сергея, а деликатно расспрашивал о его недавнем прошлом. Не одну чашку чая они выпили вместе, разговаривая, прежде чем годившийся Сергею в отцы и умудренный житейским опытом Абдул понял для себя что-то важное. На второй день он уезжал домой с другим отношением к этому, уже и не такому чужому парню, оказавшемуся на перепутье. Абдул ничего не стал советовать ни ему, ни Бибихаво, обещал только подумать, как быть дальше. И пригласил их к себе в гости — через неделю.
Управившись с домашними делами накануне джумы, они встали на рассвете, чтобы добраться до дяди пораньше, пока не так еще жарко. Маленький Суфи радовался возможности попутешествовать, а идти, как узнал Сергей, предстояло километров пять. На полпути малыш подустал, и Сергею пришлось посадить его на плечи. Так когда-то в далеком детстве, как король на троне, восседал он сам на здоровых папиных плечах, испытывая настоящий восторг. Наверняка, и повизгивающий Суфи находился на седьмом небе от счастья. Он то и дело обращался к маме, мол, гляди, как я высоко забрался и не испугался. Сквозь узкие щелочки паранджи Бибихаво видела сияющие глаза сына и тихонько радовалась.
День выдался по-летнему теплый, безветренный, на небе ни тучки. Не было еще и десяти часов утра, а солнце уже припекало. А вон впереди показался уже и добротный дом дяди, стоявший на пригорке в центре кишлака. Они ускорили шаг.
— Проходите, гости дорогие. Я очень рад вас видеть, — улыбаясь и обнимая поочередно Суфи, Бибихаво и Сергея, дядя Абдул был сама любезность. Из-за его спины вышла полноватая темноволосая женщина, тетя Лейла, и также по восточному обряду приветствовала их.
Угощали гостей радушно, вкусно приготовленным шашлыком из баранины, пловом, фруктами. Суфи, больше всего любивший сладости, благодаря своей детской непосредственности, заслуженно находился в центре внимания.
Пока женщины обменивались новостями и судачили о своем, Абдул, взяв Сергея под руку, вывел его во двор: показать хозяйство. Жил он, по афганским меркам, небедно: кроме стада овец, имел лошадь, корову. В кишлаке держал несколько дуканов, в которых торговал одеждой, коврами, посудой, постельными принадлежностями, другими ходовыми товарами, которые привозил из Пакистана, Кабула, Ирана. Торговля, судя по убранству дома, приносила хороший доход.
— Я вот о чем скажу. Если ты решил не возвращаться к своим, то тебе нужно где-то работать, — неторопливо, чтобы его поняли, говорил Абдул, будто читавший мысли Сергея. Он и сам уже не раз думал об этом. Но где в кишлаке трудоустроишься, это же не Кабул и даже не провинциальный центр Чарикар, где наверняка пригодились бы его руки?
— Мне нужен надежный помощник. Бибихаво говорила, что ты трудолюбивый парень, не умеешь обманывать. Будешь за товаром ездить, в дукане торговать. Заработаешь много денег — откроешь свое дело. Я помогу… Согласен?
«Он еще спрашивает, как будто мне каждый день такие предложения поступают». — Сергей даже не надеялся на подобный разговор, слабо утешая себя, будто что-то в его непутевой жизни изменится само собой. А тут такая удача неизвестно откуда сваливается…
Так и решили: уже с завтрашнего дня он выходит на работу. Обрадованная этой новостью Бибихаво стала искренне благодарить дядю.
Работа в дукане была непыльной. Знай себе сиди в лавке, присматривай за товаром да покупателей заманивай. Чем больше их к тебе заглянет, тем лучше. То, что у афганцев, как и у многих других восточных народов, торговля стоит на первом месте, сложилось исторически.
Абдула местные жители уважали, поэтому, когда он привел на базарную площадь светловолосого парня по имени Адам и сказал, что это один из его продавцов, то лишних вопросов не задавали. К новичку, понятное дело, присматривались и, видя его неопытность в торговле, помогали советами на первых порах. Но так как здесь каждый работал на себя или хозяина, то в первую очередь мысли были о собственной выгоде, а не соседа. Это наглядно проявлялось, когда в Курултае оказывался наиболее желанный гость — заезжий покупатель, которого чуть ли не за рукава каждый норовил затащить к себе, предлагая самый лучший, самый дешевый, на любой вкус товар. Сколько что стоит и до каких пределов можно скидывать цену, Сергей на память еще не выучил, поэтому, чтобы не запутаться, частенько посматривал в специальный блокнот. Это, конечно, не очень нравилось покупателям, привыкшим на свои вопросы получать мгновенные ответы. По этой простой причине он поначалу терял какую-то часть прибыли. Но через пару недель Сергей разобрался и с ценами, и с особенностями местной торговли, в которой ключевую роль играли мужчины, их обширные связи. Немало значило и умение расположить к себе малознакомого человека приветливой улыбкой, шуткой, интересной беседой. Сверкович не забывал об этом, хотя из-за недостаточного знания дари, менталитета афганцев, вековых традиций ему было весьма сложно конкурировать с местными торговцами, которые на этом деле, как говорится, зубы съели.
Рядом стояла семейная лавка Анвара, в которой трудились попеременно, а порой и вместе дед, его сын и внук. Как ни странно, больше всех афгани зарабатывал Исламуддин, юркий десятилетний пацан. Кажется, не существовало в мире покупателя, которого не по годам смышленый мальчишка не уговорил бы хоть что-нибудь купить. Непонятно, когда он успел освоить язык эсперанто: нахватавшись расхожих словечек из английского, русского, таджикского, узбекского и хазарейского языков, он уже этим вызывал интерес у покупателей. По части же знания русского языка и психологии «шурави», которые, правда, в отдаленный Курултай редко заглядывали, не было равных, конечно, Сверковичу. И он это свое преимущество использовал на полную катушку.
Как-то в знойный летний день недалеко от его дукана остановились два советских бронетранспортера. На пыльную землю ловко спрыгнули три офицера с автоматами за спиной. Выцветшие на солнце кепки, традиционные «лифчики» (специальный нагрудный пояс для боеприпасов), другая экипировка говорили о том, что они возвращались в часть с боевых.
У Сергея что-то екнуло в душе, когда он увидел офицеров и услышал до боли знакомую речь. Но защитный рефлекс самосохранения все же уступил место инстинкту торговца: он по-русски позвал выгодных гостей в свою лавку. Те, мельком глянув на продавца, обратили взоры на бросавшиеся в глаза яркими заграничными «лейблами» джинсы, рубашки самых разных размеров и расцветок, кожаные куртки, дубленки. Такого впечатляющего изобилия импортного ширпотреба в Советском Союзе даже в крупном универмаге не увидишь, а тут в любой лавчонке и сравнительно недорого можно купить все то, что на Родине именуется просто: модный дефицит. Надо быть дураком, чтобы не воспользоваться случаем и не пополнить свой гардероб и родственников в целом приличными товарами, произведенными в Индии, Пакистане, Китае. Вот и этот капитан с двумя старшими лейтенантами по пути в часть решили сделать короткую остановку для шопинга.
— Моя благоверная написала, чтобы дубленку к зиме обязательно привез. И еще целый список составила, что купить для семьи и многочисленной родни. Как будто я в торгпредстве посольства работаю, а не ротой командую, — уставшим голосом посетовал капитан своим, затянувшись сигаретой. — Хорошо вам, холостякам, только на себя да на любовниц тратитесь.
— А я маме ко дню рождения хочу хороший подарок выбрать, что посоветуешь, Анатольич? — отчетливо услышал Сергей вопрос совсем молоденького старшего лейтенанта, обращенный к ротному.
— Есть настоящие пуховые платки, незаменимая вещь зимой: тепло и красиво, — почти пропел свое предложение дуканщик Сверкович.
— Покажи.
Снежной окраски ручной работы платок и впрямь был великолепен.
— Сколько стоит?
— 50 чеков.
— Как бутылка водки, — сравнили «шурави». — Рафик, может, боевым офицерам сделаешь скидку?
Непривычно было услышать Сергею полузабытое обращение «товарищ», произнесенное по-русски на афганский манер да еще русскими командирами. Знали бы они, с кем торгуются… От этой внезапно озарившей мысли он почти машинально стал добавлять в речь слова на дари. Сработал, видимо, инстинкт самосохранения, как предохранитель в электросети при резком скачке напряжения.
— Ладно, берите за сорок пять. Мама будет очень довольна.
Потом он помог капитану выбрать дубленку для жены. У Сергея было несколько десятков штук этого ходового товара, но сложность состояла в том, что без примерки, на глаз выбрать нужный размер весьма непросто. Ротный предложил Сергею перевоплотиться из продавца в манекена, аргументировав это тем, что жена худенькая и примерно такого же роста. Любое пожелание покупателя на Востоке — закон для продавца. И вот Сверкович в модной женской дубленке уже позирует перед зеркалом и офицерами.
— Анатольич, бери, не прогадаешь, — советовали ротному товарищи, а он придирчиво осматривал недешевую вещь. После непродолжительного торга, уменьшившего первоначальную цену почти на четверть, дубленка из пыльной лавки переместилась в такой же БТР. Скоро ею будет вознаграждена женщина, преданно ждущая своего капитана с войны.
Офицеры купили еще чайный и кофейный сервизы, по паре джинсов, с десяток маек, полмешка всякой сувенирной мелочовки, основательно опустошив свои карманы. Абдул будет доволен, столько денег за день он еще ни разу не приносил.
Когда осела густая пыль за уехавшими бронетранспортерами, Сверкович впервые подумал, как здорово пригодился ему русский язык, знание которого помогло привлечь именно к себе остановившихся у обочины офицеров. Им-то без разницы, в каком дукане деньги оставить, а для него каждая сотня афгани душу греет.
Уже больше месяца Сергей работал на дядю Бибихаво, жил у него. За гостеприимность и щедрость души служил ему верой и правдой. Еще вставало в горах солнце, а Сверкович одним из первых уже раскл