Я замерла и задумалась. Жанет говорила мне, что кнопка, отключающая смертельные ловушки, «спрятана недалеко от входа». Но насколько «недалеко»? И как она спрятана?
В любом случае замаскирована она неплохо, по той простой причине, что вокруг было темно, как в угольной яме, и видны были лишь зловеще светящиеся буквы. Они могли бы еще написать: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Итак, Фрайди, доставай свой карманный фонарик на маленьких «шипстоунах» и приступай к поискам. Но не заходи слишком далеко!
Да, конечно, в моей сумке, которую я оставила на «Махнем к М’Лу», действительно лежал карманный фонарь. Возможно, своим светом он сейчас развлекает рыб на дне Миссисипи. Правда, я знала, что здесь, в туннеле, спрятаны другие фонари, но… У меня не было даже спичек. Если бы у меня был бойскаут, я могла бы развести огонь, потерев его пятки друг о дружку… Ой, лучше заткнись, Фрайди!
Я прилегла на пол и дала себе волю немножко расслабиться и даже чуть-чуть всплакнуть. Потом вытянулась на этом цементном полу (твердом и холодном? Теплом и мягком? Утром разберемся) и уснула.
20
Спала я долго и, проснувшись, почувствовала, что пол все-таки твердый и холодный. Но я так хорошо выспалась и отдохнула, что мне было все равно. Я встала, потянулась и обнаружила, что больше не чувствую безнадежной тоски – только сильное чувство голода.
Теперь туннель был хорошо освещен.
Светящаяся надпись по-прежнему не советовала мне идти дальше, но тьма рассеялась. Теперь тут было света столько же, сколько в обычном жилом помещении. Я огляделась в поисках источника света, и тут же до меня дошло, что свет по-прежнему исходит лишь от сверкающей надписи: просто, пока я спала, мои глаза привыкли к темноте. У людей, я знаю, глаза тоже постепенно привыкают к темноте, правда гораздо медленнее и хуже, чем у меня.
Я двинулась на поиски выключателя.
Я остановилась и постаралась как следует пошевелить мозгами – это немного труднее, чем шевелить мускулами, но зато не вызывает никакого шума и съедает меньше калорий. Кстати, эта способность единственная, которая отделяет нас от обезьян, правда… ненамного. Интересно, будь я на месте скрытого выключателя, куда бы я спряталась?
С одной стороны, он должен быть достаточно надежно укрыт от посторонних глаз, с другой – он может спасти жизнь Жанет и обоих ее мужей. Итак, что же у нас получается?
Он должен быть не слишком высоко, чтобы Жанет могла легко достать до него, а значит, могу достать и я, поскольку мы с Жанет почти одного роста. Стало быть… Мне не нужно подпрыгивать или влезать на какую-нибудь табуретку.
Мерцающие буквы находились метрах в трех от входа в пещеру. Выключатель не может быть намного дальше, потому что Жанет говорила, что следующее предупреждение, обещающее смертельный исход непрошеным гостям, срабатывало тоже «недалеко от входа», – она сказала: «В нескольких метрах…» Как правило, «несколько» – значит не более десяти.
Жанет не стала бы прятать выключатель настолько тщательно, чтобы один из ее мужей, спасая свою жизнь, был вынужден вспоминать точно, где он находится. Простая уверенность в том, что этот выключатель существует, и была ключом к разгадке его точного местонахождения, но… При этом любой незваный гость, не зная, что он есть, не должен его обнаружить.
Я прошла вперед по туннелю, пока не встала прямо под светящимися буквами и взглянула наверх. Надпись освещала все вокруг, кроме небольшого кусочка арки прямо над буквами. Даже я, с моим адаптивным к темноте и улучшенным зрением, не могла разглядеть кусочка потолка прямо над надписью. Я подняла руку и пошарила в том месте, которое было недоступно для глаз. Пальцы сразу нащупали что-то похожее на кнопку – возможно, переключатель реле. Я надавила пальцем.
Надпись исчезла, а вместо нее зажглись лампы на потолке, освещающие весь туннель.
Еда в морозильнике, печь для ее разогрева, большие полотенца, горячая и холодная вода, терминал в норе, на котором я могу прочесть все текущие новости, а также краткое содержание предыдущих… Книги, тихая музыка, приличная сумма наличных денег, оставленная на случай чрезвычайного положения, оружие, «шипстоуны» и боеприпасы, одежда всех сортов, сидящая на мне почти идеально, поскольку она предназначалась для Жанет, встроенные в терминал часы-календарь, по которым я поняла, что проспала тринадцать часов, пока меня не разбудила твердость моей цементной «койки», уютная, мягкая постель, призывно манившая меня поспать, после того как я выкупалась, поела и утолила информационный голод… И наконец, чувство полной безопасности, позволившее мне расслабиться и не прибегать больше к жесткому душевному самоконтролю, помогавшему мне подавлять все чувства и действовать до сих пор…
Из новостей я узнала, что Британская Канада сменила чрезвычайное положение на «ограниченное чрезвычайное положение». Граница с империей оставалась закрытой. Граница с Квебеком все еще тщательно контролировалась, но разрешались поездки по делам легального бизнеса. Разногласия между двумя государствами оставались, в основном они касались размера репарации, которые Квебеку следовало выплатить за ущерб от того, что ныне было признано военной атакой, совершенной вследствие ошибки и/или глупости. Закон об интернировании еще действовал, но свыше девяносто процентов интернированных квебекцев были освобождены под честное слово… как и двадцать процентов интернированных граждан империи. Таким образом, я вовремя смылась, поскольку, без всяких сомнений, меня отнесли бы к разряду «подозрительных» лиц.
Но Джордж, похоже, мог возвратиться домой в любой момент, если… Если тут не было каких-то закавык, которые до меня не дошли.
«Совет за выживание» пообещал третий раунд убийств «в воспитательных целях» через десять дней (плюс-минус два дня) после второго. «Стимуляторы» объявили то же самое через сутки, добавив, что так называемый «Совет за выживание» тоже приговорен. «Ангелы Господни» на сей раз не делали никаких заявлений, – во всяком случае, их не передавали по каналу новостей в Британской Канаде.
Я снова попыталась сделать из этого какие-нибудь выводы, довольно шаткие, конечно: «Стимуляторы» были подставной фигурой, у них не было оперативников, только пропаганда. «Ангелы Господни» были уничтожены или подались в бега. У «Совета за выживание» была чрезвычайно мощная финансовая поддержка, они готовы были платить непрофессионалам, принося их в жертву в новых бессмысленных атаках. Это были только домыслы, от которых придется отказаться, если атаки третьей волны окажутся эффективными и профессиональными. Я этого не ожидала, но список моих ошибок занимает довольно много места.
Словом, по-прежнему оставалось лишь гадать, кто дирижировал этими тупыми всплесками терроризма. Уверена, что это не могло быть территориальное государство, это могла быть транснациональная корпорация или консорциум, хотя я и не видела никакого резона. Это также могла быть какая-то отдельная супербогатая личность, если… Если эта личность окончательно свихнулась.
Я пробила по новостям сочетания «империя», «Миссисипи» и «Виксберг», потом парами и каждое слово по отдельности. Никаких результатов. Я добавила названия двух судов и испробовала все возможные комбинации. По-прежнему ничего. Видимо, то, что произошло со мной и несколькими сотнями людей, замалчивалось. Или это не сочли важным?
Перед уходом я оставила Жанет записку, в которой написала, какую одежду я у нее взяла, сколько взяла британо-канадских долларов, включая те деньги, что она дала мне раньше, а также подробный отчет об использовании ее карты «Виза»: рейс из Виннипега в Ванкувер, из Ванкувера в Беллингем – по-моему, все. (Платила ли я ее картой за рейс в Сан-Хосе, или Джордж проявил там свою галантность? Не помню – все мои счета покоились на дне Миссисипи.)
Взяв у Жанет достаточно наличных, чтобы убраться из Британской Канады (надеюсь!), я хотела было оставить вместе с запиской и ее карту «Виза», но… Кредитная карточка – палка о двух концах. Это всего-навсего кусочек дешевого пластика, который… Который может стоить миллионы долларов или даже граммов золота. И я чувствовала, что обязана сохранить ее любой ценой, пока не вручу Жанет из рук в руки, – любой другой вариант был бы просто нечестным.
Кредитная карточка – это поводок на вашей шее. В мире кредитных карточек вы никогда не можете уединиться, а если вам это и удастся, то стоить это будет огромных усилий. Кроме того, знаете ли вы, что именно делает компьютерная сеть, когда вы суете в щель вашу карточку? Лично я – нет. И я гораздо спокойнее чувствую себя с наличными. Я никогда не слышала, чтобы кому-то повезло в споре с компьютером.
На мой взгляд, кредитные карточки – проклятие рода человеческого. Но я ведь не человек, и вполне возможно, что человеческий взгляд на эти кусочки пластика мне просто недоступен, как и многое-многое другое.
Итак, на следующее утро я вышла из дома Тормеев в великолепной брючной тройке Жанет и очках с дымчато-голубыми стеклами (я была уверена, что Жанет выглядела в этом прекрасно, и потому сама чувствовала себя прекрасно, несмотря на то, что твердили мне зеркала) и хотела было нанять экипаж где-нибудь возле Стонуолла, но обнаружила, что могу выбирать лишь из двух вариантов: рейсовый гравилет или конный омнибус. И на том и на другом можно было добраться до станции метро на углу Периметра и Мак-Филипса, откуда мы с Джорджем не так давно отправились в наше неофициальное свадебное путешествие. Хоть я и предпочитаю лошадей, но выбрала более скоростной вариант.
Из города я не сумею забрать свой багаж, все еще находящийся в камере хранения в аэропорту. А возможно ли забрать его из транзитной камеры хранения, не будучи при этом опознанной как подданная империи? Я решила не рисковать и затребовать багаж, когда буду уже за пределами Британской Канады. В конце концов, я не распаковывала эти чемоданы с тех пор, как улетела из Новой Зеландии, и если до сих пор умудрялась обходиться без них, то проживу и дальше. Сколько людей отправились на тот свет только лишь потому, что не желали расстаться со своим багажом.