– Я уж решил, придется стрелять, – сказал Миша, тяжело дыша. – Блин… Жуть, да? Откуда у нее хвост вырос, из задницы?
– Мне кажется, ноги срослись. – Я помотал головой. – Не знаю, не приглядывался!
– А зубы, зубы видел какие стали? – Миша нервно рассмеялся. – Она нас почуяла, понимаешь? Поняла, что мы в форсайте!
– Ты же с ней уже разговаривал!
– Да, разок! Конфет дал. Она поглядывала, но вроде ничего… На тебя злится, факт.
– Что не дал себя ночью сожрать?
– Ну да.
Адреналин еще будоражил кровь, но нас начинало отпускать.
– Чего от нас хочет Григорян? – спросил я. – Ни хрена мы тут не сделаем.
– От нас просят узнать, а не сделать! – наставительно сказал Миша. – Но если они сами не знают…
Мы мрачно уставились друг на друга.
– Миша, надо отсюда валить, – сказал я. – Ты знаешь, где мы?
– Новогиреево, – ответил Миша. – Мой тут полгода уже обитает.
– А мой только пришел… – Я представил себе карту. – Двигаем в сторону МКАДа? Может, дойдем до Реутова. Нет, лучше до Балашихи.
– И зачем? – не понял Миша.
– Проверим, что за пределами Москвы.
Парень вздохнул, глядя на фигурку Нюры – та снова устроилась на табуретке. Интересно, зачем она вот так сидит? Завлекает жертву, чтобы сожрать ночью?
– Мой вернется, – вздохнул Миша. – Форсайт кончится, и он назад потопает. У него тут всюду нычки и укрытия. Он тут прижился.
– А если записку написать?
– Станет он меня слушать… – Миша помолчал, что-то обдумывая. – Ты просто за МКАД хочешь выехать? Потом вернуться?
– Да. Стой, ты сказал «выехать»?
Миша усмехнулся.
– Ты водить умеешь?
Я кивнул.
Своей машины у меня не было, но на права я сдал и время от времени пользовался каршерингом – чтобы не терять навыков.
– Двигай за мной.
Идти пришлось недалеко. Миша уверенно подошел к одной из машин, застывших на улице – самой обычной с виду. Зеркала разбиты, стекол тоже нет. Какой-то небольшой китайский паркетник, не из дорогих, но стильный.
Миша запустил руку в проем окна, открыл бардачок, достал и протянул мне ключи.
– Да ладно, – сказал я. – Ты бы хоть прятал их!
Миша улыбался.
Я нажал кнопку – щелкнули замки в дверях.
– Машина прямо так стоит все годы? Не верю!
– Он следит, – пояснил Миша. – То есть я слежу. Аккумулятор заряжаю, масло меняю, салон от пыли протираю. Иногда езжу туда-сюда. Я однажды в форсайт выпал, глядь – сижу за рулем! Хорошо, что медленно ехал.
Открыв дверцу, я сел на место водителя. Подогнал под себя сиденье – моторчики натужно взвыли, но кресло подстроилось. Панель приборов и экран бортового компьютера были заклеены антибликовой пленкой от отражений.
Миша, кряхтя, влез на соседнее сиденье, положил пулемет перед собой на торпедо. Ствол торчал в пустом проеме лобового стекла.
– Мы как на бэтээре, – сказал он довольным тоном.
Я осмотрелся, разбираясь с управлением. Машинально попробовал подстроить разбитые вчистую зеркала.
– Дороги вроде пустые, – заметил Миша. – Можно быстро смотаться.
Да, в основном машины стояли припаркованными вдоль обочин. Событие, наверное, случилось ночью, когда движение было минимальным.
– Ты не перестаешь меня удивлять, – сказал я Мише. – Оживаешь, ходишь с пулеметом, разбираешься в медицине. Да еще и машина есть!
Миша аж расцвел от похвалы.
Я подумал, что любому человеку, даже уверенному в себе, нужны чужие ободряющие слова, нужны другие голоса, кроме своего. Почему же все тут одиночки?
Переключив коробку на драйв, я осторожно нажал на газ. Машина плавно тронулась.
– Начинаем наше путешествие на восток, – объявил я. – Всем пристегнуться. В поездке не будет предложено ни еды, ни напитков.
– Ты только из форсайта не выскочи посреди движения! – попросил Миша.
– Тут уж, приятель, как получится, – ответил я. – От меня не зависит. Но я не буду гнать.
И мы поехали.
Глава седьмая
Я не сразу сориентировался, Новогиреево для меня район незнакомый, да и машина непривычная. Когда понял, что мы движемся по Свободному проспекту на север, даже притормозил, размышляя, куда ехать.
– Гони до Энтузиастов, – посоветовал Миша. – А там напрямую до Балашихи.
– Знаешь эти места?
– Конечно! Я когда понял, где базируюсь в форсайте, то весь район изучил.
Я хмыкнул. Мне это почему-то и в голову не пришло.
С другой стороны, я-то в Мире После не сидел на одном месте, а блуждал по Москве.
Мы поехали дальше. Справа стеной стояли старенькие девятиэтажки, слева парк – заснеженный, не то спящий, не то мертвый. Холодный ветер бил в лицо, я щурился и держал скорость не выше пятнадцати километров.
– Держи. – Миша достал из бардачка здоровенные очки-консервы паропанковского вида: медная оправа с нелепыми шестеренками и массивными винтами, тонированные в желтый цвет небликующие линзы, кожаный ремешок.
Интересно, где он такие достал? Магазинчик для гиков обчистил?
Пришлось снова останавливаться и надевать очки. Вторые такие же Миша ухитрился нацепить поверх своих.
Теперь мы выглядели донельзя нелепо, но ехать стало легче.
Минут через пять я съехал на шоссе Энтузиастов. Тут двигаться было труднее, если на Свободном нам попалось три или четыре машины на проезжей части, то съезд наполовину перегораживал сгоревший бензовоз, да и на шоссе машин хватало – часть застыла в направлении из города, часть на въезде.
– Пытались уехать из Москвы? – выкрикнул я.
– Наверное! Никита, не гони!
Я и не гнал, ехал со скоростью от силы двадцать километров в час. Огибал застывшие машины, один раз затормозил возле военного грузовика с тентом. Миша кивнул, поняв все без слов, вышел, заглянул в кузов, потом в кабину. Вернулся, качая головой.
– Все давно растащили. Никита, а почему твой без оружия ходит? Пацифист, что ли?
– Сам ты пацифист, – обиделся я за себя будущего. – Спроси, если раньше выйду.
Мы пересекли МКАД, поехали через утыканную гипермаркетами промзону, которая опоясывает город, под эстакадами и переходами с навсегда застывшими камерами слежения (в некоторых камнями или пулями были разбиты объективы), мимо шумозащитных заборов, съездов, вытянувшихся к шоссе зданий. Собственно говоря, это уже и была Балашиха, слипшаяся со столицей в один ком.
Москва – она кончается долго и неохотно. Даже после апокалипсиса.
– О, летучка! – вдруг сказал Миша. – Направо глянь!
Я посмотрел и вначале даже не понял, что вижу. Жилое здание этажей в семь… только почему-то кажется очень высоким…
Потом разум согласился признать тот факт, что здание висит метрах в пятидесяти над землей. Без всякой опоры. Чуть-чуть наклонившись, но явно висит так не первый день и не первый год.
– Никогда такого не видел, – поразился я. С одного из балконов свисали вниз какие-то веревки или тросы. Неужели там кто-то живет?
– Кремль же висит! – воскликнул Миша. – Не знал?
– Нет…
– Я видел в одном форсайте, моего тогда в центр занесло. Кремль тоже в воздухе, только он повыше…
Я покачал головой. Нет, в моих форсайтах такого не попадалось…
Мы пересекли по эстакаде какой-то большой и грязный пруд, местами затянутый слабым ледком. Летом, возможно, тут цвели лилии и было красиво, сейчас пруд навевал уныние, в черной воде отражалось багровое небо. Вроде бы до воды было слишком далеко, чтобы начались проблемы, но я торопливо отвел взгляд.
Впереди показались высотки, а точнее, «недовысотки» этажей в тридцать от силы, когда Миша возбужденно завозился на сиденье.
– Гляди, гляди, что там!
А посмотреть было на что.
Километрах в трех впереди, сразу за высотными домами, тучи опустились до самой земли. Они оставались все такими же красно-серыми, слоистыми, будто какой-то мрачный облачный торт, и в них по-прежнему периодически мелькали крылатые силуэты.
Но теперь летающие твари реяли слишком уж низко.
Остановив машину, я вышел, не глуша двигатель.
Было очень тихо. Тут, похоже, никто не жил.
Я бы тоже не стал.
– Словно колпаком накрыто, – сказал Миша зачаровано. – Как думаешь, отовсюду?
Я молчал.
Таких туч не бывает. Тучи – они сверху. Если опустятся вниз, то это уже туман.
Но никакие тучи не опускаются вот так, с загибом, по дуге.
– Я туда не поеду, – сказал я.
Миша мялся. Ему и хотелось рассмотреть облачный край вблизи, и было так же, как и мне, жутковато.
– Может, еще чуточку, а? – попросил он. – Не до самых облаков… до первой высотки доедем? Там этажей тридцать. Залезем наверх, все рассмотрим.
– Ты летающих тварей видишь?
– Они не спускаются.
– Там и не нужно спускаться!
Миша вздохнул.
– Решай. Может, мы первые, кто сюда добрался. Нас двое, у нас машина и пулемет.
Конечно же, мне надо было понять, что рядом со мной не здоровенный бугай с оружием, несколько лет выживающий в Мире После и неплохо тут обустроившийся, а самоуверенный подросток из нашего времени.
И я это понимал. Но как некую абстрактную информацию, вроде атмосферного давления или принципа работы сотовой связи.
– Аккуратно, – решил я. – Доезжаем до первой высотки, паркуемся… в сторону города, чтобы удирать быстрее. Осторожно выходим и наверх.
В общем, мы поехали.
Я взял правее перед очередной эстакадой, свернул за большим торговым центром и остановился у домов. До опустившихся вниз облаков было метров сто. Красно-серая стена здесь сделалась неожиданно ровной, словно выглаженной, и казалась скорее твердой, чем облачной. Мы вылезли из машины, постояли. Я заметил, что в некоторых окнах даже поблескивают стекла. Опасное дело. Тут явно не жили.
– Не передумал? – спросил я, когда в толще облаков росчерком промелькнул крылатый силуэт. За ним – другой. Существа носились в облаках, но наружу не высовывались.
Миша молчал, покачивая в руках автомат.
– Ты этих тварей вблизи видел когда-нибудь? Они агрессивны?