– Наоборот.
– Откуда ты все это знаешь? – не выдержал я.
– Я ошибка.
Из магазина вышла Саша, увидела нас, выругалась. Крикнула:
– Эй, у вас все в порядке?
Нюра тут же отступила дальше от нас.
– Расскажи нам, что ты знаешь, – попросил я. – Про изолятов, про конфликтные зоны. Все, что знаешь про Событие!
Но Нюра молчала, будто появление Сашки что-то в ней переключило.
– Пойдемте, мы кашу сварили, – позвала Сашка. – Даже на убогую хватит.
Кашу Нюра действительно съела, когда я показал ей, как это делается. По-моему, просто для того, чтобы сделать мне приятно. Но ничего больше не объясняла.
И надеть ботинки, которые нашел для нее Миша, она тоже отказалась. Сказала, что они «не белые», и осталась босиком.
Григорян пришел к нам только через три часа, когда облака над Москвой начали темнеть.
Вот кто изменился за четыре года в Мире После – так это Григорян.
У нас он был худощавым, бородатым, не слишком старым брюнетом. Если побрить, то, пожалуй, мог бы и на тридцать с небольшим выглядеть.
Здесь он располнел – и не так, как Миша, переработавший весь свой жир в мышцы, а именно располнел, появилось нависающее над поясом брюшко. Как-то резко постарел – я бы сказал, что ему сильно за пятьдесят. Волосы не то чтобы поседели, а как-то посерели и стали реже. А борода и усы пропали. Григорян был выбрит до блеска, как вылизанный ниблами асфальт. Только одежде он не изменил: на нем были не джинсы, не военная или полувоенная форма, а какие-то мягкие стариковские штаны, вытертая серая аляска и угги.
Вместо удобного рюкзака Артур Давидович почему-то шел с маленьким чемоданчиком на колесиках, грохот возвестил о его прибытии куда раньше, чем мы его увидели.
– Дядюшка, ну ты и даешь, – сказала Лена. Мы стояли перед входом в магазин и смотрели на своего начальника.
– Изменился? – утирая пот, спросил Григорян. – Извините, задержался. Были проблемы в пути.
– Но вы их решили, – пробормотала Сашка.
– Я их решил, – признал Григорян.
– А у вас не атомная бомба в чемоданчике? – подозрительно спросил Миша. Он, как и Сашка, к Артуру Давидовичу обращался только на «вы».
Григорян тихо засмеялся.
– Миша, дорогой, если бы все проблемы можно было решить бомбой…
Он оставил свой чемоданчик, подошел к Лене. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Григорян вздохнул, наклонился, обнял ее. Сказал:
– Прости, племяшка.
– Да ладно, не ты же виноват, – смущенно ответила Лена.
Мы с Григоряном обменялись рукопожатиями. Я все не мог отвести от него взгляд. Нехорошо он выглядел, очень старо. Даже не на пятьдесят с гаком, скорее, на шестьдесят.
– Так, понял, – пробормотал Григорян, ловя мой взгляд. – Давайте объясню сразу. Моя способность – отматывать время назад. Лишь до момента События, к сожалению. Если мы правильно выберем место, где я это сделаю, у вас будет шанс разобраться в случившемся. Предупреждаю сразу, нам постараются помешать.
– Стражи? – спросил я.
– В основном волчары позорные, – усмехнулся Григорян. – Вы моя охрана. Но постарайтесь не погибнуть, ладно? Я, вполне возможно, умру в процессе, а кто-то должен посмотреть, что там произошло.
– Почему умрете? – вскинулся Миша.
– Потому что, отматывая время, я усиленно старею. – Григорян развел руками. – У нас единственная попытка.
– Мы все сделаем, Артур Давидович, – сказала Саша очень спокойно. – Вы, главное, не волнуйтесь.
– Есть, – улыбнулся Григорян. – Не могу не отметить, что ты выросла красавицей и с железным характером… К тебе тоже относится, Миша. Богатырь, красавец, мужчина!
Миша смущенно заулыбался.
– А я, дядюшка? – капризно спросила Лена.
Григорян причмокнул и развел руками.
– Слов нет… Мы все исправим, и ты будешь такая же, только с ногами… Так, а это и есть наша Анна?
Он посмотрел на девочку.
– Она на Нюру откликается, – подсказал Миша.
Григорян подошел к девочке, она, к моему удивлению, не сдвинулась с места. С любопытством осмотрел. Спросил:
– Сможешь нас тут подождать, Нюра? В домике у Миши. Мы вернемся, и я бы с тобой поболтал.
– Вы не вернетесь, – тихо сказала Нюра.
– Как знать, – Григорян покачал головой.
– Я пойду с вами, – сказала Нюра.
– Но…
– Я вам нужна. – Нюра поежилась. Видимо, холод все-таки ее пробирал. – Вы должны меня взять.
– Ого. – Григорян посмотрел на меня. – Есть что-то, чего я не знаю?
– Она назвала стражей «изолятами», сказала, что те «изолируют конфликтные зоны», – пояснил я. – А еще она помнит себя до События. Говорит, что спрыгнула с крыши из-за страшных снов.
– Поедешь с нами, Нюра, – мгновенно согласился Григорян. – Шестеро… мы влезем в твою колымагу?
Я с сомнением посмотрел на маленький кроссовер, стоящий в стороне. Хорошо, что Михаил не догадался его спрятать. Хотя, наверное, он планировал на нем уехать подальше.
– Если вы возьмете Нюру на колени, – сказал я неуверенно.
И представил себе, как где-то на полпути темнеет, наступает вечер, и Нюра начинает биться, превращаясь в девочку-змею.
– Я могу в багажнике, – пробормотала Нюра.
– Она раньше такой умной не была… – прошептал мне Миша на ухо. – Она почти как нормальная стала!
Григорян несколько секунд размышлял. Потом сказал:
– Давайте обойдемся без багажника. Никита за рулем, Миша рядом. А мы уж как-нибудь втиснемся позади.
– Нам ведь недалеко, – предположил я.
Григорян улыбнулся.
– Да-да. Как-нибудь доедем.
Глава четырнадцатая
Мы ехали совсем в другой дата-центр. Я это понял уже через минуту, повернув по команде Григоряна на запад.
– Давайте перестрахуемся, – пояснил наш начальник. – Нам нужно любое место с большим количеством компьютеров и широким каналом доступа в сеть.
Я не спорил. Северо-восточная хорда была почти пуста, брошенные автомобили попадались лишь на правой полосе, мятые и перевернутые, словно по трассе прошла тяжелая техника, сметая их с пути. Ветер бил в лицо – хорошо, что очки остались, и мы с Мишей их надели.
– Артур Давидович, – сказал я. – Я не то чтобы вам не верю, но…
– Облака, – прервал он меня. – Никита!
Облака действительно начали опускаться. Набухали гигантским пузырем, стремясь к земле где-то в районе Лосиноостровской.
В этот раз облака не гасли, а, наоборот, разгорались все ярче и ярче, выпирая вниз. Будто с неба падала на мертвый город гигантская кровавая капля. Внутри нее мельтешило черное.
– Успеем проскочить? – спросил Григорян.
Я прибавил скорость, но машина явно достигла своего предела.
– Нет, – сказал я. – Въедем в облако.
– Никита…
Я понял. Сбросил газ, остановил машину посреди дороги, машинально включил аварийку.
– Выйдешь? – спросил Григорян. – Тут километра три. Не далеко?
Я вышел, через минуту ко мне присоединились Артур Давидович и Миша. Девчонки остались в машине.
Мне показалось, что становится холоднее, будто опускающиеся облака несли холод с собой. Под ногами похрустывали льдинки, изо рта шел пар.
– Там их тысячи, – сказал Григорян. – Десятки тысяч. Сможешь?
Я не знал ответа. Моя способность была непонятна мне самому. Может быть, она вообще работает лишь в мгновения опасности, на выбросе адреналина?
Может быть, я должен искренне ненавидеть или до жути бояться?
Нельзя же просто сказать «умрите» и убить?
А я ничего не чувствовал. Даже страха.
– Умрите! – сказал я, глядя на надувающийся багровый волдырь.
Несколько секунд ничего не происходило.
Потом из выгнувшейся тучи посыпались черные силуэты. Десятки. Сотни.
Но еще больше их осталось в облаке.
Моя способность все-таки имела какой-то предел.
– Надо ехать, – сказал Григорян. – Попытайся проскочить.
Я вернулся за руль, Миша сел рядом, Григорян втиснулся назад. Он действительно сильно постарел, от его прежней подтянутости не осталось и следа.
– Будет жарко, – пробормотал я, опуская на глаза очки.
Девчонки завозились на заднем сиденье, готовя оружие к бою.
А я вдавил педаль, выжимая из слабенького мотора все возможное. Даже голеностоп, который несколько дней меня вообще не тревожил, отозвался болью.
Мы почти успели.
Въехали по трассе под нависшую над дорогой тучу. Мне пришлось сбавить ход, потому что повсюду валялись мертвые стражи. Вначале я пытался их объезжать, потом понял, что трачу на это слишком много времени. Кроссовер тяжело запрыгал по неподвижным телам, его швыряло так, что я отчаянно цеплялся за руль. Вокруг уже повисла сухая красная мгла, в которой шныряли летучие силуэты. Загрохотало позади – стреляла Лена, почти сразу открыла огонь и Сашка. Нас старались атаковать с боков и сзади. Нюра легла на пол, втискиваясь под передние сиденья.
Миша грузно развернулся в кресле, высунул ствол автомата в пустое окно, дал длинную очередь.
Я вел машину. Крылатые тени замелькали впереди.
– Умрите! – крикнул я, и фигуры застыли, посыпались на дорогу.
Потом что-то тяжело ударило в крышу. Передо мной возникла голова, пустые равнодушные глаза обшарили кабину. Страж сидел на крыше и, наклонившись, заглядывал внутрь.
Миша ткнул в него стволом и выстрелил.
Стража снесло с машины, нам на лица плеснуло красным. Машина опять запрыгала по телам.
Я подумал, что не удержу руль. Мы непременно слетим с дороги или врежемся. А когда остановимся – накинутся все сразу. Даже если я их всех перебью, окажемся погребенными под горой мертвецов.
«Трупами завалят», как говорится.
И вдруг мир вокруг посветлел.
Багровая туча исчезла, и беззвучно нападающие стражи куда-то делись. Машина будто подпрыгнула, на какой-то миг я ощутил падение.
Простучала короткая очередь за спиной – это Сашка нажала на спуск.
Но стрелять уже было не в кого. Машина неслась по пустой магистрали, тучи висели высоко в небе, как и раньше.