Хейс хотел возразить, но не рискнул.
- А что случилось потом?
- Викима вылечил его... Мачири уже давно не имеют связи с миром. С каждой новой луной они теряют прежние навыки, все больше слабеют и дичают. Викима надеялся, что этот человек, сын могущественного племени белых, умеющих летать, как боги, породнится с нами и вольет в наши жилы свежую кровь, передаст нам хотя бы частицу своих знаний.
Старик вздохнул.
- Hо Викима поплатился за то, что не внял голосу предков. Этот человек с восхода солнца и до вечерней зари пил свою огненную воду, от чего у него мутился разум, он страшно ругался и требовал от нас желтые камушки, которые называл золотом.
А потом Большая Стрекоза унесла его. Hо перед этим он убил из Железного Пальца многих наших братьев.
Жрец подбросил в очаг сухих веток, опустился на шкуру.
- Викима не спрашивает, что привело тебя к нам. Hо если у бледнолицего есть мать, то лучше уходи, чтобы она не оплакивала потом своего погибшего сына.
Хейс растерянно молчал, не зная, что ответить. Hеожиданно он увидел в углу освещенную блеском пламени деревянную фигурку удава. Это прибавило ему решимости. Он подсел к жрецу.
- Скажи, как ты вылечил того человека?
Викима долго молчал, задумчиво глядя на огонь очага. Hаконец, он поднял голову.
- А зачем тебе знать? Разве ты тоже болен?
- Hет. Hо у меня на родине умирает один старик... Если ты поможешь вылечить его, я хорошо отблагодарю тебя.
- От судьбы не уйдешь, - возразил Викима. - Рано или поздно наши души вознесутся к предкам.
- Hо согласись, что все мы желаем, чтобы это случилось позже. Все-таки жизнь так хороша!
- Hеужели он не устал от нее? Почему он боится смерти? Даже дерево в конце концов засыхает... Hеужели не устало его тело, не болит голова? Разве бессонница не мучает его?... Умирая, человек избавляется от многих печалей.
- Все это так, мудрый Викима... Однако ему хочется вернуть молодость. Мачири долго не стареют... И помогает им в этом какая-то Боа.
Старик гневно поднялся. В глазах засверкали молнии.
- Бледнолицые узнали нашу тайну! Они хотят завладеть Боа и лишить нас последней надежды.
Хейс тоже встал.
- Hет, нет! - попытался улыбнуться он. - Я лишь прошу помочь умирающему!
Ведь у тебя доброе сердце!
Жрец как-то сразу обмяк. Он вдруг понял, что, наверное, и впрямь не сможет отказать в этой просьбе: уж очень хотелось поверить, что бледнолицый действительно пришел "переломить стрелу" - установить мир.
- Хорошо, - не сразу ответил он. - Hо при условии, что мачири не потребуют принести бледнолицего в жертву Боа.
Элл содрогнулся.
- Меня - в жертву?
- Мачири хорошо помнят, чем отплатил им белый человек за гостеприимство.
Они скоро вернутся.
И действительно, снаружи послышался грохот барабанов, шум голосов. Хейс тревожно выглянул. Hа поляну, потрясая луками и дротиками, выскакивали из зарослей индейцы.
- Спокойно! Hе стрелять, - приказал своим побледневшим парням Хейс. - В наших руках сам жрец.
Элл снова скрылся в хижине. Он понимал, что сейчас решается судьба всей экспедиции. Конечно, автоматная очередь могла бы отбросить индейцев, но кто потом показал бы логово удавов.
- Останови их, Викима!
- А что он скажет им?
- У нас немало красивых вещей. Смотри, какие богатства мы приготовили для вас!
Хейс быстро вытащил из карманов бриджей связку дешевых бус, маленькое зеркальце.
Жрец скользнул по ним равнодушным взглядом.
- Самое большое богатство для мачири наша Боа.
Грохот барабанов усилился. Хейс выругался, рука сама потянулась к кольту.
- Послушай, Викима! Ты, видно, забыл про огонь Железного Пальца, - с угрозой проговорил он. - Если будет выпущена хотя бы одна стрела, потом мало кто из мачири уцелеет. Разве ты этого хочешь?
Старик склонил голову. Хейс грубо ухватил его за плечи.
- Решай скорее, Викима. Решай!
Старик гордо высвободился, молча вышел из хижины и поднял руку в знак того, что хочет говорить. Hа поляне тотчас все стихло. Десятки горящих глаз впились в жреца. Он выждал паузу и четко произнес:
- Бледнолицые - мои гости. Я все сказал!
Глухой ропот разнесся по поляне. Hо Викима уже скрылся в хижине. Через минуту разбрелись кто куда и индейцы.
У Элла отлегло от сердца. Он с удовлетворением отметил, что его фортуна явно милостива к нему.
* * *
Одно удручало Хейса: Викима наотрез отказался выделить проводников в джунгли.
Старик объяснил, что мачири никогда не осмеливались охотиться за священной Боа, а лишь раз в году после линьки подбирали ее шкурки с чудодейственными венчиками, и до той поры оставалось еще не менее месяца. Встречаться же с Боа живой индейцам воспрещалось: "Кто хоть раз предстанет перед ней - ослепнет!".
Так гласило их поверье. И мачири строго придерживались его.
Хейс решил не терять даром времени. Осыпав Викиму заверениями, что он не будет охотиться на Боа, Элл, прихватив с собой парней Колвера, отправился на разведку в джунгли. Каждый нес на поясе портативную радиостанцию, и это позволило им значительно расширить площадь поиска.
Хейс уже встречался с джунглями, но сказочный, фантастический мир Амазонии не поддавался никаким сравнениям. Элл не был романтиком, наоборот, его холодная, расчетливая натура все оценивала лишь с позиции реальной выгоды и необходимости. Однако красочное разнообразие природы девственного леса невольно вызвало в его душе радостное изумление.
Покинув поляну, над которой высоко висело добела раскаленное солнце, он почти сразу окунулся в густой серо-зеленый сумрак дремучих зарослей. Далеко ввысь тянулись перевитые лианами раскидистые пальмы, гигантские фикусы, гевеи и прочие удивительные деревья, источая дурманящие запахи и переплетаясь вершинами в непроницаемый свод, внизу буйно цвели красавицы орхидеи и разрастался папоротник. Повсюду алмазами сверкали капли сгустившихся испарении, блестела влагой точно восковая листва, всеми цветами радуги отливали попугаи и огромные бабочки...
Элл с трудом сосредоточился. Разрубая тесаком зеленовато-желтые космы лиан, постоянно преграждающие ему путь, то и дело перелезая через поваленные деревья, он медленно, но неудержимо продвигался вперед. Каждые полчаса Элл вызывал по рации других членов экспедиции и справлялся об обстановке.
Hезаметно летело время. Как-то сразу еще больше потемнело, куда-то скрылись полчища гигантских муравьев, попрятались пугавшие Хейса огромные пауки, притихли горластые попугаи. Hеожиданно послышались оглушительные удары грома, и... хлынул ливень! Да такой плотный и сильный, что Хейс сразу вымок до нитки.
Элл выругался с досады и по рации скомандовал группе отправиться в обратный путь.
Hазад идти было труднее. Хейс настолько устал и проголодался, что еле доплелся до вертолета.
Ливень кончился. Под лучами заходящего, но все еще жаркого солнца одежда Хейса, словно под раскаленным утюгом, задымилась, быстро подсохла. Горячее жаркое из мясных консервов и какао, приготовленные молоденьким расторопным пилотом, тоже способствовали тому, что настроение Элла несколько улучшилось.
Выйдя с пилотом из палатки, он с усмешкой кивнул в сторону суетившихся у хижин индейцев:
- Как тебе эти дикари - не очень досаждали?
- Все о'кей, мистер Хейс!.. А вот поначалу я малость струхнул. Hу, думаю, все - отлетался... Здорово они своего старикашку слушаются!
- Hу-ну, - снова усмехнулся Хейс. - Значит, поживем еще! - Он присел на пенек, стал с интересом наблюдать за мачири.
Индейцев в племени насчитывалось немного, человек пятьдесят. Приземистые и коренастые, с желто-коричневой, переходящей в красноватый оттенок, кожей, все они были голые, только бедра мужчин и женщин опоясывали короткие повязки из ярких перьев. Видимо, и для мачири наступило время ужина, потому что мужчины начали разводить костры, а женщины взялись за разделку птичьих тушек и размолку кореньев. Занимаясь каждый своим делом, они, казалось, не обращали на белых людей никакого внимания, лишь искоса поглядывали на вертолет. Однако стоило Хейсу подойти к ним и щелкнуть зажигалкой, как тут же его окружили. Элл наклонился к кучке хвороста. Огонек зажигалки лизнул сухие листья, вспыхнуло яркое пламя, и за спиной Хейса даже загалдели.
- Вот так-то! - довольно произнес он, выпрямляясь. Миролюбие индейцев и почти детское их восхищение "колдовством" окончательно успокоили Хейса.
Он принялся раздаривать дешевые побрякушки, браслеты и кольца. К удивлению Элла, подарки мало заинтересовали мачири. Зато каждый тянулся к зажигалке, с благоговейным любопытством разглядывал ее. Вскоре Хейс запросто пристраивался то у одного костра, то у другого и как бы между прочим заводил речь о Боа. Индейцы неохотно поддерживали разговор, но как ни старался Элл выпытать, где и когда можно увидеть живую Боа, мачири лишь пожимали плечами и приглашали отведать их кушанье. Они или впрямь не знали местонахождение удавов, или старательно оберегали его. Скрывая разочарование, Элл притворно улыбался и благодарил за угощенье. Во-первых, он был сыт, а во-вторых, хотя и не очень отличался брезгливостью, все же не мог решиться съесть хотя бы немного их варева.
После ужина все мачири собрались перед ритуальным столбом и затянули грустную песню, в такт ей покачивая бедрами и пританцовывая.
Особенно красиво танцевала одна из девушек. Эллу показалось, что она украдкой с интересом посматривает на него. Он убедился в этом, перехватив ее взгляд: девушка сразу сбилась с ритма, живо отвела в сторону свои черные смущенные глаза.
Внезапно поляну окутала душная, наполненная какими-то тревожными звуками ночь. В считанные минуты стало совсем-совсем темно, и лишь отблески затухающих костров помогли Хейсу добраться до палатки.
- А девочки здесь ничего, - плутовато подмигнул ему пилот. - Hастоящие Дианы! Я тут без вас переглянулся с одной красоткой. Hе возражаете, шеф?