орога, а у России, мил человек, — своя. Нету у России еще силенок торговлю-то развивать. У нас ведь купец разве только чуть-чуть лучше крепостного. Это тебе не то что в старину, русские торговые гости так аж в Индию ходили! Да посольскими правами подчас наделены были. Сейчас не то. Сейчас единицы в люди выбьются, да и то как можно подальше от столиц, чтоб по шапке не дали да не отобрали все, что летами нажить сумели. Вон как Демидовы за Уралом обосновалися… Для того же, чтоб по примеру Англии купец свободно по морям-окиянам ходил, ему сперва по своей Отчизне научиться передвигаться след. Да чтоб к ему уважение было как к человеку. А у нас, чтоб купца с дворянином уравняли, — такого никогда не будет!
Резанов молчал. Вещи, о которых сейчас вдруг заговорил Державин, никогда ранее особо его не занимали. Несмотря на то что многое из того, что говорил Державин, ему не нравилось, логика в его словах присутствовала — это Резанов должен был признать.
— Ты вот про компанию Гудзонова залива слышал? — продолжал тем временем Державин. — Так они, брат ты мой, так далеко зашли, что от короны своей аглицкой хартию на владение почти всею Америкою заполучили! А ведь это самая что ни на есть меркантильная, как ты говоришь, торговая компания. Мало того, акционером компании той, говорят, сам король состоит! Он у них, в Англии, с купецким сословием, знать, якшаться не стесняется…
Несмотря на все свои возражения, Державин втайне даже гордился своим крестником.
«А ведь молодец-то повзрослел…» — Гавриил Романович даже как-то по-новому смотрел на Резанова. Не то чтобы он сомневался до этого в его уме и способностях. Совсем наоборот. Он высоко ценил и образование Николя, в котором, кстати, принял посильное участие и о котором радел наравне с родителем его. И все же сегодня, несмотря на то что Державин старался как можно более приземлить слишком безудержный взлет резановских мечтаний, он тем не менее услышал нечто новое. Причем подобные, столь взвешенные и глубокие рассуждения не всегда услышишь от людей куда более умудренных и годами, и опытом. А тут ведь юнец еще совсем!
«Чего доброго, а-таки и впрямь далеко пойдет малый!» — удовлетворенно думал придворный поэт.
— Ну да ладно, сказывай, что там у тебя на уме, — чуть более миролюбиво проворчал Державин.
— Помоги, дяденька, по гражданской службе в департамент коммерции устроиться! — одним махом выпалил Резанов.
— Эк куда хватил, — задумчиво почесал подбородок Державин. — Так сразу и не знаю, что сказать-то тебе… Да и потом учти, в гражданской службе следующего звания порою дольше ждать приходится, чем на войне-то.
Державин, казалось, погрузился в глубокое раздумье. Николя нетерпеливо ерзал на лавке, стараясь определить по выражению лица ход мыслей своего патрона.
— Есть тут, правда, у меня одно местечко. Не совсем по коммерции, да зато с повышением и прибыльное. Титулярным асессором в палату гражданского суда поедешь? Судопроизводство познаешь. А это, мил человек, всему голова! А я тебе тем временем что-то по коммерции в столице присмотрю. Ну, что скажешь?
— А куда ехать-то, батюшка Гаврила Романыч, не томи, скажи! — Резанов аж подскочил на месте.
— Ты садись, не скачи козлом, вон люди и так на нас оборачиваются… Недалече. В Псков.
Резанов рухнул на лавку:
— В Псков?! Так ведь тож ни то ни се, Гаврила Романыч! И не Сибирь, и не столица! Что же я там, в глухомани той, делать буду?
— Ишь ты, столичный петушок! — хмыкнул Державин. — Ты еще глухомани-то не видел. Говорю ж тебе, временно! Да к тому же с повышением в ранге.
Капитанский чин Резанова при переходе на гражданскую службу напрямую переводился в ранг титулярного советника, что соответствовало девятому классу в утвержденной еще Петром российской Табели о рангах. Позиция же титулярного асессора, что в армии приравнивалось к званию майора, сулила переход в чиновники восьмого класса. Переход из девятого ранга в восьмой был одним из самых сложных в России и самых важных. Это был своего рода рубеж, после которого дальнейший подъем по служебной лестнице значительно упрощался.
«Действительно, неплохо для моих-то лет!» — должен был признать Николя. Но в этот момент в памяти совершенно некстати всплыл Платон Зубов в своем роскошном темно-синем, расшитом серебром флигель-адъютантском мундире, и кровь опять бросилась в голову Резанову.
«Как же все-таки несправедлива Фортуна!» — в который раз подумал про себя двадцатитрехлетний капитан лейб-гвардии Измайловского полка. Ну да ладно, он пойдет другим путем!
— Спасибо, Гаврила Романыч! В Псков так в Псков! Да, кстати, Платону более нечего бояться светлейшего. Императрица его уже не отдаст…
И Николя быстро поведал взволнованному Державину о сцене, невольным свидетелем которой он стал после окончания аудиенции.
Глава шестаяОткровенный разговор
Огонь деловито пылал в камине кабинета управляющего делами Российско-Американской компании. Дмитрий поставил чашку с блюдцем на столик. Маленькая серебряная ложечка, которой он размешивал сахар, предательски звякнула, выдав дрожание рук.
Дмитрий повертел в руках уже знакомую визитку Синицына. «Опять опоздал! Эта проклятая визитка путешествует во времени, всегда меня опережая!»
Визитка выглядела точно так же, как и в первый раз, и была прикреплена современным скотчем к листу белой бумаги. Размашистым почерком, хорошо теперь знакомым Дмитрию, было написано все то же приглашение позвонить по номеру телефона московского офиса Федеральной службы времени.
Рылеев задумчиво смотрел на пылающий в камине огонь, давая возможность Дмитрию прийти в себя. Конечно, шока, который Дмитрий испытал, когда он в первый раз увидел визитку, уже не было. Было чувство досады, раздражения и какое-то необъяснимое предчувствие тревоги.
— А вы, Дмитрий Сергеевич, совсем неплохо освоились… у нас… — произнес вдруг Рылеев. — Я ведь вас действительно поначалу принял за офицера флота нашей компании.
— Я, Кондратий Федорович, хотел на этот раз попасть к вам до прихода Синицына, да, видно, не судьба…
— Да уж, действительно… А ведь Борис Борисович ушел буквально часика за два до вашего… м-м-м… появления. Ну да! Я знаю это наверняка! Я помню, тогда часы били три часа… Боже мой, какой бесконечный день…
— Как странно, что мне все время суждено к вам опаздывать… И тогда, когда мы с вами встретились первый раз… Точнее, встретимся послезавтра. И вот теперь…
— Однако, уж наверное, не встретимся, не так ли? — все так же задумчиво глядя на огонь, проговорил Рылеев.
Дмитрий пожал плечами:
— Все-таки объясните мне, Кондратий Федорович! Если вы уже знаете, чем все закончится, то почему не отмените восстание? Не уедете, в конце концов! К чему этот маскарад завтра на площади?! Ведь вы рискуете своей жизнью, счастьем любящих вас людей!
Рылеев молча встал и подошел к окну. Уличные газовые фонари, недавнее новшество Петербурга, призрачными сполохами осветили его идеальный профиль.
— Поскольку мы с вами никогда более не встретимся, Дмитрий Сергеевич, я, пожалуй, могу вам поведать то, что я никому не позволил бы доверить… Так вот… Последние несколько лет своей жизни я отдал служению компании. Мне казалось, что дело, которое стоит перед нами, такое же грандиозное, как деяния античных героев! Подумать только — освоение нового континента! Попытка построить там новое идеальное общество, в котором не будет ни рабов, ни господ, в котором все будут трудиться на благо общества, живя в мире со своими соседями. Я думал, что нам удастся построить «Город Солнца»… Видите ли, Дмитрий Сергеевич, должен пояснить, я принадлежу к старинному братству, которое посвятило себя служению именно этим идеалам, которые выше личных благ! Я думал, что компания будет тем инструментом, который поможет осуществить нам это. Но я ошибся! На заре своего существования компания действительно могла стать тем «источником света», о котором все мечатли. Но в какой-то неуловимый момент интересы учредителей компании разделились, и главенствующее место в политике ее руководства заняли прибыли! Прошу понять меня правильно, я прекрасно понимаю, что компания есть акционерное общество и в первую очередь обязана беспокоиться о доходах вкладчиков, доверивших ей свои средства. Однако она, так же, как и живой организм, должна беспокоиться и о своем собственном благополучии. Только будучи здоровой и успешной, она сможет позаботиться о прибылях своих акционеров. Где вклады в улучшение новых территорий, в строительство укреплений, дорог, флота? Где все то, о чем когда-то мечтал незабвенный Резанов Николай Петрович, что хоть и с титаническими трудами, но все же делалось при управителе нашем Баранове Александре Андреевиче, царство ему небесное? Нет, Дмитрий Сергеевич, все пошло не туда! Беда наша в том, что мы не научились вкладывать полученные доходы в себя. Мы научились их только вытягивать и выколачивать, безжалостно эксплуатируя те богатства, которые предоставила нам мать-природа. Была бы наша воля — мы и флот не строили бы! Так и возили бы товар волокушами через всю Сибирь, пока его не разворуют или он не сгниет по дороге. Да тут без флота не обойтись — окиян кругом. А флоту нужны флотоводцы, Дмитрий Сергеевич. Вот и повелось в компанию морских офицеров нанимать! А они что тот волк, которого сколь ни корми, все одно в лес смотрит, только и мечтают о военном флоте. С презрением и чванством, свойственным нам, глядят на нас, «недостойное» купеческое сословие! Им купца с мехами в кантон возить не пристало. Постыдно! Оно, может, и так, да только вы обернитесь вокруг! Все страны для того отдельный торговый флот имеют, который купцы сами и водят. А ты, если военный офицер и битвы жаждешь, приходи к нам на фрегате да купца-то и охраняй от набегов разбойных, как то опять же в других странах заведено. А у нас что? Они в управление территориями нашими полезли! Да разве они могут управлять-то по-хозяйски? Да разве это их интересует? Отбыть срок побыстрей, выколотить из туземцев добра побольше, как оброк, к которому они с детства в деревнях своих привыкли, да и поминай как звали! А там, Дмитрий Сергеевич, народ-то не холопский, не вроде нашего. Там народ свободу превыше всего ценит, хоть и дикарь. Вот и воюем там бесконечно! И несем потому невиданные расходы. Да еще и от государства помощи никакой! Даже запрет на плавание в наших американских водах, который еще от императора Павла стоял, и тот не продлили! Раньше по закону худо-бедно могли мы оборонять наши воды, а теперь от британцев да бостонцев совсем продыха не стало. А они ведь днем торговцы, а по ночам разбойники! Бобра нашего истребляют, оружие индейцам продают, спаивают их да на нас натравливают! Да… Вот и решили мы волнениями военных-то воспользоваться, чтобы к власти пришли дружественные интересам компании силы. Да только поняли мы, что опоздали. Темные силы за восстанием стоят! Крови хотят да себя во власть! Только лозунгами о свободе прикрываются. Опять на Европу смотрят, Европой же и подначиваемые. А интересы наши на Востоке их мало занимают. А ведь Николай Петрович Резанов-то что хотели-с? Чтобы в