на свои знания, на опыт, он отдавал все силы, чтобы принести пользу государству. В этом ему помогали твердая несгибаемая воля, необычайное красноречие и безоглядная смелость. Граф был вдовцом. Его любимая жена Елена, тяжело заболев, умерла. А дочку Машеньку похитили несколько лет назад из имения. И он с того дня только и занимается ее поисками…
— Я к вашим услугам, милостивый государь, — сказал граф скупо.
Капитан Барков, сидя в кресле, смотрел на Артемьева, на его подтянутую изящную фигуру и суровое лицо. «Властен, требователен, самоуверен», — подумал капитан, а вслух сказал:
— Я пришел к вам, как и обещал, Александр Прокофьевич!
— В этом не было необходимости, — сказал граф вежливо и сухо. — Наша с вами встреча в ратуше несколько охладила мое к вам отношение!
Барков покраснел до корней волос и быстро, как нашкодивший недоросль, начал оправдываться:
— Ваш приезд, Александр Прокофьевич, может существенно повредить делу! А наша встреча не осталась незамеченной «доброжелателями», которые поспешили доложить о ней губернатору.
— Можно узнать, почему вы этого боитесь? — холодно поинтересовался граф.
— Причины скрывать наше знакомство вам известны, — сказал капитан, стараясь говорить спокойно и веско, но голос изменил ему, и в нем зазвенели нотки возбуждения. — Я получил задание найти вашу дочь и того человека, который похитил ее. Именно поэтому я здесь, в Оренбурге! О моей основной цели не знает никто. Ни одна живая душа, включая самого губернатора. Я искал вашу дочь настойчиво и давно. А когда я нашел ее… Тут заявились вы, ваше сиятельство. Неужели вы все еще не поняли, что ваш приезд спутал все мои карты? Увидев вас, похитившая Марию преступница может насторожиться и исчезнуть, увезя с собою и девочку.
Граф наклонил голову, не возражая.
Барков сидел напряженно, полный скрытого недоброжелательства.
— Интересно, как бы чувствовали себя вы, Александр Васильевич, оказавшись хоть на короткий срок на моем месте? — спросил
граф и печально улыбнулся. — Какая–то мразь похитила бы вашего маленького ребенка и в течение нескольких лет скрывалась с ним. Вы были бы в состоянии выдержать это? Вы бы смогли терпеливо ждать, сидя на месте, зная, в чьих руках ваш трехлетний малыш? Это чудовище в женском обличье уже успело совершить немыслимое число преступлений. Она безжалостно убила моего брата. И разве я могу быть уверенным, что она не убьет мое дитя?
— Если бы она мыслила убить Машеньку, чтобы отомстить вам, граф, то она давно бы уже это сделала, — перебил Барков. — Машеньку она похитила не с целью досадить вам, Александр Прокофьевич. Девочка нужна для какой–то другой, очень важной для нее цели. Вот потому–то Жаклин так дорожит ею.
— Жаклин, сказали вы? — ухмыльнулся граф. — Уже который раз эта гадюка поменяла свое имя.
— И не только имя, — добавил капитан. — Подданство Жаклин тоже французское! И документы, представьте себе, подлинные! У меня даже иногда возникают сомнения — а та ли она женщина, которую мы так долго и старательно ищем?
Граф не сразу ответил на вопрос. Он с любопытством и симпатией изучал озабоченное бледное лицо этого молодого и далеко не глупого офицера. Барков ему нравился. Он вздохнул:
— Эта Жаклин именно та, кого мы с вами упорно ищем!
Барков насторожился:
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно. Я ее сегодня видел.
— Что–о–о?
— Я видел ее сегодня на улице, — с виноватым видом признался граф.
Капитан изменился в лице.
— Вы хоть понимаете сами, что наделали? — возмутился он.
— Вполне, — ответил граф. — Я напугал Чертовку до смерти.
— Кого?
— Вы что, милостивый государь, даже не знаете, что разыскиваемую нами мерзавку называют Чертовкой?
Капитан горестно рассмеялся:
— Честное слово, не знал. А ведь, пожалуй, слово меткое. — Барков не позволил себе разозлиться и спросил: — Так что же она вам сказала?
— Она не сказала мне ничего. Чертовка увидела меня и страшно испугалась. Когда я уезжал, она так и стояла на месте с перекошенной физиономией и раскрытым ртом!
Барков поморщился:
— А вы уверены, что она узнала вас?
— Конечно, — ответил граф, — хотя я могу и ошибаться. Она видела меня сидящим на коне. А нижнюю часть лица я закрыл платком!
— Господи, Александр Прокофьевич, не посоветовавшись со мною, вы успели наломать столько дров!
Капитан говорил, повинуясь потребности высказать все, что в нем накипело за время, которые граф провел в городе, и сам чувствовал, что начинает говорить лишнее:
— Вы вспугнули преступницу. Теперь она попытается так спрятать девочку, что мы ее не найдем вовсе.
Граф встал и подошел к нему:
— Тогда чего медлите вы?
От его пристального взгляда Барков поежился в кресле.
— Во время слежки за Жаклин мы убедились, что она прибыла в Оренбург не только с целью увезти подальше вашу дочь. Простите, если повторюсь, но я уверен, что ваша Машенька для нее своего рода прикрытие. Жаклин или те, кто ее сюда прислал, замыслили что–то очень серьезное. Язык не поворачивается говорить, но я почти уверен, что темные замыслы касаются безопасности нашего государства!
— Вы производите на меня хорошее впечатление, уважаемый Александр Васильевич, — сказал граф, глядя в сторону. — Вы, очевидно, энергичны и, очевидно, любите работать толково, деловито. Но, как вы сами понимаете, для меня сейчас всего важнее моя дочь! Малышку необходимо срочно освободить. Она не должна оставаться разменной монетой в руках преступников, даже если ее освобождение причинит хоть какой–то вред интересам государства. Или у вас имеются сомнения на этот счет?
Капитан молчал. Ему нечего было возразить таким веским доводам графа.
— Вы обязаны спасти мою дочь, капитан, — сказал Александр Прокофьевич. — Помнится, в Петербурге вы дали мне честное слово!
— Я выполняю свой долг, — уныло ответил Барков.
Ему было неудобно говорить, глядя снизу вверх. Он злился оттого, что граф так бесспорно превосходил его выдержкой.
Александр Прокофьевич отошел к окну:
— Сегодня, прямо сейчас, я намерен нанести «дружеский» визит своей соседке по гостинице.
— Да вы с ума сошли! — воскликнул капитан. — Простите меня, Александр Прокофьевич, но это глупо!
Теперь вспыхнул граф. Он громко хлопнул в ладоши и зло крикнул:
— Демьян! Живо ко мне!
— Я не могу вам позволить этого самоуправства! — вскочил с кресла Барков. — А если вы не найдете Машеньку в апартаментах Жаклин? Вы представляете, что тогда будет?
— Я представляю, что будет, если я прямо сейчас не загляну на чай к Чертовке, — спокойно возразил граф. — Я никогда себе не прощу, если эта дочь сатаны снова увезет мою Машеньку!
— Но позвольте, Александр Прокофьевич, если все–таки девочки в апартаментах нет? — взмолился Барков.
— Я пытками заставлю эту суку сказать мне все о Машеньке. Если девочка в городе, то мы уже скоро будем вместе.
— А если у Жаклин ее все же нет?
— Я сдеру с Чертовки шкуру!
Вышедший из соседней комнаты Демьян остановился посреди комнаты, которая при его появлении как будто уменьшилась в размерах.
— Что там, у соседей? — спросил граф.
— Покуда тихо, — ответил Демьян.
— Свяжи нашего гостя.
— Да вы что?! — возмутился капитан. — Да я…
Демьян сгреб его в охапку и легко, как младенца, спеленал поданной графом веревкой.
— Надеюсь, вы отдаете отчет своим действиям, Александр Прокофьевич? — спросил, тяжело дыша, Барков.
— Вполне, — улыбнулся ему граф. — Связав вас, я развязываю руки себе. И еще. С вас, милостивый государь, снимается вся ответственность за возможные плохие последствия! Отдыхайте и не думайте о плохом! Всю ответственность за содеянное мною я беру лично на себя.
Александр Прокофьевич достал из–под кровати дорожный кожаный баул и извлек из него два пистолета. Внимательно осмотрев их, он удовлетворенно хмыкнул и взвел курки.
— Ну что, Демьян?! Ты не желаешь сходить со мной к соседям?
— Я хоть куда с вами, Ляксандр Прокофьевич, — заверил его слуга.
— Ну и отлично!
Демьян открыл дверь и посторонился, пропуская вперед графа. Затем он закрыл дверь. Лишенный возможности двигаться капитан Барков закрыл глаза, стараясь хотя бы услышать, что произойдет в номере Жаклин и чему он, к сожалению, лишен возможности помешать.
* * *
— Девчонку надо отравить, — небрежно обронил месье Анжели своим высокомерным, звонким голосом.
Ему нервно возразила Жаклин.
— Что?! — воскликнула она. — Отравить Марианну?
— Ты сама сказала, что видела ее отца. А это означает, что он явился за своей дочкой!
— Но как он узнал, что мы здесь?! — испуганно глядя на дверь, прошептала Жаклин.
— Какая разница, — хмыкнул Анжели и зло посмотрел на съедаемую страхом женщину. — Что, доигралась, кошка драная? А я тебя предупреждал.
— Девчонка еще пригодится, — позволил себе вступить в разговор Нага. — За нее можно получить хороший выкуп!
— Что ты мелешь, азиат! — возмутился Анжели. — Девчонка для нас, как бочка с порохом и зажженным фитилем! Любая ошибка может погубить все дело.
— Да, граф теперь не оставит меня в покое, — нахмурившись, сказала Жаклин. — Единственное наше спасение — прямо сейчас покинуть город!
— Это невозможно, — резко возразил Анжели. — Единственный выход — избавиться от девчонки! Она умрет, и с ее смертью исчезнет всякая опасность.
— Для тебя исчезнет, но не для меня, — зло прошептала Жаклин. — Граф не тот человек, который успокоится, не найдя дочери. Он теперь перевернет вверх дном весь город!
— Я бы точно так поступил на его месте, — совершенно серьезно сказал месье Анжели и добавил: — Но так как я на своем месте, то решаю убить графа, пока он не причинил нам больших неприятностей.
— Одним словом, или мы убьем графа, либо погибнем сами, — подытожил Нага. — Что лучше?
— Убьем отца и дочь, — сказал Анжели с жестокой улыбкой. — Девчонку я беру на себя, а графом займетесь вы.