— Понял, да? Понял, что сейчас будет?
— Не! Не понял! — откровенно заявил извлеченный из ямы Токмарев, стоя под прицелом дюжины боевиков, стерегущих каждое движение. И… не позеленел, не побледнел, не раскололся вдребезги, подобно августовскому «языку». Изнутри, правда, глодал инстинкт самосохранения. Но не разбился, а рассмеялся. Так вот в чем радость!..
Спонтанный безудержный хохот — истерика?
Где-то так. Но мотивированно.
Момент истины, ха-ха! Пришла пора — хоть выяснится, чем он так перепугал Даккашева почти полгода назад. Унять неуместное веселье — выше сил. Никак!
— Смеется, да? — глумливо поискал Къура понимания у «ястребков». — Совсем не понимает, урус!
— Совсем! Смеется… — поддакнули понимающе, но с долей непонимания: объясни, командир. — Совсем глупый!
— Он не глу-у-упый! Он думает, что сильный! Спецназ! Его учили! Долго учили!.. Тогда так!
Даккашев изобразил, что передумал. В действительности, похоже, смутно представлял, как применить «спецсредство», чтобы стало мучительно больно и ме-едленно-ме-едленно… Впору капитана привлекать! Дескать, помнишь, урус, как ты меня в Грозном?! Напомни, запамятовал…
— Тогда так!.. Алхаст! Канташ! Селим! Бехо! Юнус!
Излюбленное развлечение Къуры Даккашева:
Пятеро против одного. Покажи, урус-спецназ, что умеешь!
Умел-то Артем многое…
«Сначала научись падать, потом тебе покажут, как ронять других».
Давно научился. И показали:
В московском зале ЦСКА у шихана Колчина — свой курс. Уровень Юрия Колчина, ЮК, президента Российской федерации боевых искусств, — из приготовишек творит чемпионов мира, бьющих основателей-японцев на их же токийском татами. До чемпиона мира Токмарев не дотянул, но и не тянулся (иные задачи у ПЛЕСИД ГУИТУ). А вот благоприобретенная рафинированная техника вкупе со спарринговой практикой — да.
На учебной базе в Красноярске — курс, адаптированный к реальным боевым условиям. Инструктор Хижняк, прапор, — ему никогда не придется стоять на татами в свете прожекторов, бегать по потолку и шлифовать ката. Но начинал службу Отечеству прапор Хижняк в неуточненной Африке (в Анголе?) — с легендарным Деламаром по субтропикам рыскал, головенки недружественным чернокожим сворачивал.
Будучи еще в тюремном спецназе (тот самый ПЛЕСИД, расшифровке не подлежит, СИД — служба исправделами, а что за ПЛЕ?..), Токмарев испытал на практике — хорошую школу ему преподали, хорошую!
…Однако здесь, на площади (вернее, лужайке), по щиколотку в глинистом месиве, против пятерых откормленных амбалов, кое-что умеющих и жаждущих тренинга…
Плюс — контузия не способствует координации движений.
Плюс — трехдневная тюря с чаем не прибавила сил, отняла.
Плюс — «ястребки»-болельщики, расположившиеся в круг… Стоит так называемым спарринг-партнерам оттеснить Токмарева к «канатам ринга», тут же получит прикладом в спину, а то и штык-ножом кольнут: э! урус! не видишь, мы здесь сидим-смотрим! не мешай! иди на середину! И так — до предсказуемого исхода, до летального…
Но — варианты?
Нету.
Отказаться? Делайте со мной что хотите, но воевать на потеху не буду! И сделают — забьют окончательно и бесповоротно. Аналогичный случай произошел с покойным Талгатом, пиратом ХХ века, — три (два?) религиозных придурка отправили его в потусторонний лучший из миров, увеча каратэшную звезду экрана в домашних условиях, приговаривая «непротивление злу насилием, поал! непротивление злу насилием!». Чего проще — драться с тем, кто не ударит… Талгат поал. То было последнее, что он поал. Лучше бы не поал…
Токмарев… не поал. Если продажа жизни неизбежна, то — подороже. Согласился. Куда денешься?! Не ударить в грязь лицом. А ударить (и чем чувствительней, тем…) по пятерым бандюкам, мнящим себя Боло Янгами как минимум. Комплекция у них у всех (Алхаст! Канташ! Селим! Бехо! Юнус!) соответствует тайваньскому обильномясому сэнсею, но… ввяжемся в драку, а там посмотрим. Одного (двух? трех? всех, блиннн!) Токмарев ухайдакает. Скромный вклад в миротворческий процесс, воплощенный в жизнь (в смерть!) дуэтом Максудов — Пелядь. Вот благодаря ему, процессу, капитан питерского ОМОНа здесь и сейчас в эдакой ипостаси…
В которой ипостаси?
Шихан Колчин, ЮК, растолковывал: три ипостаси, три.
Первая — на соревновательном татами. Мастер использует не весь свой арсенал. Скован правилами, регламентом и условиями — должен наработать очки и выиграть, и не в разовой схватке — знает, впереди еще шесть-семь-восемь встреч. Вопрос стратегии, тактики.
Вторая — на Фестивале боевых искусств, показательная. Мастер знает, что у него десять минут, что он ничем не рискует. И совершенно раскованно вытворяет изысканные номера, сложнейшие трюки, которые ни в спорте, ни на улице — ни-ни.
Ага! Третья — «на улице». Мастер знает, что у него всего одна минута, за которую он должен сделать все, что может, с численно превосходящим или вооруженным соперником.
…ЮК в полной мере продемонстрировал, что есть «на улице» в канун первого Фестиваля троице скептически настроенных краповых спецов из «Грома»…
Они закулисно морщились, наблюдая за генеральным прогоном фестивальной программы в цирке на Цветном бульваре — клуб каратедо сито-кай «Сатори», федерация каратэ-до «Ситорю», российская ассоциация кендо, ассоциация клубов каратэ «Син» — Сетокан-рю, российская федерация Шоринзирю каратэ-до Косики каратэ… и многая-многая…
Балет, епть, мужик-холл! А в натуре — слабо?
Отчего же?
Уязвленный, но не подавший вида, президент Фестиваля шихан Юрий Колчин, ЮК, после генерального прогона отпустил всех:
— Всем спасибо! Все свободны! До завтра… А вас троих я попрошу остаться…
Сменил цивильную «двойку» на кимоно, вышел на арену. Итак? Вас, краповых, трое — ЮК один. Хаджимэ?
Дык!
Не балет, не мужик-холл, не на публику. Публики — ноль. Разве несколько подзадержавшихся в душевой файтеров (в том числе и Токмарев).
Работа с группой — типично показательное действо (см. ипостась-2). Ибо в регламентированном спорте (см. ипостась-1) как-то не приветствуется, чтобы трое на одного.
Но в показательных каждый знает свою роль, подает выученные и отрепетированные «реплики» точно по месту и по времени. Здесь же — экспромт, экспромт! Краповая троица оказалась горазда на экспромт…
Детальное описание боя отложим для знатоков, не наслышанных, но испытавших на практике разницу между ибуки (возбуждающим дыханием) и ногаре (успокаивающим дыханием), между иппон-кумите (борьбой на один шаг) и самбон-кумите (борьбой на три шага). Их, знатоков, с полдюжины наберется из тысячи «знатоков».
Несколько невольных свидетелей (в том числе и Токмарев) — подлинные знатоки. Сам Колчин — разумеется. Краповая троица — тоже не в пьяных кабаках обучалась. Спустя минуту-другую всем, кто был, стало ясно: если и дальше так пойдет, то шихана затеснят и в конце концов загонят.
И ЮК заменил круговую оборону (один на всех, все на одного) последовательным выключением соперников. Прорвал кольцо и… как бы уклонился от многоконтактного поединка. Побежал? Что ж, догоняйте! ЮК принял первого поспевшего на противоходе и… убить не убил, но челюсть сломал и коленную чашечку разбил (челюсти у всех «стеклянные», невзирая на разницу в массе и весе… коленные чашечки). Спецназовец рухнул в опилки, корчась и стеная. Минус один! Где вы там, отставшие? Н-ну?!
Стоп! Стоп! Прекратим! Эй! Это не по правилам!
По каким-таким не по правилам? Цель — победа. Средства — любые… в рамках данного вида единоборств. Косики-каратэ — наиболее жесткий вид. Возражения?
Но калечить зачем?! Так не договаривались!
Да? А как договаривались? Трое на одного? Чай, не балет, епть, не мужик-холл! Не показательные, не соревновательные — «на улице».
Крапового парнишку жаль, да. Месяц в госпитале обеспечен. Заслужил — носи. Отдай (победу), не греши. Иди и больше не греши. А что касается колчинского греха (изувечил как-никак!), то… кто без греха, пусть бросит в него камень. Прапор Хижняк не бросил бы…
Артем Токмарев, капитан ОМОНа, бывший спецназ ПЛЕСИД ГУИТУ, прошедший школу и Колчина и Хижняка, на лужайке в Бомт-Оьвла не стал щадить Алхаста-Канташа-Селима-Бехо-Юнуса. Они-то, в свою очередь, не пощадят!
Ну т’к в очередь, сукины дети, в очередь! В свою…
Он использовал тактику шихана ЮК.
Минус один: канцэтцу гэри (удар в колено) и досыл подкошенному Алхасту — эмпи огоши атэ (удар локтем вниз) по шейным позвонкам!
Минус два: уракен сайк учи (удар в бок) и, продлевая, шуто гонмен учи (ребром ладони в голову) — получи, Канташ!
Минус три: эмпи джодан атэ (проникающе кулаком в живот) напрыгнувшему абреку и — полежи, Селим, в грязи, проикайся.
Минус четыре и пять — уже попроще. Двое — не пятеро. И опаска у оставшихся на ногах Юнуса и Бехо: урус, оказывается, настоящий спецназ, не чета гражданским строителям, регулярно похищаемым для-ради костоломных забав…
Опаска Юнуса и Бехо — как нельзя кстати. Артем — не кинозвездюк, которому что в лоб, что по лбу, — встанет, тряхнет головой и с удвоенной энергией плющит врага. Нет, он устал, вымотался и еле держался. Еле-еле.
В глазах плыло — расфокусированные силуэты-орангутаны, фаллос минаретика поодаль, тусклое посверкивание пулеметных лент в окружающей толпе.
В ушах — агрессирующий рев «болельщиков» и внутренний свербящий свист контузии.
Во рту — оловянно-деревянно, и дыхалка сдала.
С Юнусом и Бехо Токмарев справился на волевом усилии, избегая каких бы то ни было единоборческих изысков.
(Как говаривал-наставлял колчинский сэмпай Бацалев: ты ему без затей «бац!», и он кувырк!.. Откуда и прозвище у Бацалева — Бац.)
Бац так бац, кувырк так кувырк.
Впрочем, он изначально повел бой по принципу эффективности, неэффектности. Главное — хен-о (чуткость): предвидение действий противника и сознательное применение нужной техники — как одно мгновенное движение, производящее впечатление непроизвольного. Прикидывать по ходу, что за чем следует, выбирать из ранее наработанного — некогда. Хен-о!.. Круговые удары в прыжке, высокие удары прямой ногой, иные чудеса техники — не к месту (липко, скользко, холодно) и не ко времени (за все про все — доли секунды: даже если упадешь по науке, мягко, завершив связку против одного-двух, затопчут остальные).