— Обожди, обожди, — тихо сказал он. — Обожди…
— У меня есть «Роллинг Стоунз», «Солт энд Пеппер», имеется Брюс Спрингстин, Вилли Нельсон — знаешь, наверное, «Голубые глаза плачут под дождем» — разная хорошая музыка. — Моррис повернулся к Рику. — Какой будет заказ?
Рик сжал кулак левой руки как напоминание. О Пол, подумал он, сделай что-нибудь, пожалуйста.
— Выбирай, — приказал Моррис.
Рик выплюнул кусок зуба на нижнюю губу. Боль в ребре возобновилась.
— Поставь Брюса.
— Отличный выбор, — кивнул Моррис с одобрением. — Чудесно. Включи погромче, Томми. Хорошо. Да. Давай пилу. — Он посмотрел на Рика. Его рот был искривлен гримасой. — Все сделаем быстро, парень. Слушай музыку.
Комната 527, «Пьер-отель» Шестьдесят первая улица и Пятая авеню, Манхэттен
21 сентября 1999 года
Кто-то выбирает ему костюмы, предположила она, наблюдая за Чарли у стойки бара. Он прихлебывал из бокала и читал что-то, не заметив, как она подошла к нему. Она подготовилась к встрече, потратив почти все свои деньги: новая помада, духи, пара фальшивых золотых серег. Сейчас ей показались смешными ее ухищрения — что ему до всего этого. Одета она была в то же черное платьице, другого у нее, собственно, и не было. Довольствуйся тем, что имеешь, советовали ей в тюрьме.
В этот день она работала в «Джим-Джеке» в дневную смену, закончила в четыре и поспешила домой под проливным дождем, чтобы принять душ и почистить перышки. Она спрашивала себя: что может привлекать мужчин, которым далеко за пятьдесят, в молодой женщине? Молодость, в первую очередь. А вот яркое и дешевое — не для таких, как Чарли. Если он почувствует безвкусицу, постарается избежать отношений. Вежливо улыбнется и отойдет. Она прикоснулась рукой к рукаву Чарли.
— Эй, мистер, — прошептала она, — помните меня? Я та девушка, которая заигрывала с вами прошлым вечером. — Быстро поцеловала его в щеку, оставив следы помады. Она нервничала и была слегка неуверена в себе, но рюмка-другая это поправит. — Давно меня ждешь?
— Нет. — Он сложил листок, который читал, и спрятал его в нагрудный карман. Они постояли в молчании. В его голубых глазах была печаль. Она вспомнила историю с его сыном.
Кристина заказала выпивку.
— Ты выглядишь мрачным и озабоченным или равнодушным.
— Вовсе нет, — сказал он, — просто дела. — Неловко переступил с ноги на ногу.
— Всего лишь тяжкий груз дел?
— Именно так, — сказал он. — Каждый делает хорошую мину при плохой игре и при первой же возможности всаживает нож в спину другому.
Она коснулась шрама на его руке, погладила его.
— Почему ты стал бизнесменом?
— Хотел делать деньги.
— А другие склонности были?
— Ты имеешь в виду артистические, музыкальные? Хотел ли я стать танцором-чечеточником?
— Тебе лучше знать.
— В то время я думал, как прокормить свою семью.
Она отпила из бокала, не зная, что сказать. Неужели он никогда не мог заниматься тем, что нравилось?
— В твоей жизни произошло такое, чего не ожидал? — спросила она.
— А разве бывает иначе, Мелисса? Не сомневаюсь, что с тобой тоже что-то случалось, к чему ты не была готова.
— Я думала, что ты видишь во мне просто привлекательную женщину, которой нравится с тобой болтать. Хочешь узнать больше? — Она почувствовала, что от выпивки загорелись щеки.
— Ты, без сомнения, привлекательная и молодая. Почему же не замужем или не встречаешься с каким-нибудь замечательным парнем?
— Если бы только знал.
— Ну, не преувеличивай.
— Слушай, вчера, когда я услышала, как ты распекаешь кого-то по телефону, а потом увидела твой отсутствующий взгляд, который ты бросил на меня, я подумала — вот наконец-то живой человек. — Она мягко шлепнула его по руке. — Понятно?
— Понятно. — Он улыбнулся. — А в тебе что-то есть.
— Мне приходится производить впечатление, — поддразнила она его. — Как же иначе я привлеку твое внимание?
— В этом смысле ты преуспела.
— Я заметила, что у тебя что-то со спиной.
— Я в полном порядке. — В его голосе послышалась сухость.
— Ты просто ходишь слишком прямо, вот и все.
Он промолчал.
— У тебя была травма?
Он вынул из нагрудного кармана знакомый ей листок бумаги, кинул на него взгляд, потом сложил и спрятал обратно.
— Это случилось давно.
Они снова замолчали. Ей захотелось поцеловать его в бровь. Он не может начать разговор о чем хочет, просто не знает как. Она склонилась к нему поближе.
— Чарли? — прошептала она.
— Да?
Она нежно поглаживала его руку, вернее, материю костюма.
— Сними номер.
— Здесь?
Она кивнула.
— Конечно. Ты приляжешь, я буду массировать тебе спину и услаждать приятной беседой.
Он внимательно посмотрел на нее, в глазах была грусть.
— Мелисса, ведь я не молод. Я…
Она прикоснулась пальцем к его губам.
— Доверься мне, — прошептала она. — Мы ограничимся беседой, если это все, чего ты хочешь.
Он тяжело вздохнул и вытащил бумажник. Положил кредитную карту на стойку бара, взял салфетку и написал на ней: «Мне нужна комната на двоих сейчас. Устройте это, пожалуйста. Пятьсот долларов чаевых». Подозвал бармена и положил перед ним кредитку и салфетку.
Тот прочитал просьбу, моргнул в знак согласия и, не посмотрев на Кристину, исчез, чтобы сделать звонок.
В номере было слишком холодно, он выключил кондиционер. Сквозь окна проникал последний свет угасающего дня. Он сел в мягкое кресло. Вглядись в его глаза, сказала она себе, тогда кое-что поймешь. Слова — это маскировка, как и твои собственные. Она закурила.
— Мне, наверное, не следует здесь курить?
— Все равно.
Она сделала одну затяжку и затушила сигарету. Удастся ли соблазнить его? Мысли были только об этом.
— Чем ты занимался, когда был в моем возрасте? — спросила она.
— А сколько тебе лет?
— Двадцать семь.
— Я летал на самолетах.
Она была удивлена.
— На каких самолетах?
— Реактивных истребителях.
Она пыталась связать то, что он сказал, с человеком, которого видела перед собой.
— Я делал Мах-два множество раз. Это что-то около тысячи шестисот миль в час.
— Ты летал во время Вьетнамской войны?
Он кивнул.
— Ты сбрасывал бомбы?
— Да.
— Ракеты, напалм?
— Да, все это.
— И ты видел Сайгон во время войны?
— Точно так.
— Ты изменял своей жене?
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
— Почему?
— Это меня не сильно интересовало.
— А что сильнее?
— Полеты.
— Ты все еще летаешь?
— Только бизнес-классом.
— У тебя удачный брак, я думаю.
— Вполне нормальный.
— А что это значит?
— Все хорошо.
— Она когда-нибудь изменяла?
— Всякое могло быть, но не думаю. Я надолго уезжал, в нашей жизни было много неопределенности. Вообще-то я вовсе не тот человека, который легко прощает или не видит ничего особенного в измене. Но при тех обстоятельствах я бы не очень возражал.
— А ты ее когда-нибудь спрашивал?
Он покачал головой. Нет — не спрашивал.
— Почему?
— Какая разница…
— На сколько ты уезжал?
— Пару раз на шесть-семь месяцев.
— Но ведь это было давно, — сказала Кристина, сидя на краешке кровати.
— Да, это уже история.
— Итак, ты служил во флоте…
— Прошу прощения, в ВВС.
— Ну да, конечно, в ВВС. А потом стал бизнесменом.
— Можно сказать, что и так.
— Я могла бы быть твоей дочерью. Извини, вырвалось…
Он заерзал в кресле.
— Ты младше моей дочери, Мелисса.
— Расскажи все-таки о своей спине.
— Я перенес несколько операций.
— Как ты ее повредил?
Он закрыл глаза и вздохнул.
— Я не люблю вспоминать это.
Похоже, у него какая-то неизлечимая болезнь, подумала она.
— Прости, Мелисса. — Он поднялся и начал ходить по комнате. — Понимаешь, я хочу быть с тобой, но именно это меня и беспокоит. Я всегда играл по правилам. Сейчас же… В общем, у меня есть разные причины для дурного настроения.
Она придвинулась к нему, взяла его руку и погладила шрам. Они молчали. Кристина разглядывала его: он определенно был очень красивым мальчиком и сейчас хорош — в отличном костюме, очень изысканный, несмотря на хромоту. Кристина чувствовала себя с ним удивительно хорошо. Она стала снимать с него пиджак. Он не помогал, но и не сопротивлялся. Повесила пиджак на ручку кресла.
— Все нормально? — прошептала она.
Он промолчал. Развязала его шелковый галстук и положила на пиджак. Она слышала его дыхание, губы крепко сжаты. Расстегнула рубашку, под ней была футболка, заставила его поднять руки, почувствовав соленый, терпкий запах мужчины. Он повернулся к ней, она провела по его торсу руками. Плечи и позвоночник были покрыты большими шрамами.
— Можно дальше? — прошептала она.
Он закрыл глаза. Она наклонилась и развязала его ботинки. Сняла их и поставила в сторону, каблук к каблуку. Потом расстегнула ремень и брюки, которые упали на пол. Он медленно освободился из штанин. Она провела руками по его ноге и внезапно остановилась, не веря своим ощущениям. Гладкая поверхность бедра вдруг обрывалась кратером сквозного ранения. Значительная часть плоти на бедре просто отсутствовала. Ее руки скользнули по его икрам к носкам. Она сняла их. На левой ноге не хватало двух пальцев. Кристина посмотрела ему в лицо, нежно положив руки на грудь. Его кожа была теплой. Я хочу его, подумала она, действительно хочу. Она сдернула с него трусы. На ощупь его член был мягким, вполне нормальным. Потрогала мошонку, нащупав на ней рубец от шрама. У него было одно яичко. Она подержала его в руке и посмотрела на Чарли. Его глаза были закрыты, он слегка дрожал.
— Ты попал в аварию? — прошептала она.
— Меня сбили.
— Попал в плен?
Он кивнул.
— Расскажи мне.
Он закрыл глаза.
— Расскажи,