— Кто-нибудь залепите ему рот, — попросила она. — Уши лопаются.
К столу подбежал Шурка, оттолкнул Дизеля.
— Вы что делаете? Соло, что ты делаешь?
— Добиваюсь своей цели, — спокойно ответил я. — Дизель, продолжай.
Но Шурка выхватил у громилы нож и отшвырнул в угол.
— Прекратите! Соло? Это не выход, мы не должны так! Ты подёнщик, ты не клановый.
— А посылать в бой маломерок — это выход? Как их прокачивать? У меня времени десять дней. Потом мы все, и ты тоже, отправимся сам знаешь куда. Я видел ту чертовщину, я туда не хочу. Дизель, продолжай!
Дизель достал топор.
И тут ударил колокол — резко, как предвестник беды. Он всегда так бьёт, когда в город въезжает барон Геннегау. Я ждал этого, но ждал завтра, и уж встретил бы барона со всем положенным ему уважением. Однако хозяин замка поспешил, даже гонца с весточкой о своём приходе не отправил. Что ж, придётся ипровизировать.
Позабыв об алхимике, я выскочил из лавки. На площади заваривался кавардак. Мертвецы Таканоямы строились перед кланхоллом в две шеренги, на соединение с ними бежали голые. За торговыми рядами сбивались в толпу подёнщики. Их было сотни три, и они походили на стадо овец в загоне. Хоть бы не передавили друг друга.
Я схватил за плечо Курта.
— Надо возглавить вон ту отару, — указал я ему на подёнщиков. — Я понимаю, ты не оратор, но всё же попытайся организовать их хоть в какое-то подобие строя.
Если завяжется бой, проку от маломерок не будет, но видимость они создать могут. Так путь создадут, пусть барон думает, что они настоящая сила.
Вокруг меня собирались офицеры. Подбежал Дрис, на бегу застёгивая камзол; неспешно, с достоинством подошёл Таканояма. Шурки не было, остался в лавке лечить алхимика. Ну и чёрт с ним! Развёл сопли: мы не клановые, мы чистим зубы перед сном… Мозги ему пора прочистить!
Я отыскал взглядом Уголёчку.
— Душа моя, бери своих девок и вон на те крыши. Спрячьтесь за коньками, за трубами, за чем угодно, и не высовывайтесь пока не дам сигнал. И не стреляй по Геннегау, это не Барин. Дрис, всех фрамов, кого сможешь собрать, ставь плотным строем от нашего кланхолла к центру площади. За ними ставишь клановых бойцов. Усёк? Таканояма, твоя позиция по диагонали от левого фланга Дриса к торговым рядам. У нас есть ещё стрелки, кроме Уголёчкиных?
Никто не ответил, хотя смотрели на меня и слушали десятки человек. Жаль, небольшой отряд арбалетчиков был бы сейчас в тему.
— Что стоим? По местам!
Дополнительное умение «Капитан ландскнехтов» повышено до третьего уровня из пятнадцати
Моя неповоротливая, несогласованная и пока ещё не прокаченная армия начала двигаться. Две неровные линии протянулись от торговых рядов и кланхолла к центру, и заколыхались от напряжения. Подёнщики приняли форму организованной толпы, значит, Курту удалось втолковать им, что от них требуется. Со стороны реки и от болота подбегали новые группы маломерок и становились в общий строй. Удар колокола взбудоражил всех, я бы даже сказал — объединил.
Подошёл отряд фрамов, дежуривший на блокпосту. Я подозвал старшего.
— Что видел?
— Идут, — он сглотнул. — Двадцать, может, тридцать. С мечами, с арбалетами, с красными крестами. Барон первый на лошади.
Тридцать человек… Я думал, барон всю свою свору притащит наказывать непослушного подёнщика, дерзнувшего громить лавки персонажей. А он всего-то… Не уважает меня? Или не настроен на драку? Хотя и тридцать крестоносцев, если подумать, могут навести шороху в городе, во всяком случае, обидеть себя не позволят.
Крестоносцы появились через несколько минут. Первым ехал барон. Он сидел в седле расслабленно, подавшись назад и положив ладони на бёдра. Казалось, ему было скучно, предстоящие разборки его заботили мало. За ним следовал отряд мечников в белых сюрко[20] с красными крестами, и десяток стрелков с арбалетами.
Я вышел вперёд, показывая, кто здесь главный, слева встал Дизель, справа Дрис. Увидев нас, барон выпрямился и поднял правую руку. Арбалетчики вышли вперёд, образуя ровную линию, и присели на колено, мечники встали за ними. Мне понравилось, как они совершили этот маневр — чётко, быстро — вот что значит подготовка. Моим оборванцам до них как гусенице до бабочки.
Барон сошёл с седла, по притихшей площади прокатился звон доспехов. Подбежал оруженосец, протянул шлем, тот отрицательно повёл рукой. Я обратил внимание, что левая кисть была открыта, замену перчатке, что барон преподнёс мне в качестве непонятной награды, он не сделал.
Мы одновременно двинулись навстречу друг другу. Я впервые видел барона фон Геннегау так близко. Мужчина лет сорока, узкое чисто выбритое лицо, тонкие губы, длинные волосы совершенно седые. Внешне он производил впечатление человека спокойного и даже меланхоличного, но при этом глаза были слишком колючие и внимательные. Он поздоровался со мной первым.
— Моё почтение главе нового клана, — Дитрих Чистобородый фон Геннегау сделал лёгкий кивок, отчего несколько седых прядей съехали на открытый лоб, и ему пришлось поправлять их рукой.
— И вам не хворать, — ухмыльнулся Дизель.
Я за спиной показал ему кулак.
— Прощу прощения, господин барон, за моего друга. Он не привык общаться с представителями высшей знати. Рад приветствовать вас в моём городе. Разрешите узнать причину вашего прибытия?
Барон кивнул понимающе.
— Я получил известие, что в городе беспорядки. Подёнщики врываются в лавки, подвергают их разграблению, избивают мирных торговцев, рубят им пальцы…
Не хрена себе мирные! Знал бы он какими баффами эти мрази меня угощали! Тут не то что пальцы — головы рубить надо.
— Простите, а откуда информация? Дело в том, что мне об этом ровным счётом ничего неизвестно, а уж я, поверьте, о многом ведаю.
— Я бы не хотел раскрывать свои способы связи, но они надёжны, не сомневайтесь.
Я не сомневался, но как он узнал про пальцы?
— Странно. Очень странно. А вы не думали, что известия могут быть ложными? Глупая шутка или розыгрыш. Сами понимаете, человеческая душа потёмки, всякое может произойти.
Со стороны мы, наверное, походили на двух дипломатов. Каждый хитрил и каждый видел хитрость другого. Но не оспаривал её. Я поступал так, потому что не хотел прямого столкновения с крестоносцами. В победе я не сомневался, но какой ценой! А вот почему этого не делал барон? Тоже сомневается? Или у него есть план? Вполне возможно, что в город сейчас входят основные силы крестовых, окружают площадь…
Сзади послышались звуки потасовки. Я резко обернулся — сквозь строй фрамов пробирался мэр.
— Господин барон, какая встреча! — закричал он издалека. — Пустите же меня, бестолковые… Господин барон, простите, что не смог раньше… только узнал… Был занят важными делами.
В суматохе я совершенно позабыл об этом персонаже, а вспомнил бы, обязательно закрыл его в ратуше, ибо здесь ему делать нечего. Клоун! Выбравшись, наконец, на открытое пространство, он величественно подошёл к нам и сделал реверанс.
— Примите моё искреннее уважение, господин барон, — с жеманной улыбочкой сообщил он. — Позвольте проводить вас ко мне в кабинет, там вам будет удобнее продолжить разговор.
Пока он расшаркивался, я поманил Дизеля и шепнул:
— Метнись по окраинам, посмотри, нет ли ещё крестоносцев. Если увидишь, просто ори как можно громче.
Дизель развернулся и рванул в сторону квартала подёнщиков. Какой исполнительный. Догадается ли взять с собой кого-нибудь в помощь?.. Не догадался.
Мэр тем временем закончил лебезить и склонился в ожидании ответа.
— Благодарю вас за приглашение, но в этом нет необходимости, — отказался барон. — Все наболевшие вопросы мы можем обсудить с господином Соло здесь.
Мэр пожал плечами, мол, как вам будет угодно, можете говорить дальше, и отвернулся с отрешённым видом, хотя уши навострил. Впрочем, говорить было уже не о чем. Мы прекрасно поняли друг друга. Барон как бы намекнул, чтоб я вёл себя поосторожнее, а я как бы показал ему средний палец, так что любые слова отныне были бесполезны, только меч и кровь могли решить наш вопрос.
Я протянул ему перчатку.
— Будьте добры получить обратно.
— Отлично, — кивнул барон, принимая перчатку. — Могу я считать это вызовом?
— Разумеется.
— Тогда жду вас завтра на рассвете.
— Я нападу, когда сочту нужным.
Барон слегка прищурился.
— Вы нарушаете правила как никто иной… Не знаю, может так и должно быть.
Я не понял, что означают его слова, но они убедили меня в том, что нападать сейчас он не намерен.
Мы попрощались. Барон протянул руку, как равный равному, и я пожал её. Крестоносцы ушли, подёнщики рассыпались, загалдели, обсуждая нашу встречу. Мэр что-то пискнул и растворился в толпе.
Дрис хлопнул меня по плечу.
— Ты разговаривал с ним как настоящий граф.
— Так может я и есть граф?
— Ха, граф! Прикольно.
Он направился к кланхоллу, а я почувствовал, что должен выпить. «Рыжая Мадам» призывно покачивала дверями и улыбалась вывеской. Я сразу прошёл к стойке, открыл мешок — денег не было. Последнее время я привык жить, во всём полагаясь на Глосса. Скажешь, он принесёт, поэтому сейчас я растерялся. Что делать? Можно попросить бармена налить в долг, но он не нальёт, потому что в трактире Рыжей Мадам в долг не наливали. И что? Дать ему в морду? Но он всё равно не нальёт, потому что свою хозяйку он боится больше, чем меня.
— Налей ему!
По лестнице спускалась Мадам. Она что-то прятала в складках юбки, какой-то предмет, небольшой, но явно тяжёлый. Бармен облегчённо выдохнул и потянулся за пустой кружкой.
— Большое спасибо, госпожа Мадам, — поблагодарил я старушку. — Представляете, не взял денег. А так хочется пить…
— С меня тоже двадцать процентов потребуешь?
Мадам угрожающе сдвинула брови. Слухи о моём наезде на лавочников, конечно же, дошли и до неё, но если я когда-нибудь решусь наложить лапу на трактирщиков, то Мадам в их число не попадёт, ибо я слишком сильно уважаю её.