– Мистер Чамберс! – сказал Джордж. – Вы разве не слышали, что она сказала? Она не желает это делать лично. Никакой огласки.
– Что? Но победители всегда попадают в выпуски новостей – это обычная процедура, таковы правила! Прошу вас, не беспокойтесь, это не займет ни минуты вашего времени, потому что… Помните девушку, выигравшую маленький приз до вас? Сейчас ее как раз фотографируют с Джи Би с его пирогом. Так что давайте пройдем сию минуту в его кабинет и…
– Джордж, – прервала я этот монолог. – «Америкэн экспресс».
У Джорджа прекрасная реакция, и я с удовольствием выйду за него замуж, если Жанет когда-нибудь решит его бросить.
– Мистер Чамберс, – быстро сказал он, – будьте любезны сообщить нам адрес главного отделения «Америкэн экспресс» в Сан-Хосе.
Мистер Чамберс застыл, словно на него напал столбняк.
– Что вы сказали? – с тихим ужасом прошептал он.
– Вы можете сообщить нам адрес «Америкэн экспресс»? Мисс Болдуин желает там получить свой выигрыш. Я хочу предварительно позвонить, чтобы убедиться, что они понимают, что конфиденциальность – необходимое условие банковских операций.
– Но вы… Вы не можете так поступить! Она же выиграла здесь!
– Можем, и мы именно так и поступим. Она не выигрывала здесь. Просто она случайно оказалась здесь во время розыгрыша. А теперь, пожалуйста, дайте нам пройти, мы уходим.
Затем нам пришлось повторить всю сцену для Джи Би, обыкновенного напыщенного индюка с сигарой в углу рта и с куском пирога, прилипшим к верхней губе. При этом он был далеко не глуп, схватывал все на лету, но слишком привык к моментальному исполнению всех своих желаний, поэтому Джорджу пришлось очень громко упомянуть «Америкэн экспресс», прежде чем до него дошло, что я не соглашусь ни на какую рекламу (Босс упал бы в обморок!) и, в противном случае, скорее обращусь к уличным менялам валюты, чем к его фирме.
– Но позвольте, какие менялы, если мисс… э-э-э, мисс Булгрин является клиентом «Мастеркард».
– Нет, – возразила я, – я лишь полагала, что являюсь клиентом «Мастеркард», но мистер Чамберс отказал мне в кредите. Таким образом, мне придется открыть счет в «Америкэн экспресс». И без всяких фотографов.
– Чамберс! – В его голосе чудилось дыхание смерти. – Что это значит?
Чамберс объяснил, что моя кредитная карточка выписана Имперским банком Сент-Луиса.
– Учреждение с прекрасной репутацией, – заметил Джи Би. – Чамберс, снабдите ее другой карточкой. Нашей. Немедленно. И оплатите ей выигрышный билет. – Он взглянул на меня и вынул сигару изо рта. – Без всякой рекламы. Дела клиентов «Мастеркард» всегда конфиденциальны. Вы удовлетворены, мисс… э-а-а, мисс Уоллгрин?
– Вполне, сэр.
– Чамберс, приступайте.
– Да, сэр. На какую сумму открыть кредит, сэр?
– Какую сумму вы желаете, мисс Белгуим? Возможно, вы назовете сумму в кронах? Каков кредит, открытый вам моими коллегами в Сент-Луисе?
– Я отношусь к разряду золотых клиентов, сэр, и мой счет всегда измерялся в золоте, а не в кронах, как это принято у них для золотых клиентов. Можно ли устроить это здесь? Видите ли, я просто не привыкла думать в бруинах. Я так часто путешествую, что мне гораздо удобнее оперировать граммами золота. – (Упоминать о золоте в стране с мягкой валютой – почти нечестно. Это туманит мозги банкирам.)
– Вы хотите платить золотом?
– Если позволите. Переводами в граммах, проба – три девятки, через «Церера и Южная Африка аксептанс», отделение в Луна-Сити. Это вас устроит? Обычно я плачу раз в квартал, – видите ли, я так много путешествую… но я могу распорядиться, чтобы «ЦиЮАА» платил вам ежемесячно, если вас это больше устраивает.
– Нет-нет, нас вполне устроят ежеквартальные взносы!
(Еще бы – при этом набегает больше процентов!)
– Что же касается суммы кредита… Честно говоря, сэр, я не люблю помещать значительную часть своих финансов в какой-то один банк и в какую-то одну страну. Что, если мы остановимся на тридцати килограммах?
– Как пожелаете, мисс Бедлам. Если захотите увеличить сумму, просто дайте нам знать – только и всего. Чамберс, приступайте, – добавил он.
Итак, мы вернулись в тот самый кабинет, где мне полтора часа назад было сказано, что мой кредит здесь недействителен. Мистер Чамберс протянул мне бланк заявления со словами:
– Позвольте, я помогу вам заполнить это, мисс.
Я взглянула на анкету. Имена родителей, имена бабушек и дедушек. Дата и место рождения. Точные адреса проживания за последние пятнадцать лет. Текущее место работы. Предыдущее место работы. Причина увольнения с предыдущего места работы. Текущая ставка заработной платы. Банковские счета. Три гарантии от лиц, знающих вас не менее десяти лет. Обращались ли вы когда-либо с заявлением о банкротстве, возбуждались ли против вас преследования за неуплату счетов, были ли вы директором или ответственным лицом какого-либо предприятия, партнерства или корпорации, которые подавали заявку на реорганизацию согласно параграфу тринадцатому Народного закона номер девяносто семь Калифорнийской Конфедерации по гражданскому состоянию? Были ли вы когда-либо осуждены за?..
– Фрайди. Ни в коем случае, – вполголоса произнес Джордж.
– Именно это я и собираюсь сказать, – кивнула я, вставая.
– Всего хорошего, мистер Чамберс, – вежливо произнес Джордж.
– Что-нибудь не так?
– Еще бы! Ваш начальник велел вам обеспечить мисс Болдуин золотой кредитной карточкой с лимитом в тридцать килограммов чистого золота, но он не велел подвергать ее перекрестному допросу.
– Но это ведь стандартный бланк заявления, обычная формальность, и нам…
– Не важно, просто передайте Джи Би, что вы опять сели в лужу.
«Наш» мистер Чамберс позеленел и выдавил:
– Прошу вас, сядьте.
Через десять минут мы ушли, я стала обладательницей новенькой золотой кредитной карты, действительной где угодно (хочу надеяться). В обмен я указала номер моего почтового ящика в Сент-Луисе, адрес моего ближайшего родственника (Жанет), номер моего счета в Луна-Сити и письменное поручение ежеквартально списывать со счета «ЦиЮАА, лимитед» мои расходы. Также мне была выдана приличная сумма наличными в бруинах и такая же – в кронах вместе с квитанцией за лотерейный билет. Мы вышли из здания, пересекли наискосок площадь Нации, нашли скамеечку и уселись на нее. Было всего восемнадцать часов, погода стояла прохладная, но солнце ярко освещало холмы Санта-Крус.
– Дорогая Фрайди, каковы будут ваши следующие желания? – осведомился Джордж.
– Посидеть спокойно пару минут и немного сосредоточиться. Потом я угощу тебя выпивкой. Я выиграла в лотерею, и за это стоит выпить. По крайней мере.
– По крайней мере, да, – согласился он. – Ты получила двести тысяч бруинов за… двадцать?
– За доллар, – поправила я его. – Я не взяла у нее сдачу.
– Все равно, вполне достаточно. Ты выиграла чистыми около восьми тысяч долларов.
– Семь тысяч четыреста семь долларов и сколько-то там центов.
– Ну, это не состояние, но вполне приличная сумма.
– Вполне приличная, – кивнула я. – Для женщины, которая с утра жила на благотворительные пожертвования своих друзей. Если я, конечно, не заработала что-то за мое «адекватное» поведение прошлой ночью.
– За эту реплику братишка Жан обеспечил бы тебя распухшей губой. Я же лишь могу заметить, что хоть семь тысяч четыреста и приличная сумма, гораздо большее впечатление на меня произвело другое, а именно: не обладая никакими активами, кроме этого лотерейного билета, ты заставила одну из самых консервативных банковских фирм предоставить тебе открытый счет в пределах миллиона долларов – золотом. Дорогая, как ты это сделала? Безо всякой грызни! Ты даже не повысила голос.
– Но… Джордж, это же ты заставил их выдать мне карточку.
– Мм? Нет, не думаю. Ну да, я, конечно, старался тебе подыгрывать, но… Играла, безусловно, ты сама. Все ходы – твоя личная инициатива.
– Только не с той дурацкой анкетой! Это ты меня от нее избавил.
– А-а, да. Но эта лощеная задница не имела никакого права тебя допрашивать. Ведь его босс приказал выдать тебе карточку без всяких разговоров.
– Ты меня спас. Я была уже на пределе. Джордж… Джордж, дорогой, я знаю, ты сказал мне, чтобы я плюнула и не думала об этом… Ну, о том, кто я такая, но… Я стараюсь. Я правда стараюсь! Но когда он подсунул мне этот бланк, где надо писать все о родителях и о дедах и бабках… это было ужасно!
– Я и не ожидал, что за одну ночь сумею тебя исправить. Мы продолжим работу в этом направлении. Так или иначе, ты держала нервы в узде, когда речь зашла о сумме кредита.
– Знаешь, я как-то слышала, как один человек сказал, – (это был Босс), – что одолжить десять долларов гораздо труднее, чем миллион. Поэтому, когда они спросили, я и назвала миллион… Нет, не совсем миллион – в британо-канадских долларах около девятисот шестидесяти четырех тысяч.
– Не буду мелочиться. Когда счет заходит за девятьсот тысяч, у меня кончается кислород. Слушай, «адекватная» моя, а ты знаешь, сколько получает профессор?
– Какое это имеет значение? Судя по тому, что я знаю о твоей профессии, один успешный проект нового искусственного существа может принести миллионы. Даже миллионы граммов золота, а не долларов. У тебя что, не было успешных проектов? Или это бестактный вопрос?
– Давай сменим тему. Где мы проведем эту ночь?
– За сорок минут мы можем добраться до Сан-Диего или за тридцать пять – до Лас-Вегаса. И там, и там есть свои плюсы и свои минусы в смысле шансов попасть в империю. Джордж, теперь, когда у меня достаточно денег, я собираюсь попасть на свою работу, и плевать мне на всех сумасшедших и фанатиков. Но я клянусь тебе чем хочешь, что, как только у меня выберется несколько свободных денечков, я тут же навещу тебя в Виннипеге.
– Может статься, что я к тому времени еще не успею вернуться в Виннипег.
– Тогда я приеду к тебе в Монреаль. Послушай, дорогой, мы обменяемся с тобой всеми нашими адресами – я ни в коем случае не хочу тебя потерять. Ты ведь не только убедил меня в том, что я человек, ты… Ты сказал, что я адекватна, – а это здорово поднимает мой дух. А теперь выбирай, потому что мне все равно: в Сан-Диего – поболтать на испанглийском, или в Вегас – поглазеть на хорошеньких голеньких девочек.