Я снова потянулась к крану, но Наташкин окрик со ссылкой на то, что она пошутила, заставил опустить руки.
Возвращались медленно. С любопытством глазели на разноцветные пышные шапки флоксов, обсуждая предстоящие переговоры с Арсением и другими участниками нынешнего заезда. «Закрывая» за собой сорванную с петель калитку, я мучилась угрызениями совести. Наташка — нет.
— Мы хозяевам унавоженную землю под кустом разрыхлили и клумбу полили методом дождевания. И в туалете отметились, тоже своеобразный вклад в улучшение культуры земледелия. Кроме того, указали слабое место в системе охраны участка от внедрения воров и вандалов. В какой-то мере в расчете! Сдачи нам не надо.
6
Троица спасаемых нами беглецов так и сидела в «Ставриде». Все на своих местах — двое полубоком, Мишурик — вольготно в середине. Его правая, загипсованная нога стараниями Мариночки удобно покоилась на клетчатом пледе, уложенном на коробку передач.
— В тесноте, да не в обиде, — удовлетворенно отметила Наташка. — А здесь не на кого обижаться.
Все трое молча и напряженно смотрели на нас. На Наташкин вопрос, были ли звонки, мы синхронно помотали головой. И так же синхронно оповестили: «Звонок!», ибо в Наташкиной сумке раздалось «Прощание славянки».
— Дела-а-а, — протянула Наташка, срывая сумку с педали сцепления. — Как это она у меня здесь оказалась? И мелодия звонка сама по себе поменялась.
— С мобильником потом будешь разбираться. Отвечай, как договорились, — напомнила я подруге.
— Не боись! Память — единственное из моих лучших качеств, которые у меня всегда с собой. Ал-ле-е-е? — ласково пропела подруга, включила динамик и погрозила всем кулаком, призывая затаиться и не дышать. Я молниеносно нажала кнопку приемника. Салон наполнился родными напевами кавказских горцев. Наташкин кулак придвинулся ближе к моему носу, но я, сделав «страшные» глаза, пожала плечами, демонстрируя полную свою невиновность.
— Наташа, это Арсений. Что там у вас происходит? Где вы?
— В гостях у сказки! Случайно встретились с друзьями, сидим вот в гостях за столом. Такая сказочная атмосфера! Ребята, вы не можете петь потише?
— Можем! — подпела я горцам и выключила звук.
— Ничего не понимаю. Наташа, мы должны были встретиться, чтобы поехать к Михаилу!
— Увы, обстоятельства. И потом, мы с Ириной подумали, посоветовались с друзьями и решили не вмешиваться в ход ваших событий. Как инопланетяне с жителями земли. Ну чем мы можем вам помочь? Ничем! Даже пиджак Мише вернуть не в состоянии, поскольку передали его Ксении. А неприятностей и без того хватает. В конце концов, у нас почти правовое государство. Обратитесь в соответствующие органы. И прошу вас больше не звонить. Если Михаил еще раз о себе напомнит, то же самое порекомендуем и ему.
Было хорошо слышно, как Арсений взывал к Наташкиной совести, а потом и жалости, но она демонстративно отключила телефон. Я вытащила свой. Буквально через минуту, как я и ожидала, позвонила Ксения:
— Ирина, как дела?
Включив звук приемника на полную катушку, с испуга я чуть не выронила мобильник. Захлебываясь от восторга, нам предлагали купить квартиры в разных районах Москвы по ценам, ориентируясь на которые, мы реально смогли бы приобрести только благоустроенный туалет. Но он в настоящее время нам как-то ни к чему — успели посетить чужой, неблагоустроенный.
— Уймите этого человека, — завопила я, опять выключая звук. — Да не нужна нам новая квартира! Кстати, Ксения, я подумала и решила, что ремонт в старой мне тоже не нужен. Если ты по поводу Кочневых, то они не объявлялись и не звонили. И вообще я меняю номер телефона. Хочется сохранить в душе хоть какие-то приятные воспоминания о загранпоездке. Надеюсь, ты меня поняла.
— Тем хуже для тебя, — отрезала Ксения. — Не понимаешь, во что вляпалась!..
Ответить что-либо я не успела. Мобильник онемел. Кажется, рефлекторно отключилась. Ненавижу угрозы!
Осторожно поглаживая протянутую вперед загипсованную ногу Мишурика, я тяжело, со всхлипом, вздохнула и печальным голосом сообщила о нависшей над нами опасности. И предложила всем скопом немедленно ехать в прокуратуру.
Первой отозвалась Наташка: «У меня бензин почти на нуле», хотя в этой ситуации ей следовало, по крайней мере, онеметь. Вот что значит вываляться в навозе! Совсем нюх потеряла. Не может понять, куда я клоню.
Вторым напомнил о себе Юрий Алексеевич. Скромно поперхнувшись и покашляв в кулачок, он попросил доставить их обратно к садовому домику, откуда он доберется пешком, и предложил возместить стоимость израсходованного нами в этой поездке бензина. Марина тихо заплакала, а Мишурик скрипнул зубами.
— Зубы надо беречь! — глубокомысленно заметила Наташка. — Кроме костыля, зубов и когтей нам нечем отбиваться от врагов. Господа, я так понимаю, в прокуратуру никто ехать не желает. В милицию, надо полагать, тоже. Молчание — знак согласия.
— Причем недобрый знак! — строго сказала я. — В таком случае, когда мне без моего на то согласия будут обеспечивать внеплановый ремонт квартиры, умелыми руками превращая ее в окончательно и бесповоротно нежилое помещение, хотелось бы знать, за что? Мишурик! Тебе слово. Марины и Юрия Алексеевича стесняться нечего, они спасли тебя от верной гибели. Для истории. Зачем только мы в нее вляпались? Уверена, оба сумеют пожалеть и оправдать тебя, как плод своих совместных профессиональных и нравственных усилий. Я правильно поняла, что Юрий Алексеевич, лечащий врач Мишурика? А кто такая Мариночка?
Марина виновато взглянула на врача. Он пару раз кашлянул и беспокойно завозился в своем углу, усилив общее временное неудобство.
— Я — медсестра того же отделения, — голос Марины немного окреп. — Мы с Юрием Алексеевичем просто не могли поступить иначе. Если вы сообщите об этом в прокуратуру и об этом узнают…
— Вам тоже обеспечат внеплановый ремонт квартир! — догадалась Наташка. — А помимо этого.
— Мишурик! Время пошло! — резко оборвала я ее.
— Пошло, — еле слышно отозвался Мишурик, и его больная нога слегка дернулась. — И оно, к сожалению, работает не на нас. Я бы вернулся, но меня здесь обязательно будут искать и найдут. Очень прошу вас поверить мне на слово, я ничего плохого не совершал. Просто иногда абсолютно справедливые с точки зрения морали действия противоречат требованиям закона. Не за себя боюсь.
— В фирме, где работал настоящий Кочнев, чуть больше недели назад погиб заместитель генерального директора.
При этих словах нога Мишурика дернулась сильнее и он снова скрипнул зубами.
— Сам генеральный таинственным образом исчез до этого печального события. Ты имеешь к этому отношение?
— Тимур погиб? Я ничего не знал о его гибели. — Мишурик явно не врал. На его физиономии появилось выражение крайнего замешательства. Словно ему, обуреваемому жаждой, протянули стакан холодной родниковой воды, но тут же отобрали. И он еще не знает, как к этому относится — как к простому розыгрышу или пытке. — Я его не убивал! Как же он мог погибнуть, если…
Мишурик разволновался не на шутку. Вместе с ним разволновались и Юрий Алексеевич, и Марина: слишком активно он старался выбраться из машины.
— Сидеть! — рявкнула Наташка. Команда, как всегда, подействовала. Пассажиры заднего сидения застыли. Хуже всех пришлось лечащему врачу. Больной полностью закрыл его своим телом, практически высвободив ранее занимаемое собой место. Закаменевшей Марине даже не пришло в голову воспользоваться этим обстоятельством и хоть на короткое время разместиться с удобствами.
«Кажется, „перегнули палку“, — подумала я и ласково сказала:
— Ну что ты, Мишурик. Тебя в убийстве этого Тимура никто и не обвиняет. Ты по техническим причинам просто не мог этого сделать. Только в безумных боевиках герои лупцуют друг друга так, что с каждым новым смертельным ударом у них появляются новые силы для ответного, тоже смертельного. Увы, ты не такой герой. Тебе хватило одного столкновения с простой автомашиной. Впрочем, не будем наступать на начинающие образовываться на месте переломов костные мозоли. В том числе в моей памяти. Все это произошло на моих глазах, потом я долго не могла успокоиться, столько триллеров пропустила без просмотра!
Сеанс психотерапии подействовал. На заднем сиденьи началось оживление. Марина оттаяла и села поудобнее, Мишурик с трудом слез со своего лечащего врача и перебрался к ней на колени. Но тут же извинился и поспешил вернуться на старое место. С ее помощью.
— Ну хватит издеваться над моим вездеходом! — всколыхнулась Наташка. — Ир, вылезай и забирайся назад. Мишурик весь лечащий персонал обсидел и разбередил старые раны. Пусть перебирается на твое место, откатим сиденье назад до упора.
— Упором, надо думать, буду я?
Мне не очень нравилась эта затея. Да и Мишурик невольно застонал от перспективы нового перемещения…
— Ничего. Побудешь «упором». Прижизненная реинкарнация! — отрезала подруга и более мягко добавила: — Вызванная производственной необходимостью. Машина ведь не резиновая. Если психованному больному не обеспечить надлежащие условия транспортировки, она развалится на запчасти. Уложим спинку переднего сиденья тебе на коленки, старайся отслеживать Мишуриковы колебания. Если активизируются, немного придушишь больного. Он и успокоится.
— Вы знаете, как погиб Тимур? — покрехтывая, вернулся на старую стезю Мишурик, когда его аккуратно выволакивали из машины. Отвлекался таким образом от жуткого процесса пересадки.
— Только со слов Майки, — охотно поддержала я тему, тем более что в пересадке больного члена нашей компании не участвовала. Мне поручили держать костыль, с ним я и руководила операцией, корректируя ее ход: «правее, чуть левее, поднимите ногу чуть выше. Все! Бросайте!». — Майка сказала, что примерно неделю назад он поехал на рыбалку и вроде бы утонул.
— Тело нашли?
— Наверное, нашли.
Я сдула с прислоненного к капоту Мишурика сухую травинку.
— Наталья, а зачем нам костыль? Мишурику он только мешает.