Я пробежала глазами другие строки. Сумму содержания уменьшили на треть — папенька явно запросил побольше, чтоб сойтись на этом числе. К "участию в посольствах по желанию" добавили "если сие сходится с интересами Короны". Количество охраны Альфред править не стал. Я вспомнила темные тени в тусклом свете на скалистой тропе и не нашла возражений. Брат внес еще несколько изменений, и после кареты остались только два пункта. Против "не меньше пятидесяти дней в году посещать внуков" Альфред не возражал. Папенька на удивление был привязан к младшему поколению. Но последнее требование вызвало у меня вопль негодования: "Король Альфред обязуется взять на себя заботы по устройству судьбы принцессы Беатрис и выдать ее замуж в интересах Короны".
— Что-о-о? Папенька, я весталка-ученица, если вы не забыли! Не будь этого бунта, я бы уже посвятила себя богине! Я собираюсь назад!
— Предлагаешь разместить вокруг обители гарнизон для охраны? — скептически спросил Альфред.
— Я выберу другую обитель, и никто не будет знать!
— О Гипатии тоже никто не знал.
— Построй мне башню в западной части сада, туда редко ходят. Или сделай пристройку ко дворцу, небольшую, по комнате на этаже. Я буду жить, будто в обители, носить одежды весталки и появляться на людях только по большим праздникам.
Альфред покачал головой:
— Твое положение незамужней женщины все равно попытаются использовать. К тому же, нам нужно укреплять власть и связь с Эдачией.
— Ты не посмеешь меня продать, — прошипела я, вскакивая на ноги. — Кого бы ты ни выбрал, можешь сообщить женишку, что я приложу все усилия, чтобы стать вдовой.
— Даже если его смерть разорвет союз с Эдачией, чем непременно воспользуются галнийцы, которые сейчас разочарованы, что заговор не удался? И начнется война? Пойми, сестричка, нам нужно отблагодарить эдачийцев за помощь и убедить их, что у нас нет и тени мысли разорвать наши договоренности. Все же заговор показал, что в Ангории довольно много желающих помахать саблями в сторону соседа. Что лучше докажет наши мирные намерения, чем член монаршей семьи Ангории при Эдачийском дворе?
Альфред не шутил. Я глянула на папеньку — он был доволен. Его приказы, наказания, крики и оскорбления не действовали те два года, что он пытался выдать меня замуж. Альфред, действительно, будет лучшим правителем — он нашел беспроигрышный ход.
Я чувствовала, как кровь отлила у меня от лица, а губы едва слушаются, когда задала главный вопрос:
— Кто он? Кому вы поднесете благодарность? Король Эдачии женат, его сын тоже.
Мне очень не понравилась улыбка Альфреда.
— Переговоры еще не закончены. Не волнуйся, у тебя будет высокий титул. — Альфред понял, что я готова запихать ему этот титул в то место, откуда у сатиров хвост растет, и не стал расписывать мое прекрасное будущее.
Я стояла, сжав кулаки. Впервые я чувствовала себя такой беспомощной. Даже за столом у Грастона, сунув голову в пасть льву, я знала, что у меня еще есть ходы. Теперь было страшнее.
Альфред, будто ничего не заметив, продолжал:
— Я был добр, когда дал тебе возможность целоваться с твоим шпионом в ночном саду. Разумеется, за вами приглядывали, чтобы ни он, ни ты не переступили черты, но завтра вон Краальд уедет. А тебе стоит вспомнить дворцовый этикет. В Эдачии ты не станешь врываться к монарху без дозволения, — он усмехнулся, — равно как и бегать по дворцу в обтягивающих штанах, и заниматься прочими непотребствами в казармах.
Я глухо зарычала. Шерсть химеры ему в глотку, он дразнит меня, представляя мои занятия чем-то совершенно бесчестным, будто я девка, которая ходит ублажать солдат! Ждет, что я сорвусь? Я шумно втянула воздух и выдохнула. Пусть ждет.
Альфред с интересом смотрел на меня, но, наверное, и правда не дождался, потому что продолжил:
— И еще, сестричка, учти, бежать бесполезно, тебя не выпустят за ограду до свадьбы. Вокруг дворца сейчас множество невидимой охраны. Разумеется, не только для того, чтобы ловить беглых принцесс, но и такое задание им тоже дали. Помаши своему шпиону и готовься к свадьбе.
Слезы брызнули из глаз, и я бросилась вон.
Остаток вечера я помню плохо. Я рыдала. Я глотала воду, икая и кашляя. Агни, презрев все правила, обнимала меня за плечи, а Дагни пыталась напоить успокоительным. Меня с детства готовили к династическому браку, но я так и не смогла с этим смириться.
Может быть, учеба на "достойную принцессу" пошла бы впрок, если бы мы не проникли в тот отдел библиотеки, куда юных девиц не пускали. Но я не жалела. Нет, речь шла не о тех манускриптах с картинками, которые и замужним дамам редко показывают, а от невинных девиц берегут за семью замками.
В королевской библиотеке на отдельной полке стояли романы, которые признаны развращающими ум благородных дев и превращающими мужчин в мягкотелых, покорных женскому полу существ. В этих романах женщин не просто любили и оберегали, а еще и — страшно сказать! — уважали. Эти книги давно под запретом.
Романы принадлежали перу четверых женщин, живших сто лет назад. Уже в библиотеке обители я нашла их биографии. Одна ушла сестрой в обитель Великой Гипатии, ту самую. Другая умерла в двадцать пять лет, но третья и четвертая благополучно вышли замуж и обзавелись детьми, при этом продолжая публиковать книги. Считайте мой ум развращенным, но на меньшее я не согласна!
Да о чем говорить, если сама Гипатия стала известнейшим ученым своего времени, что не помешало ей выйти замуж за философа и вырастить четверых детей, двое из которых пошли по ее стопам. Уже в глубокой старости она дописала пятый том своих трудов, который посвятила мужу: "Моему супругу и лучшему другу, который безмерно поддерживал меня все эти годы". Я до слез завидовала Великой смертной. Как жаль, что я родилась не в те благословенные времена, когда уважение к женщинам не было чем-то странным и непристойным.
Как может уважать меня мужчина, которому меня преподнесут в качестве дара, как саблю, лошадь или безделушку?
Выплакавшись, я попросила горничных сделать мне отвары для лица. Брат с отцом могут выписывать какие угодно договоры, но собой я буду распоряжаться сама. Я горько усмехнулась. Переступать черту не обязательно в темном парке, у нас для этого есть место получше.
Глава 14
Я сидела на кровати и обижалась. Кровать была в комнате Эрика, и сам он сидел рядом, обнимая меня и прижавшись щекой.
Он! Он мне отказал!
— Трис, это неправильно.
— Предлагаешь подарить этот сокровище какому-то самовлюбленному мерзавцу?
— Нет, это сокровище я дарить никому не собираюсь, но под сокровищем я понимаю всю тебя, Трис. Любимая, ты пришла ко мне от отчаяния.
— Не только!
— Малыш, — он обнял меня еще крепче и прижался губами к виску. — Я собираюсь быть не первым, я собираюсь быть единственным. Если самовлюбленный мерзавец, кем бы он ни был, от тебя не откажется, я его тихо прикопаю.
— Если заподозрят Ангорию, начнется война.
— Значит, не прикопаю, а прирежу на глазах у всех. Если эдачийца убьет эдачиец, войны не будет.
— Тебя казнят! Не посмотрят на все заслуги! Или посмотрят и отправят на каторгу! Нет!
— Хм... Тихо прирезать или отравить нельзя, убить открыто нельзя. Трис... давай для начала узнаем, кто он, м? И тогда решим, что с ним делать. Свадьбу невозможно собрать в три дня. У нас будет по меньшей мере месяц.
— Три. По правилам три месяца.
— О, я найду повод вызвать его на дуэль.
— Ты уверен, что победишь? Ты уверен, что тебе и вовсе позволят остаться в Ангории?
— Верней всего тебя увезут выходить замуж в Эдачию, и я побеседую с женихом до твоего приезда. Я же бывший шпион, помнишь? Я умею играть нечестно, особенно в ответ на нечестные игры.
Я уткнулась ему в плечо:
— Тебе могут не дать возможности приблизиться к этому мерзавцу. Эрик, давай сбежим, уедем куда-нибудь, где никто нас не знает, проживем там тихую жизнь как простолюдины.
Эрик задумался:
— Нужно подготовить путь побега, забрать деньги из банка в Эдачии и обернуть их в золото, собрать некоторые сведения о местах, где мы можем затеряться... Будет непросто, но, возможно, нам стоит хотя бы попытаться.
Я прижалась крепче:
— У нас целых два плана. Побег мне нравится больше! Мы сразу сможем быть вместе. Я дам тебе адрес родных Дагни, пиши на ее имя письма... с лимоном.
Эрик кивнул.
— Есть еще и третий план. Я постараюсь стать достойным принцессы.
— Но как? И когда? И сколько у нас есть времени...
— Не знаю... Но я сделаю все, что могу.
Он обнял меня и прижался к макушке.
Часть III. Глава 1
Утром я проводила Эрика. Приставленный к нему гвардеец недовольно надувал щеки, но принцесса имеет право хотя бы помахать платочком вслед своему спасителю с балкона. К тому же, Альфред в своем ехидстве разрешил. Мы даже целоваться на прощание не стали, чем недоволен?
Я отказалась от завтрака — аппетит пропал напрочь. Внутри кипела ярость. В прежние годы я сделала бы пакость какому-нибудь придворному, благо, заслуживших наказаний во Дворце — каждый второй. Но теперь не хотелось думать о подобных мелочах. Исправить этот змеючник невозможно, а душу жужжалками в прическе я не отведу. Выросла, наверное.
Агни передала, что полковник Лентс просит у Ее Высочества короткой аудиенции.
— Ваше Высочество, — склонился Лентс, когда его провели в кабинет.
— Садитесь, полковник. Что привело вас?
— Ваше Высочество, — против ожидания он не стал садиться, а замер в почтительной позе. — Вчера я получил новое назначение и должен поблагодарить вас за протекцию. Благодаря вашему отзыву о моих способностях я собираюсь послужить на благо Ангории на ином поприще. Мне, разумеется, предстоит еще многое изучить, но Его Величество уверен, что дело мне по силам.
— Вот как? И каково же ваше новое назначение?
— Начальник тайной службы, Ваше Высочество. Как вам известно, полковник Лерой возглавляет новый департамент разведки. Увы, тайную службу придется воссоздавать заново. Часть агентов и офицеров перешла на сторону Эгберта. Арестовали только самых высокопоставленных и тех, кто замарал себя кровью и арестами коллег, но и тем, кого оставили на свободе, доверия больше нет. Часть перешла в разведку. Осталось очень мало людей и верных, и в достаточной мере знающих.