– Как же ты их убиваешь?.. – риторически спросил Артур Давидович. – Этих ведь не видел даже…
– А как вы откатываете время?
– Хочу переиграть ситуацию, – пояснил Григорян. – В жизни ведь часто так бывает, думаешь – вот поступил бы тогда иначе…
– А я хотел, чтобы они умерли.
– Ты в обычной жизни злой?
Я подумал некоторое время. Поскрипывало колесо в Ленкиной коляске, прыгали по стенам и потолку лучики фонариков.
– Нет вроде. Как все.
Григорян недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Сказал:
– Сейчас по лестнице на второй этаж, там операторская. Хочется найти место, где много терминалов.
– А люди там будут? – заинтересовался я. – Когда вы откатите время?
– Никогда никого не бывает, – грустно ответил Григорян.
Мы остановились у лестницы. Уставились на светящуюся кнопку лифта.
– Не, нафиг, – сказала Ленка. – Еще застряну… Лучше по ступенькам поползу.
– Я тебе поползу, – пригрозил Григорян.
Мы с ним подняли коляску и потащили вверх по ступенькам.
– А ведь должны были сделать комфортную для колясочников среду, – тяжело дыша, ругался Артур Давидович. – Нигде порядка нет…
– Ребята… я вроде нормально… – сказала Сашка, попыталась отстраниться от Миши. Покрутила головой. – Никита, спасибо вам, вы вовремя! Я увидела эту тварь и вдруг поняла, что надо вас всех убить. Жуть!
– Попозже развяжем, – пообещал Григорян.
– Хорошо, – покорно согласилась Сашка. – Вы правы. Я бы себе тоже не доверяла.
Дверь в операторскую была открыта настежь. Внутри темно, немногочисленные окна забиты дощатыми щитами, но когда Миша задел бедром какой-то стол, там засветился экран компьютера.
При свете экрана дело пошло бодрее. На всякий случай мы проверили все выключатели и компьютеры. Заработал еще один экран, показывая заставку операционки.
Помещение оказалось не таким уж большим и не слишком напичканным техникой. Шесть или семь столов с креслами, на каждом столе монитор – я даже не понял, это персоналки или терминалы от серверов. Нашлись какие-то металлические шкафы у стены, но даже если в них стояла какая-то техника, то давным-давно не работала.
А еще под ногами то и дело хрустели осколки – кто-то увлеченно бил тут кружки, стаканы, простые стекла. Может быть, когда закрывали окна щитами? Но хотя бы затейливых инсталляций из оргтехники в этом дата-центре не имелось. Тут сходили с ума проще, без затей.
– Чат какой-то, – глянув на компьютер, сказала Лена.
На экране и впрямь открылось окошко чата, мигал курсор.
– Интернета давно нет, – вздохнул Миша. Взял клавиатуру, потряс. Набрал одним пальцем «привет» и отослал в чат.
Вначале ничего не изменилось.
Потом экран мигнул, и компьютер ушел в безопасный режим. Миша поставил клавиатуру на стол и пожал плечами.
– Тянуть не станем, – решил Григорян. – Приготовьтесь на всякий случай, вдруг еще кто-то нападет!
Мы достали и расставили по всему залу фонарики. Я нашел в рюкзаке фляжку, понюхал. Сделал глоток коньяка. Копчик и нога ныли слишком уж невыносимо. Ходившая за мной хвостиком Нюра принюхалась, поморщилась, но ничего не сказала.
Григорян тем временем открыл свой чемоданчик. Большей частью там лежала одежда, а еще пистолет с пачкой патронов и немного еды. Но Григоряна интересовало другое: он достал пластиковую коробку, из нее – шприцы и ампулы. Снял аляску, закатал рукав, подмигнул мне, спросил:
– Умеешь делать внутривенные?
– Учили немного, – ответил я осторожно.
– Эх, молодежь… – вздохнул Артур Давидович. – Все приходится самому.
– Давайте мне, я умею, – сказал Миша.
Он взял ампулу, другую, подсветил фонариком. Нахмурился, читая название лекарства. Посмотрел на шефа.
– Артур Давидович, уверены?
– Миша, это наш последний шанс, – сказал Григорян. – Меня все равно прикончит способность.
Миша посмотрел на меня, словно ожидая разрешения. Потом на Лену.
– Я тут главный, – напомнил Григорян.
Миша молча отломил головку ампулы и набрал в шприц прозрачную жидкость. Взял вторую.
– Всего пять уколов, – сказал Артур Давидович. – Лучше начинай с этого.
– Понял уже. Извините.
– Ничего. Мы все в одной лодке. Все – отработанный материал. Постараемся сделать что-то полезное. К тому же это интересно!
– Да, мне тоже хочется понять, – очень по-взрослому ответил Миша.
И сделал первый укол.
– Дядя Артур, – сказала Лена мрачно. – Может, ну его, а? Кто-то другой выяснит. Или не выяснит, только все равно – ну его!
– Ленка, мы же все умрем, – откликнулся Григорян. – И окажемся тут, но так и не узнав, где именно и что с нами случилось! Миша, не копайся!
– Я не врач. – Миша возился со вторым шприцем. – Сейчас…
Он вколол шприц, начал медленно вводить раствор. Сказал:
– Все остальные можно через эту же иглу, проще будет. Ничего?
– Ничего, – вздохнул Григорян. Лицо у него заметно покраснело. – Я откачу время, а вы разберетесь, что произошло. И расскажете мне. Там уже, у нас, расскажете.
– Все равно никто ничего не станет делать, – сказал я. – Если все уже решили, что причина – возникновение искусственного разума, но останавливаться не стали.
Артур Давидович не ответил.
– Мама не зря говорит, что ты упертый, – произнесла Лена. Отвернулась.
Меня кто-то дернул за руку. Я повернулся. Это была Нюра.
– К нам идут, – сказала она. – Отовсюду.
– Кто?
– Все.
– Быстрее, – попросил Григорян. – Давай, Миша, не тяни.
Миша стал вводить четвертую дозу.
А я подошел к двери. Посветил фонариком. И увидел на лестнице шевелящиеся, медленно идущие фигуры.
Под лучом света стражи замерли. Уставились на меня. Зашелестели нелепые кожаные крылья, которые разве что котенка подняли бы в воздух.
– Бу! – сказал я и погрозил им пальцем.
Стражи толкались на месте, идти им явно не хотелось, но сзади подпирали.
– Давай я, – предложила Лена, подкатываясь к двери.
Уж не знаю, в чем было дело. Может быть, в том, что умирать, закипая изнутри, куда больнее, чем от моего слова «умрите». Стражи стали отступать. Все-таки инстинкт самосохранения у них был, в отличие от ниблов.
Лена смотрела им вслед из кресла, что-то разжевывая, от нее пахло кофе. Потом она сплюнула дроблеными зернами, сказала удовлетворенно:
– Боятся…
– Лена, развяжи меня, – попросила Сашка. – Ну что вы, ребята!
Мы с Леной переглянулись, и я едва заметно покачал головой.
Не нравилось мне Сашкино поведение. Слишком она была спокойна, слишком разумна. Опыт подсказывал, что после такого стресса Сашка должна была бы вести себя иначе.
– Пятый ввожу, – сообщил Миша. – Его медленно надо. Вы как себя чувствуете, Артур Давидович?
– Лучше, чем ожидал.
– Я не доктор, конечно, но это очень опасно…
– Вводи уже!
Стражи топтались внизу, никак не решаясь оказаться у меня в поле зрения. Потом за спиной раздался шум, звук удара. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сашка падает, сжимая в по-прежнему стянутых пластиковой затяжкой руках пистолет из чемоданчика Григоряна. Оружие выскользнуло у нее из пальцев, отлетело в угол. Сашка лежала не шевелясь.
– Я поглядывал, – сказал Миша неестественно спокойно. Дожал поршень шприца, вытянул иглу. Стал искать салфетку, но Григорян просто зажал локоть свободной рукой.
– Пустое, Миша. Спасибо, ты герой.
Говорил он, запинаясь, тянул слова, будто пьяный.
– Все. Давайте все ко мне.
– А Сашка? – спросил Миша.
– Здесь останется. Мы вернемся через десять минут. Вы вернетесь.
Мне показалось, что Миша очень хочет возразить, но он ничего не сказал. Подхватил рюкзак со своим снаряжением, встал рядом с Григоряном. Подкатилась Ленка. Я глянул в сторону лестницы, откуда неслись шорохи и какие-то повизгивания. Сказал туда шепотом:
– Сдохните все!
И кинулся к своим. Мы встали вокруг Артура Давидовича, тот подмигнул мне. Потом посмотрел на Нюру, кивнул:
– Иди уж сюда, какая разница.
Девочка подошла, осторожно переступая босыми ногами прямо по стеклам.
– Сейчас я попробую откатить нас до конца, – сказал Григорян. – К самому моменту События. Не знаю, будет ли тут кто-то из людей, но компьютеры скорее всего работают. Если на самом деле возник искусственный разум, то он должен быть везде.
– Нас бы и ноутбук в квартире устроил, – пробормотал Миша, поглядывая на Сашку. Потом рванулся к ней, закинул, как пушинку, на плечо и вернулся к нам. Глянул упрямо, с вызовом.
С ним никто не спорил.
– Так надежнее, – сказал Григорян. – Я думаю, у меня получится.
– Давай, дядька, – ободрила его Лена. – Мы все сделаем.
И взяла его за руку.
– Это быстро, вы даже не заметите, – пробормотал Артур Давидович, закрывая глаза.
Мы ждали.
– Начинайте, – попросил Миша.
Григорян молчал. Наверное, собирался с силами или с духом.
– Как жалко, – сказала Нюра задумчиво.
– Что? – не понял я.
– Он умер, – пояснила Нюра, глядя мне в глаза. – Вы не почувствовали, да? Он пустой, он умер.
– Артур Давидович? – растерянно сказал я. Протянул руку, коснулся его щеки.
Голова Григоряна упала на грудь.
Лена взвизгнула и отдернул руку. Словно устыдившись, тут же схватила снова, закричала:
– Дядюшка!
Но Григорян молчал. Он действительно был мертв.
Я ждал чего угодно. Что нас убьют по пути. Что Григорян не сможет откатить нас до События. Что мы окажемся в прошлом, но ничего не узнаем или не поймем. Что мы все умрем там и тогда.
Но не такого!
Мы все сделали, кроме самого главного. Потому что единственный, быть может, форсайтник с уникальным даром умер от передозировки стимуляторов, так и не совершив свой подвиг.
– Тебе так это надо? – неожиданно спросила Нюра. – Узнать, что случилось?
Она смотрела на меня все тем же обычным безучастным взглядом.
Лена всхлипнула и замолчала. На руках у Миши заворочалась Сашка.