— Я лично никуда. Мы щас с тобой изобразим ночь любви. Приведи себя в порядок. В смысле в беспорядок. Помнишь, как на выпускном?! Здесь же?!
— Нич-чего не стану изображать! Темуш, ты куда?! Я с тобой!
— Ты не с ним. Он с Маей. Ты со мной. Надо, ясно?! У нас тут ностальгический группешник. С чужими женами. Потому долго не открывали.
— А я?
— О! Марик! Ч-черт, чуть не забыл про тебя! Как насчет нашего уговора?
— По поводу?
— По поводу кое-какой ерундовины.
— Я же сказал: даешь отмашку и — секундное дело.
— Умница! А пока вот что… Другая отмашка, Марик: ты в отрубе, пьян в стельку. Спишь. В той спальне. Понял?!
— Понял! Оль, Кайман же сдаст!
— Не сдаст, блиннн! Он при мне рта не раскроет! Онемеет, блиннн! И про кровь скажет, что это у него месячные!.. Токмарев, готов?!
— Я-то готов. Надо ли…
— Н-надо, надо! Ты мне еще во как нужен!
— Я тоже готова! Я — с ним! И нечего командовать!
— Катю-у-ух!
— Я сказала!
— Вот блиннн! Не ломай игру!
— Я сказала!
— Ч-черт… Май, и ее забирай… Та-ак. Марик! Тогда ты не пьян. Ты… Штаны спускай, блиннн. Проти-и-ивный!
— Па-ашел ты!
— Марк! Надо! У нас группешник! Якобы, дурак, якобы!
— Ладно, Оль… А они проскочут? Эти же секут. И «кайманы», и менты. Отвлекающий маневр бы…
— Бу-удет им сейчас маневр! Марик, шутку хочешь?!
— Какую, блиннн, шутку?!
— Пикантную! Смотри, набираю номер. А теперь в окно смотри. Не туда! На «пивняк» смотри! Во-о-он на того «синюху». Па-а-аехали! Фас!
М-мда-а…
Пикантно:
Закоренелый бомж, кучкующийся в кругу себе подобных.
Круг обширный и неразрывный.
«Пивняк» оккупирован с утра. И все свои!
Иные за версту обходят. «Еще заразу подхватишь неизвестную-прилипчивую!»
А они, свои, хоть до темноты готовы пиво дуть.
А чо! Условия комфортные — дубовые столы под черепичным навесом и (и!) пивные кружки керамические с откидным верхом. (Строго-настрого: кружки не воровать! пи-пи — не в кустики и не в штаны! общественный сортир — во-о-он домик, в ста метрах! приспичило — одна нога здесь, другая там… если у кого обе ноги целы! короче, повода не давать! ждать команды!)
Дожда-а-ались! Па-а-аехали! Фас!
Закоренелый бомж, у которого за пазухой вдруг бебекает «Нокия», — пикантно, да. А далее — еще пикантней…
Воздастся вам по делам вашим!
— Э-э!!! Жопастый! Жопастый!!!
— Чего-о-о?! Ты мне, обмудок?!
— Мужики! Инвалида обидел! Я т-тя узнал! Они же меня в электричке грабили! И Зяму! Зяма! Они?!
— Они-они!!! Мужики-и-и!..
Дюжине «кайманов» воздалось.
Был у них шанс уклониться от столкновения. Спортивным шагом — мимо, не обернувшись на оскорбительного «жопастого»: до тебя ли, обмудок! есть дельце поважнее, старший приказал! как закончим, вернемся и… вам же лучше, если не застанем! «американский футбол» любишь, обмудок?!
Был, казалось, шанс… но лишь казалось.
Калеки на костылях, конечно, вряд ли догонят и перегонят тренированных «кайманов». Но страннейшим образом инвалидствующая братия оказалась и в тылу, у “пивняка», и… строго лоб в лоб.
Засадный полк, блиннн! Ну, обмудки, сами вынудили! Гляди-и-ите!..
«Кайманы», конечно, бугаи тренированные. Окинаван Годзю-рю карате-до! Нет бога кроме Леонтия Стружкина, и Гена Чепик — пророк его! А рядовые охранной структуры — паства…
Однако по отношению к калекам — карате… Даже если вынудят (вынудили, блиннн!) хороняки, то…
Сюрреализм! «Апофеоз войны» Сальвадора Дали!
Откуда у них, у инвалидов, конечности растут?!
Где у них что удалено?!
Берешь противника на прием — не проходит прием, нет у противника сустава, который у полноценного заламывается!
По верхнему уровню вдаришь — отсутствует верхний уровень!
Делаешь ложный замах — не реагируют (слепенькие мы!), не обманываются, на слух бьют, а слух у них, блиннн…
Грандиозная драка! Грандиозная! Вошла в сосновоборский фольклор как «Битва на Историческом» или «Бородино».
Крик — истошный-многоголосый!!!
Охранной структуре шум ни к чему. На первых порах отбивались молча, сопя и кряхтя, шипяще матерясь, спеша по-быстрому покончить с неожиданно приставучими уррродами. Но по мере… э-э… усугубления конфликта там и сям «кайманы» взревывали все чаще и в полную глотку. Взревешь, если тебя против всяких правил голубят — откуда не ждешь и куда не ждешь!
Но основной шум-гам — на совести калек. Они блажили, как только умеют блажить калеки. Совести у них дефицит — прямо пропорционально дефициту конечностей. И то верно! Если не справедливо, то по-своему оправданно: я рук лишился, ног лишился! и чтоб я совести не лишился?!
Потому для них в драке и то, что запрещено, разрешено:
культей по яйцам — бяк!
клюкой в глаз — тык!
гнилозубыми челюстями в шею — хрям!
Потому громогласная спекуляция ущербностью — не подлость, но военная хитрость:
— А-а-а!!! Люди!!! Он мне руку оторвал! Оторвал руку!
— О-о-ой, нога моя, нога! Где нога?!!
— Не вижу! Я ничего не вижу! Кто-нибудь! Глаза! Глаза!!!
Ремейк «Бородина». Смешались в кучу кони, люди! Поди пойми, кто где и где кто!
Высунувшиеся-любопытствующие (что за шум, а драки нет?!) убедятся — есть драка! Полувоенные верзилы на беззащитных налетели, калечат, как бог черепаху.
— Оборвали! Вот же, вот! Культей размахивает!
— И там тоже! Кровь, видишь, кровь!
— Отойди от окна! Отойди, сказала!
— Погоди ты!.. А что это там? Вон, на тротуаре! Дай очки! Очки дай!
— Не дам. Задерни шторы!
— У-у! Нога! Гадом буду, нога! Оторвали!
— Где?! Подвинься ты! Где!
— Вон!
— Какая это нога, дурак! Это… это…
— Ну?! Дай очки!
— Отстань! Это… ру… рука… а-а-а! Милиция!!! Позвоните кто-нибудь!
— Тебе это надо?! Кто-нибудь уже позвонил.
— Алло! Милиция? Побоище на Историческом! Побоище!.. Что значит «плановая операция»?! Побоище, говорю!!!
— Милиция!!!
— Да вон они! Приехали уже. Вон уазик!
— Что ж ты, мусор, в машине сидишь?! Людей бьют! М-м-мусор позорный!
— Милиция!!! Сделайте хоть что-нибудь!!!
Ничего не остается, как что-нибудь сделать. И сделать вопреки тщательно разработанному плану по обкладыванию, выманиванию и пленению «оборотня», засевшего (по сведениям «источника») в «люкс-транзите».
Нештатная ситуация. Форс-мажор. Придется включаться.
— На выход, парни!
— А фигурант?
— Какой, на х-х-х… фигурант! Гляди, что творится!
…А фигурант под шумок (ничего себе ш-ш-шумок!) — фью! В бунгало, в бунгало, в бунгало.
Мечта-«совок»:
Бунгало на берегу озера.
Полный пансион.
Женщина-красавица. (Две! Две женщины! Блондинка и брюнетка!)
И — больше никого!..
Только эхо: иго-го! иго-го! иго-го…
Английские пианино никогда не текут!
Шутка, предупредил Гомозун. Но быль, оговорил Гомозун. И, главное, принцип, провозгласил Гомозун.
…Были это мы в Аравии. Кажется, в Саудовской? Или в Эмиратах? Не важно. В Аравии, короче. Я и Гриша Левинец. Сокурсники, институт культуры. Весело было! Что называется, культурно общались. В основном с англичанами. Из британского посольства практически не вылезали. По двум причинам…
Первая — неинтересная. Кое-какой совместный проект намечался,
Вторая — насущная. В этой Аравии сухой закон — не чета лигачевскому. За появление в нетрезвом виде — секир-башка. За ввоз в страну — и вовсе… сначала все, что у тебя есть, секир, и напоследок башка тоже секир.
Закон суров, но это закон. Не наше дышло. Исключений — ни для кого. Даже для англичан, к которым пиетет у местных сохранился еще с Лоуренса Аравийского. Пиетет пиететом, но и думать забудьте о ввозе, например, шотладского скотча! А у британцев вековые традиции насчет скотча, как у нас с водочкой. Ни дня без стакана!
Что делать?
И повадились они регулярно получать дипломатической почтой громадный деревянный ящик с туманного Альбиона.
Там у вас что, спрашивает аравийская таможня.
Там у нас пианино, отвечают посольские на голубом незамутненном нордическом глазу.
А месяц назад аналогичный ящик на ваш адрес поступал, припоминает таможня.
Да, невозмутимо подтверждают посольские, тоже пианино. А еще через месяц ждем очередное пианино. Не хватает, знаете ли, вдали от родины пианин… пианинов. Какие-то проблемы?
Никаких проблем, говорит таможня. По документам — пианино. Груз дипломатический, вскрывать не имеем права. Волоките к себе и музицируйте на здоровье. Вот если бы там, упаси Аллах, не пианино было, а спиртные напитки, тогда… сами понимаете, секир-башка, невзирая на дипломатическую неприкосновенность.
Понимаем и с подчеркнутым уважением относимся к аравийским красивым обычаям, уважительно подчеркивают посольские.
В общем, негласная договоренность: и невинность соблюдена, и капитал приобретен.
И тут в порту при доставке вновь поступившего пианино грузчики неловко роняют ящик — и оттуда вдруг вытекает струйка с характерным запахом, собираясь в довольно приличную лужицу.
Скандал? Типа того. Аравийцам скандал ни к чему, альбионцам — тем более.
Цугцванг! Лужица — вот она. А по документам — пианино.
Послали за послом.
Тот примчался, потрогал ящик, понюхал лужицу, деловито нахмурился и с ходу выработал единственно правильное решение: будем разбираться! отвезем сейчас этот дипломатический груз к себе, исследуем, проанализируем… а завтра с утра доложим о результатах! Виновные, если таковые обнаружатся, будут наказаны по суровым законам аравийского времени! all right?
Yes, of course, облегченно соглашается таможня. Но учтите, мы доложились вышестоящему начальству, и отступать некуда. Иначе нам же секир-башка, в первую очередь. А во вторую — вам. И завтра с утра ждем-с…
Разумеется, ответствует невозмутимый альбионец. Приходите завтра.