Капитан был ошарашен, утомлен и обижен. Это молниеносное перемещение без согласования с ним, без согласования с Тайной канцелярией казалось ему неоправданным и нелепым. Но, собрав всю свою волю, он вымученно улыбнулся и спросил:
— Не вижу смысла в ваших действиях, Александр Прокофьевич. Он же все равно без моего покровительства ничего не сможет сделать!
— Эге, милостивый государь, не нравится?
Граф посмотрел на Баркова, но тот не проронил в ответ ни слова.
— Твоя задача на том не исчерпана, Александр Васильевич, — продолжил граф. — Напротив, она усложнилась.
— И чем же? — не очень–то весело усмехнулся Барков.
— Об этом я уже говорил, — ответил Александр Прокофьевич. — Ты не должен больше терять время на встречи с Безликим. У него теперь одна задача, а у тебя другая. Отныне твоя цель — только Чертовка! Лишь, как ее теперь называют, Жаклин сможет вывести тебя на место, где она прячет Машеньку. Надеюсь, что отношения между вами не испорчены?
— Нет, — хмуро ответил капитан.
— Тогда расшибись в лепешку, но стань ее любовником, — улыбнулся граф. — Что делать, подскажет тебе вот это.
Александр Прокофьевич вложил в руки капитана пакет с печатью Тайной канцелярии и покачал головой:
— Читай внимательно и запоминай написанное, ибо этот пакет после прочтения его содержимого должен быть немедленно уничтожен!
Пока Барков внимательно перечитывал содержимое письма, граф не спеша прохаживался по избе. Артемьев осторожно наблюдал за выражением лица капитана и скупо улыбался, видя, как оно вытягивается и бледнеет. Александр Прокофьевич остановился у стола лишь тогда, когда капитан вложил прочитанный лист обратно в конверт и обхватил руками голову.
— Вижу, вы все прочли и все запомнили, Александр Васильевич, — сказал он, беря со стола пакет и пряча его в карман сюртука. — Теперь не смею задерживать, капитан! Прощайте, если вдруг нам больше не доведется увидеться…
* * *
По дороге из Сакмарского городка в Оренбург крупной рысью ехали два всадника. Неподалеку от моста они сбили коней на шаг, затем натянули поводья и разом спрыгнули на землю. Попутчики повели лошадей по мосту, решив таким образом немного отдохнуть от скачки. Как только всадники перевели коней на другой берег, один из них неожиданно сказал:
— Да на вас лица нет, Александр Васильевич!
Капитан вздохнул и печально улыбнулся:
— Граф использовал все свои связи при дворе. В результате я отстранен, а ты на коне.
— И вам конечно же обидно?
— А ты думал…
Несколько минут они шли молча. Затем Безликий, видимо, чувствуя себя виноватым, осторожно сказал:
— Если хотите, Александр Васильевич, мы сами оставим все как было?
— Ну уж нет, — угрюмо ответил Барков. — Я не сторонник проявлять непослушание приказам. Я поздравляю тебя с назначением! А за тот плевок, которым «наградил» меня граф, он еще ответит!
— Вы собираетесь призвать его к ответу? — удивился Безликий.
— Следовало бы, — зло ухмыльнулся капитан. — Он подорвал мою карьеру, хотя во всем виноват сам.
Еще несколько минут они шли молча. Но Безликому не терпелось выведать у Баркова то, о чем тот беседовал с графом в его отсутствие, а потому он спросил:
— Вы не обсуждали с графом, как теперь будут выглядеть наши поиски Машеньки?
— Твои поиски, а не наши, — хмуро уточнил капитан. — Отныне девочку ищешь ты и тот, который со дня на день прибудет из Петербурга. Все карты вам в руки.
— А чем же займетесь вы? — удивился Безликий. — Граф же говорил…
— В инструкциях из канцелярии, которые мне «любезно» позволил прочесть граф, мне предписывается занять «свой бессменный пост» у тела Жаклин, — с сарказмом ответил Барков.
— И все?
— Еще прикрывать вас, используя свою должность адъютанта губернатора.
— А про меня в инструкции ничего не сказано? — поинтересовался Безликий. — Признаться, я не имею понятия, с чего начать поиски графской дочери.
— Нет, эта инструкция писана для меня лично, — хмыкнул капитан. — А твои полномочия расписаны вот здесь.
Он достал из кармана переданный графом пакет и протянул его Безликому.
— Хотел отдать его тебе в Оренбурге, но, видя твое нетерпение…
Безликий схватил пакет и тут же вскрыл его, потеряв всякий интерес к капитану.
Остановившись посреди дороги, он с жадностью принялся за чтение инструкции из Петербурга. Прочитав, он довольно улыбнулся и спрятал бумагу в карман.
— Напрасно ты это сделал, — ухмыльнулся Барков. — Такие бумаги требуют немедленного сожжения после прочтения.
— Вы так думаете? — спросил Безликий.
— Этого требуют правила, — ответил капитан.
Он вскочил на коня и подстегнул его легонько плеткой.
— Постойте, Александр Васильевич! — крикнул ему вдогонку Безликий. — Я только сожгу письмо и…
— Жги, потом догонишь! — не оборачиваясь, крикнул в ответ Барков. — Если хочешь ехать со мной, то прыгай на коня.
— А письмо? — ужаснулся Безликий.
— Сожрешь по дороге. Это нетрудно!
2
— О, клянусь Богом, я уничтожу его, уничтожу! — Жаклин заломила руки и заплаканными глазами посмотрела на Нагу. — Я не могу больше слышать его злых насмешек. Я не смогу больше видеть его наглых ухмылок. А может быть, все это мне только кажется?
— Кабы так! — холодно возразил Нага. — Уже сколько дней он заперт в подвале, но ведет себя не как узник, чья жизнь висит на волоске, а как султан, который сам заточил себя в холодный подвал, чтобы хоть на время отдохнуть от летней жары и насладиться прохладой.
— Ах! Ах! Но почему я такая несчастная? Как смеет этот недостойный сумасброд отвергать любовь той, к ногам которой сотнями припадают гордые дворяне, умоляя подарить лишь взгляд, лишь улыбку! Господи, что же делать? Как вразумить Архипа, что теперь наши с ним судьбы слились воедино? Господи, помоги! — пролепетала Жаклин, точно в бреду. — Помоги, — продолжила она уже спокойнее, — но как воздействовать на сердце, если оно тебя не принимает? Есть ли такие силы, которые могут приворожить к тому, кто тебя отталкивает? Есть ли? О Господи! Я с ума сойду!
И Жаклин бросилась на кровать, орошая горькими слезами обшитую бархатом подушку.
— Госпожа! — сказал Нага, стоя посреди комнаты. — Оставь мечты!
— Если бы я только могла! — жалобно промолвила Жаклин. — Я не могу этого сделать. Я хотела, Бог свидетель! Старалась вырвать его из сердца. Но не смогла! Адское пламя пожирает мою грудь! Я должна…
— Уничтожить его! — закончил хладнокровно Нага. — Госпожа, я убью его, только прикажи. Умрет Архип — умрет и любовь к нему! Выбросьте из головы глупости, и сердце успокоится, поверьте мне.
— Ты в своем уме?
— Я — да, а вы — нет. Любовь к этому казаку сделала вас безумной.
— Пусть так, но ты не тронешь его! — воскликнула Жаклин вне себя.
Вскочив, она заходила по комнате с высоко поднятой головой и пылавшим от гнева лицом. А Нага сел на стул, украдкой наблюдая за ней.
Вскоре Жаклин остановилась и со злорадной улыбкой посмотрела на Нагу. Тот даже вздрогнул, точно его змея ужалила.
— Архипа надо приворожить! — воскликнула она. — Как же это мне раньше не пришло в голову?
— Но… Как мне известно, настоящих ведуний встретишь редко, — сказал, задумавшись, Нага. — Большей частью вокруг шарлатаны.
— А ты мне найдешь настоящую колдунью! — улыбнулась счастливо Жаклин.
— Помилуй, госпожа, да как же я это сделаю? — удивился Нага. — Настоящие ведьмы на дороге не валяются.
— Ты, помнится, говорил мне про ведунью из Сакмарска? — Жаклин кинула взволнованный взгляд на слугу, и на ее лице розой расцвел яркий румянец.
— Да, помню, — нахмурился Нага. — Но эта зловредная старуха не будет помогать вам. Если она сильна в колдовстве, то, еще чего доброго, нашлет порчу на вашу голову!
Слова слуги расстроили Жаклин, но не заставили отказаться от удачной, как она считала, мысли.
— Что ж, — сказала она. — Садись на коня, скачи куда хочешь, но колдунью найди. Только смотри, без обмана. Если ворожба не подействует — удавлю обоих!
Вдруг у входной двери зазвенел колокольчик. Не прошло и минуты, как в комнату вошла служанка и с каменным лицом доложила:
— Капитан Барков пожаловал, госпожа. Прикажете впустить?
— Нет, ни в коем случае! — воскликнула Жаклин. — Скажи ему, что больна я и сплю. А еще передай, что я никого не принимаю до завтра.
Служанка вышла. Нага тоже поднялся со стула, собираясь уходить, но, встретившись с властным взглядом Жаклин, снова сел.
— Куда собрался? — не слишком–то ласково спросила она.
— Искать колдунью, — ответил он. — Говорят, табор цыганский у Менового двора остановился. Среди цыган хорошие ведуньи встречаются. Может, повезет?
— Хорошо, — согласилась, подумав, Жаклин. — Но ответь мне еще на один вопрос! Граф Артемьев мертв?
Нага замялся. Он не знал, что ответить хозяйке. Но и отмолчаться тоже не мог. Немного подумав, слуга тяжело вздохнул и сказал:
— Надеюсь, что да, госпожа.
— Почему столь неуверенный ответ? — недовольно поморщилась Жаклин.
— От Калыка по–прежнему ни слуху ни духу, — ответил Нага. — Вся банда тоже покинула свои убежища и растворилась. Так что мы теперь без людей, госпожа.
— Исполнителей мы всегда найдем, если потребуется, — сказала Жаклин. — Больше всего меня волнует граф. Если он остался жив, то нам не избежать крупных неприятностей.
— Если бы он остался жив, то неприятности уже бы наступили, — вслух предположил Нага.
— А не могло случиться так, что граф купил Калыка и всех его разбойников? — предположила Жаклин.
— Вполне возможно, — согласился Нага. — Если это так, то нам угрожает серьезная опасность! Не пора ли уносить отсюда ноги, госпожа?
— Давно пора, — вздохнула Жаклин. — Но увы… Этого сделать пока невозможно!
Неожиданно в комнату вошла красивая девушка, и госпожа со слугой были вынуждены прервать свой разговор. Они учтиво поклонились вошедшей, и Жаклин, улыбаясь, спросила: