Как завещал великий Дадудадуев, как учит ичкерийская практика: удар — отход! удар — отход! удар — отход!
Такая мысленная мозаика…
Токмарев смеет предположить — логичная, узор к узору, цельная. Стыки, правда, видны, некоторых (многих!) деталек не хватает, ткни пальцем — рассыплется. Но — цельная.
И параллельно другая картинка, не мозаика, но плакатная гуашь… Власть предержащая консервативно предпочитает, чтоб весомо-грубо-зримо:
Гр. Токмарев А.Д. возвращается из командировки и застает в квартире неизвестного мужчину намного моложе себя.
Зная о посттравматическом стрессовом синдроме всякого побывавшего в «горячих точках», зная непредсказуемую и неконтролируемую агрессивность этого всякого, зная благоприобретенную привычку этого всякого к самым кровавым сценам, зная ущемленное эго всякого (дескать, пока мы там страдали, вы тут жируете и трахаетесь!)…
Вот вам и мотив. И про состояние аффекта — к адвокату, к адвокату, к адвокату…
…но до него, до адвоката, — к жене: что, блядь, кайфуешь направо-налево, пока меня нет?! подзорву всех вас к такой-то вашей матери! для кого мать, а для кого теща! отойди, сынок, не ссы на бикфордов шнур!
Зная о перенасыщенности оружием известной территории, откуда взялся (откуда ни возьмись!) бывший капитан питерского ОМОНа, зная о своенравии и вообще… аби… амбивалентности гр. Токмарева А.Д. (сообщено!), зная о судьбе отца-уголовника (яблоко, знаете ли, от яблока!)…
Мало ли, что сдал табельное оружие, мало ли что карточка-заместитель! Он на полях сражения не только ТТ мог выкопать (откуда у вас ТТ, гр. Токмарев А.Д.?!) — танк! бэтээр! противопехотную мину минимум. А вы говорите — лифт, тротиловый эквивалент, сто грамм!
О! Вот он! Вот он! Сам пришел! Вяжите! Лежать! Лежать, падла! Р-руки!
Эй, сволочи! Мозгой раскиньте! Спросите себя: зачем гр. Токмареву А.Д. (Середа с вами, сволочи, — не капитану ОМОНа, а гр. Токмареву!) возвращаться на Сибирскую, если он убивец?!
Затем, голубец, затем! Преступник всегда возвращается на место преступления. Теоретически не подтверждено, а, гляди-ка, практика — критерий истины! В который раз!.. Впрочем, что значит «спросите себя»?! Не забывайтесь, гр. Токмарев А.Д. Вы хоть понимаете, где и в каком положении оказались?! И спросим мы не себя, а вас, гр. любезный.
— И ответьте, возник у вас вчера конфликт с безработным гр. Сидоровым П.И.?! Не врать! Соседи не глухие, и звукоизоляция — сам знаешь. И в «глазок» тебя видели, опознают.
— Было.
— Нецензурная ругань? Драка?
— Ну, было, было! Не о том ты, старлей!
— Тихо! Сидеть!.. Я тебе не «ты»! Я тебе «вы», понял!.. Идем дальше. Собаку натравил. Покусала. Скажешь, не твоя, не покусала? Почему без намордника?! Вот, читай — «Об упорядочивании содержания собак в Санкт-Петербурге…» # 413-р! Распоряжение губернатора. Перечень пород собак, нахождение которых в местах выгула и в общественных местах без намордника и поводка запрещается: немецкая овчарка, южнорусская овчарка, бульмастифф, доберман, кавказская овчарка, мастино неаполитано, мастифф (английский, пиринейский, испанский, тибетский), ризеншнауцер, ротвейлер, среднеазиатская овчарка, американский стафордширский терьер, бультерьер, стафордширский бультерьер, жесткошерстный и гладкошерстный фокстерьер. Кроме того, иные породы, чей рост в холке превышает 40 см. Какой породы твой кобель?
— Утомил, старлей! Понятия не имею. Слышь, это для тебя сейчас самое важное?
— В нашем деле каждая зацепка важна. Кобеля, конечно, придется теперь усыпить, а… ахкх!.. кхкх… Пс-с-сти! Пс-с-сти, задуш-ш-шь!
— Я тебя, кобель, самого щас усыплю!
— Ну вс-с-се, все. Пс-с-сти, ты!
— Я тебе не «ты»! Я тебе «вы», понял! И «товарищ капитан»! Понял, старлей?!
— Понял. Пустите, ну! Погорячились и будет.
— Будет, так будет. Но учти…
— Не-ет. Это вы учтите, капитан Токмарев! Нас прежде всего интересует не то, что будет, а что было. Вчера. Выстрел? А? Было? Наши эксперты щербину в ступеньке как раз сейчас изучают!
— Было, блиннн! Было, было, было!.. Не так все было, старлей!
— А как? Еще скажите, он в вас стрелял, не вы в него! И промахнулся! А вы отняли, после чего направились без задней мысли к жене — объясняться… со стволом за пазухой, и, чтоб стопроцентно, с тротиловой шашкой: кто там? сто грамм!.. Скажите, товарищ капитан, давайте! Протокол все стерпит. Скажите!
Не сказал. И не скажет.
Потому что из второй, гуашно-плакатной, «картинки» Артем исключил себя априорно. К своим, к ментам, не обратится.
Из двух зол — меньшее.
Первое (мозаика) — меньшее. Хоть покувыркаться можно с приемлемым КПД, а не белкой в колесе силы тратить на одном месте!
Убедившись, что лестничные площадки пусты, он покинул квартиру без суетливой спешки, но на пуантах — стремительно-полетно и бесшумно. Следов не оставил — и среди ментов попадаются профессионалы, не только среди бандюков.
До забитой «стрелки» — десять минут. И среди ментов попадаются пунктуалы, не только среди бандюков. Через десять минут и вернемся — поглазеть на оппонентов. Нет, через пятнадцать — дать им пятиминутку на реакцию при обнаружении потерпевшего гр. Сидорова. Или не вернемся. Что значит — вернемся?! Его, Токмарева А.Д., сегодня здесь и не было еще. Да, поднимался на этаж, звонил — не открыли. Хоть кого спросите! Хоть самого Токмарева А.Д., хоть загадочную лягушонку в коробчонке (21–21 ЛОХ).
Погулять он вышел, все чин-чином, собачку, в строгом соответствии с распоряжением губернатора # 413-р, на поводке ведет…
Не столько, правда, он собачку, сколько собачка его ведет. Архар увлекал за собой Токмарева, туго натягивая парашютный строп, оплетенный свиной кожей. Архар не разменялся на пустяки-«пистолетики» у столбиков-кустиков-сосенок — шел, пригнув башку, чутким носом в землю, целеустремленно и… по прямой. По следу он шел.
Прямо, прямо, прямо — там… да хоть Ояма, отец-основатель школы Кекусинкай! Артем сдюжит и за пятнадцать минут управится. За одну!
Накатило адреналину. В подобном состоянии «хоккеист» Токмарев, бывало, и разгонял-плющил толпы зэков. А там, где (то бишь куда) прямо-прямо-прямо, — максимум пятеро. Больше в коробчонку не вместится.
Пятерых он — голыми рукам! Прецедент имелся! В Доькар-Оьла, иначе в Толстой-Юрте…
Будь красноглазый Гочу хоть трижды разбойником и убийцей!
Будь конъюктивитный Гочан хоть трижды бравым-храбрым-отчаянным!
Пятеро толстой-юртовских разбойников и убийц трехмесячной давности тоже мнили себя бравыми-храбрыми-отчаянными — позорно отвоевались, даже имея свободу маневра на открытом пространстве. А набившись впятером в тесноватую коробчонку, особо не сманеврируешь.
Архар привел хозяина к бежевому «форду» с номерными знаками старого образца «21–21 ЛОХ»— от квартиры, внутри которой труп, к «форду», внутри которого… кто?
Архар на последних метрах короткого пути издал вопросительное-просительное «ры?»: мол, спускай с поводка, хозяин, теперь-то как насчет башкой ветровое вышибить? готов!
— Ар-р-рх! — издал в ответ хозяин. Мол, я сам!
Дверца со стороны водителя клацнула. И голос изнутри — подбадривающий и участливый, но якобы (бандюковская тональность в предвкушении расправы над лохом):
— Опаздывать… если подумать… на ст’елку западло, Токма’йов!
Такие люди — и без охраны!
Гочу?!
— Нету больше никакого Гочу! — разъяснил Чепик чуть погодя, когда эмоции поулеглись.
— «Тачка»? — уличил Токмарев.
— Наша.
— Ваша…
— «Каймановская». Была его — стала наша. Да нету, толкую тебе, никакого Гочу! И не будет никогда! Зуб даю!
— А челюсть слабо?
— Хоть обе!
— Ну-ну! Ты, Ген, был в шаге от того, чтобы их лишиться.
— Эт’ еще как сказать!
И то был уже не обмен угрозами, но молодечество по старой школьной памяти.
— Ну-ну. С Гочу, значит, твой «Кайман» разобрался? И как?
— Вот еще! Моим бойцам лично выяснять отношения с этими шакалами — только кастеты пачкать, и нунчаки, и железные… если подумать… палки! Я их просто сдал — и все. Легко!
— Давно сдал?
— А в тот же день, точнее ночь, как Натали позвонила. Ну я в ту же ночь отзвонил… по одному телефончику, сдал на фиг.
— Ментам?
Ментам — западло. Кайман свято блюдет понятия!
Хотя основная масса новоиспеченных пацанов к… если подумать… истинным понятиям относится, будто к Конституции — она, конечно, диктует, ну и наплевать на нее и забыть. Конечно, не забыть, но наплевать.
Бандиты от мала до велика повадились бегать в ментовку с весточкой на зубах. Стукачи всегда были и всегда будут, но не в таком же количестве! Их нынче чуть ли не больше, чем самих ментов. В дни получки в отделениях длинные… если подумать… «хвосты» возникают из стукачей!
Газета одна даже пошутила: ликвидация бандитских… если подумать… сообществ невозможна совсем не из-за… если подумать… смычки властей с паханами, а потому что стучат поголовно — пацан на пацана, пахан на пахана, а платные осведомители от уголовной ответственности освобождаются, как известно.
Может, так оно и есть, но лично для Каймана понятия — закон. По понятиям ментам — западло.
— А кому?
— Да есть человечек один… Не здесь, но в… если подумать… столице-два. Я ему: «Твои что, окончательно с катушек полетели? На женщину наехали! Нашу женщину! С мальцом!» А тот: «Мои — нет». А я: «Тогда чьи? Сказали — чеченцы, сказали — за… если подумать… за Абалиева». А он: «Не мои. Выясню. Гочу?.. Выясню». И выяснил. Сам на следующий день в «Кайман» звякнул. Мне. Объяснился.
— Доволен остался, Ген? Объяснениями-то?
— Вполне. Ты ими тоже останешься доволен.
— Полагаешь?
— Полагаю…
В общем, тот человечек по одному телефончику — даже не человечек, и не человек, а человечище. Могуч, то есть. «Чех» он. Но местный, можно сказать. Осевший в… столице-два. Они, «чехи», когда цивилизации хлебнут, почти как люди, уже… если подумать, не животные.