Смелая выходка Питера не осталась незамеченной, его назначили бригадиром и главой нового поселка. Его, как выразился Лукин, «Artel» должна будет рубить лес, в котором русские очень нуждались, и сплавлять бревна по реке в «Rasdolnoe». Обучать новому ремеслу вчерашних менеджеров, юристов, психоаналитиков и прочих безруких неумех станет вон тот крепкий, страшноватый на вид человек, настоящий русский «Muzhik» Илья, который, оказывается, раньше жил в страшной, суровой сибирской тайге и валил там лес. Наверное, туда его сослали за какое-то жуткое преступление. Всем известно, что в Сибирь русские ссылают самых отъявленных преступников, заставляя их качать нефть и рубить лес.
Так, сам того не желая, маленький канадский юрист оказался большим начальником, в его подчинении находились почти сорок мужчин и двадцать женщин. Дальше был долгий, трудный подъем вверх по реке и тщательный выбор места для нового селения, которое русские, посмеявшись над наивными высказываниями канадца, так и назвали – Сибирь. Местность действительно оказалась весьма живописной и не шла ни в какое сравнение с голой пустыней, давшей им приют в первые годы проживания в новом мире. Леса кишели дичью, река – рыбой, в лесу росли различные съедобные и лечебные травы. Правда, первый год не обошлось без жертв, двое мужчин и одна женщина безвестно сгинули в лесу, скорее всего, они погибли в когтях многочисленных хищников, обитавших в округе. Несколько человек отравились, съев плоды и листья каких-то неизвестных растений, впрочем, помер в итоге только один, но этот случай навсегда отвратил переселенцев от желания связываться с неизученными представителями местной флоры. Один из плотогонов утонул в реке. Неудачно сваленное дерево убило одного и покалечило другого лесоруба. В ссоре, вспыхнувшей из-за женщины и перешедшей в поножовщину, погибли еще двое. Точнее, именно в драке погиб один, второго тут же повесили по приказу Ильи. Кстати, после этого случая потасовок стало значительно меньше, а уж за ножи и вовсе никто не хватался. За порядком следили шериф и помощник шерифа, тщательно отобранные и проинструктированные Лукиным и подчинявшиеся лично ему.
Потом уехал на своей пегой полудикой лошадке Илья, очевидно сочтя свою миссию выполненной. На прощание он вручил Питеру пистолет и восемь патронов к нему, дав совет держать рабочих в строгости, но быть справедливым и честным с ними. Эти три качества, по его уверению, должны были обеспечить бригадиру уважение и лояльность жителей Сибири лучше всякого оружия и шерифов.
Канадец старался следовать советам Ильи и действительно заслужил уважение подчиненных. Достаточно сказать, что за пять лет своего единоличного правления он так ни разу и не воспользовался подаренным оружием. Шериф, правда, не раз применял силу для успокоения наиболее буйных поселенцев, но в целом обстановка в Сибири оставалась мирной и спокойной. У людей, переживших столько трудностей в первые годы пребывания в этом диком мире, появилась надежда.
Так что, как бы ни возмущалась Лютеция, но в поселке давно уже стали слышны детские голоса, а это было первым признаком того, что жизнь налаживается.
– Лют, любимая, – Питер со вздохом поднялся, обнял плачущую жену, – ты же сама знаешь, нет больше ни Канады, ни Америки, ни России, есть только горсточка людей, пытающихся выжить и найти свое место в этом диком мире. И если именно русские дадут нашим мальчикам возможность жить по-человечески, ну что же, пусть они говорят по-русски.
Глава 22Двенадцать лет и одиннадцать месяцев после переноса
Лучи яркого полуденного солнца с трудом пробивались сквозь изумрудную зелень пышной кроны старого дуба.
– Вот мне и шестьдесят пять. – Человек, сидевший под ним на деревянной скамье, поднял голову и улыбнулся своим мыслям. – Я сам, как этот старый дуб, врос корнями в здешнюю землю. Не знаю, что принесло меня сюда, но я благодарен ему. Там, в прошлом, остался одинокий, никому не нужный вдовец, забытый быстро повзрослевшей и уехавшей куда-то за границу дочерью. Здесь я нашел счастье, новый дом, новую семью и своим трудом, своими руками сумел дать этой новой семье твердую уверенность в завтрашнем дне…
Прервав поток мыслей, мимо с визгом пронеслась веселая стайка ребятни. Голенастый, лопоухий пес-подросток, зажав в зубах кожаный, набитый травой мяч, игриво помахивая колечком пушистого хвоста, весело улепетывал от преследующей его малышни.
– Ну-ка, прекратите беготню! Оставьте Шарика в покое, и марш всем одеваться, умываться и расчесываться. Посмотрите на себя – чумазые, как анчутки, всех гостей распугаете. – Старшая из шести хлопотавших возле огромного, наполовину сервированного стола женщин привычным движением собрала расшалившуюся мелюзгу в кучу и подтолкнула их к дому. – Катюша, займись детьми.
– Хорошо, Нина Андреевна, – высокая, стройная молодая женщина, быстро перехватив малышей (пока они опять, словно зайцы, не порскнули в разные стороны), увела их в хату.
– Вася, ну а ты чего сидишь? – Нина всплеснула руками. – Скоро гости подъедут, а ты еще не одет. Ступай, надень новую полотняную рубаху, которую тебе Саня из Лесозаводска привез. Я тебе дам «на похороны берегу», хуже ребенка, честное слово!
– Семеныч, он тебе на похороны еще одну привезет, – великодушно успокоил стоящий на стремянке и копающийся с генератором ветряной электростанции Казанцев. – Ты только заранее оповести, где и когда состоится мероприятие. Саня, подай, пожалуйста, вон тот провод. Спасибо. Значит, это все-таки ноль.
– Шутник, – укоризненно заметил Сазонов, запоздало отдергивая руку. – А если бы меня током убило?
– Подумаешь, нежности какие, ты себя в зеркало видел? Чтобы такого кабана убить, не меньше тысячи вольт надо, а тут всего двенадцать.
– Вот дал же Бог зятьев, – улыбнувшись, совсем по-стариковски заворчал Черных.
– Ты на наших зятьев не греши, – вступилась за парней супруга. – Таких еще поискать надо. Да и руки у них золотые.
– Ага, только растут из задницы, – согласился пасечник и под дружный хохот родни скрылся за дверью.
– Вася, ну у нас музыка-то будет или нет? – указав на уютно расположившуюся на небольшом столике автомобильную стереоаудиосистему, окликнула мужа Татьяна Ковригина.
– Будет, будет, – заверил ее бывший дэпээсник, в этот момент наверху что-то заискрило. Горе-мастер отпрянул от неожиданности, с трудом удержался на лестнице, потом почесал отверткой затылок и задумчиво протянул: – А может быть, и нет. О, к нам со стороны Спиридоновки целая колонна идет. Минут через пятнадцать здесь будут.
– Вот-вот, – ехидно вставил Сазонов, – тесть совершенно правильно подметил некоторые особенности строения твоего организма. С минуты на минуту люди подъедут, а ты копаешься.
Весть о приближении долгожданных гостей вызвала переполох, быстро закруглившись с кулинарными заботами, молодые женщины кинулись наряжаться, и возле богато накрытого стола осталась только Нина Андреевна. Окинув еще раз хозяйским взглядом приведенное в практически идеальный порядок подворье, прихватив запотевший глиняный жбан с квасом и резной деревянный ковшик, она направилась к распахнутым воротам, в которые уже въезжали первые всадники. Большой, просторный хутор Черных в одночасье сделался маленьким и тесным, похожим на пестрый и шумный цыганский табор. Между повозок приезжих уже споро суетились работники, помогая распрягать лошадей и ослов и уводя животных в специально отведенный загон.
Веселье длилось уже не меньше часа, опустевшие блюда и кувшины на столах оперативно заменялись полными. Наперебой выкрикиваемые тосты и здравицы в честь юбиляра и его семейства чередовались солеными шуточками и анекдотами, авторами большинства из которых являлись Казанцев и Шевченко, впрочем всячески это отрицающие и уверяющие в совершенной правдивости своих историй.
– М-минутточку внимания! – перекрывая веселый гул голосов, громогласно заявил изрядно захмелевший Малиновский и, слегка покачнувшись, поднялся со своего места. – Как вы все знаете, мы с глубокоуважаемым Петровичем, – тут он важно икнул, поправил очки на носу и, отвесив низкий поклон сидевшему рядом Ковригину, продолжил: – Мы вели записи, сискима… сис-те-мати-зируя таким образом все имеющиеся у нас знания, составляя кодексы законов, воссоздавая старые и создавая новые традиции…
– Ближе к телу, Склифосовский! – прервал друга Шевченко. – Общество нервничает и желает выпить.
– Минуту, – назидательно поднял палец садовод-эколог, – я не кончил.
– Кончил не кончил – регламент, – вставил Казанцев.
– Так вот, параллельно я вел свои записи и хочу их с гордостью вам продемонстрировать, – не обращая внимания на подначки друзей, Алексей по слогам выговорил последнее слово и, наклонившись, достал из большой кожаной сумки у своих ног толстенную тетрадь. – Вот, называется сие творение «Хроники Нового Мира». Я хотел бы кое-что вам прочесть.
– Читай, конечно! – Сидевшие за столом были заинтригованы.
Еще раз поправив очки, прокашлявшись, Малиновский открыл первую страницу и начал читать. Позабыв про угощение, притихнув, хозяева и гости завороженно слушали вместе с автором, вновь и вновь переживая былые невзгоды и радости, провалы и успехи, потери и обретения.
А ведь все у них только еще начиналось. Спиридонов с улыбкой смотрел на бывших товарищей по несчастью. Пролетели двенадцать лет, люди, самым внезапным способом выдернутые из привычного жизненного уклада, в одночасье лишившиеся надежды когда-либо вновь увидеть родных и друзей, оставшихся в той, старой жизни, нашли в себе силы выстоять. А каким страшным ударом стала для них разгадка тайны этого странного мира! Сначала люди не очень поверили рассказам Маляренко, но раскопки развалин в окрестностях Лесозаводска, развалин города из их прежнего мира – предположительно, Одессы, – подтвердили самые жуткие предположения, многих ввергнув в ступор, отчаяние и уныние.
Пережив и этот удар, своими руками, потом и кровью они создали этот мир, стали одной семьей, действ