И вот кодированный вызов отправился – не в Нью-Вашингтон, а на выбранный Гилеадом ретранслятор.
Нет, не отправился. На экране возникло лицо девушки.
– Администрация «Нового века», сэр. Вы хотите воспользоваться скремблированием?
– Да.
– Прошу прощения, сэр. Аппаратура закрытой связи сейчас в ремонте. Я могу скремблировать ваше сообщение и отправить с главного коммуникатора.
– Спасибо, не надо. Я воспользуюсь открытым каналом.
– Весьма сожалею, сэр…
Существовал только один открытый канал связи с начальством, и прибегнуть к нему Гилеад мог только в случае полного провала. Это и был полный провал. Ну что ж…
Он набрал сообщение, отправил, подождал. Через некоторое время появилось лицо той же девицы.
– Очень жаль, сэр, номер не отвечает. Могу я вам помочь?
– Как насчет почтового голубя?
Он отключил экран.
Теперь ощущение холодка на затылке усилилось. Гилеад решил сделать все от него зависящее, чтобы врагам непросто было его убить. Порывшись в памяти, он попробовал связаться с газетой «Стар-таймс».
Никакого ответа.
Он позвонил в «Горн» – снова безуспешно.
Нет смысла биться головой об стенку. Ему не дадут поговорить ни с кем за пределами отеля. Гилеад нажал кнопку вызова коридорного, уселся в кресло и включил легкий массаж, чтобы хоть несколько мгновений понаслаждаться нежными прикосновениями. Вне всякого сомнения, в «Новом веке» лучшее механическое обслуживание в городе. Ванная была великолепна, это кресло – просто чудо. Свежие воспоминания об аскетизме Лунной колонии и сознание того, что этот массаж может оказаться последним в его жизни, усиливали удовольствие.
Раздвинулись дверные створки. Гилеад отметил, что вошедший примерно его роста. Брови у коридорного взлетели почти на дюйм, когда он увидел голого, точно вылущенная из раковины устрица, мужчину.
– Вам нужна компания?
Гилеад вскочил и двинулся к нему.
– Нет, дорогой, – ответил он, улыбаясь. – Мне нужен ты. – И тремя напряженными пальцами ткнул в солнечное сплетение.
Когда коридорный со стоном рухнул на пол, Гилеад стукнул его по шее ребром ладони.
Пиджак оказался узковат в плечах, а ботинки великоваты. Тем не менее через две минуты «капитан Гилеад» последовал за «Джоэлом Абнером» по тропе забвения, а из номера бодро вышел Джо, человек свободной профессии, временно работающий в гостинице и сожалеющий о том, что не смог оставить чаевые своему предшественнику.
Он неторопливо прошагал мимо пассажирских лифтов, уверенно направил по ложному пути какого-то постояльца, который обратился к нему с вопросом, и отыскал грузовой лифт. Рядом была дверь с надписью: «Быстрый спуск». Гилеад открыл ее и дотянулся до висевшего наготове ремня блока; не задерживаясь, чтобы пристегнуться, повис на нем и шагнул в пустоту. Прошло куда меньше времени, чем потребовалось бы для спуска в шахту на парашюте, и вот он уже поднимается с амортизационной подушки в подвале отеля, размышляя о том, что лунная гравитация черт-те что творит с мускулами ног.
Он покинул помещение, в котором приземлился, и двинулся в произвольном направлении, но при этом шел с таким видом, будто прибыл сюда по делу. Любой выход для него сгодится, а уж какой-нибудь он со временем отыщет.
Так он и бродил взад-вперед по громадной кладовой, а потом нашел ворота для грузовиков с продуктами.
Когда он приблизился на тридцать футов к воротам, те закрылись и раздался сигнал тревоги. Пришлось повернуть назад.
В одном из многих коридоров под гигантским отелем он наткнулся на двух полицейских и попытался проскользнуть мимо. Один из них вытаращился на него, потом схватил за руку:
– Капитан Гилеад!
Высвободиться не удалось.
– В чем дело?
– Вы капитан Гилеад.
– А ты моя тетушка Сэди. Отпусти руку, фараон.
Полицейский пошарил в кармане свободной рукой, достал записную книжку. Гилеад заметил, что другой офицер отошел на безопасное расстояние в десять футов и нацелил на него пистолет Маркхейма.
– Капитан Гилеад, – прогудел первый офицер, – вы обвиняетесь, на основании жалобы свидетеля, в том, что воспользовались фальшивым пятиплутоновым банкнотом около тринадцати часов сегодня в аптеке на Грэнд-Конкос. Настоятельно советуем не оказывать сопротивления и помалкивать. Следуйте за нами.
Обвинение может быть основательным или безосновательным, подумал Гилеад. Он не выяснил, что за деньги лежали в подменном бумажнике. Задержание его не пугало. Микрофильма при нем нет, а в обыкновенном полицейском участке, куда его доставят, не будет ничего более зловещего, чем жуликоватые начальники и тупые дежурные сержанты. В любом случае меньшее зло по сравнению с Коротышкой и Ко.
С другой стороны, ситуацию можно считать благоприятной лишь при условии, что полиция не обнаружила раздетого служащего гостиницы, не услышала его рассказа и не начала розыск.
Второй полицейский не приблизился ни на шаг и не опустил пистолет. Это обстоятельство делало все рассуждения чисто теоретическими.
– Ладно, пойду, – согласился Гилеад и возмущенно потребовал: – Нечего мне руку выкручивать!
Они поднялись на уровень земли и вышли на улицу; по пути второй полицейский ни на секунду не опустил пистолет. Гилеад расслабился и решил ждать. У тротуара стояла полицейская машина.
– Это ни к чему, – заявил Гилеад, – я лучше прогуляюсь. Ближайшее отделение за углом. Хочу, чтобы меня зарегистрировали в моем участке.
Он ощутил ломящий зубы холод, когда в него выстрелили из «маркхейма», покачнулся и упал лицом вниз.
Спустя некоторое время он очнулся, но еще не мог координировать движения. Его вытащили из машины и повели – или правильнее сказать «понесли» – по длинному коридору. Гилеад почти пришел в себя, но в памяти был провал. Его впихнули в какую-то комнату, дверь захлопнулась. Он выпрямился и огляделся.
– Привет, дружище, – обратился к нему звучный голос. – Подсаживайся к огню.
Гилеад моргнул, неторопливо опустился на стул и глубоко вздохнул. Его сильный организм быстро восстанавливался после разряда «маркхейма». Он был почти в норме.
Комната оказалась камерой – старомодной, почти примитивной. Передняя стена и дверь – из стальных прутьев, остальные стены – бетонные. Единственный предмет мебели, длинную деревянную скамью, занимал человек, который обращался к Гилеаду, – лет пятидесяти, богатырского телосложения; на лице с тяжелыми чертами застыло проницательно-доброжелательное выражение. Он лежал на спине, подложив под голову вместо подушки руки, с непринужденностью отдыхающего зверя. Гилеад видел его раньше.
– Здравствуйте, доктор Болдуин.
Человек уселся. Бросалась в глаза предельная экономность его движений.
– Я не доктор Болдуин. То есть не доктор, хотя моя фамилия Болдуин. – Он вгляделся в Гилеада. – Но тебя знаю – слушал некоторые твои лекции.
Гилеад поднял бровь:
– Человек, появившийся в «Обществе теоретической физики» без докторской степени, выглядел бы голым, а вы присутствовали на последнем собрании.
Болдуин радостно хмыкнул:
– Все понятно. Должно быть, там был мой кузен с отцовской стороны, Хартли М. – надутый индюк. Попытаюсь оправдать свою фамилию теперь, когда я с тобой познакомился, капитан. – Он протянул громадную руку. – Грегори Болдуин, для друзей Котелок Болдуин. Новые и подержанные вертолеты и их использование – только это и роднит меня с теоретической физикой. «Котелок Болдуин, король коптеров» – возможно, тебе попадалась на глаза моя реклама.
– Теперь, когда вы об этом сказали, припоминаю.
Болдуин достал из кармана визитную карточку.
– Возьми. За знакомство со стариной Хартли – десятипроцентная скидка. Могу продать «кертисс», совсем новый, прошлого года выпуска, – семейная машина без единой царапины.
Гилеад взял карточку и снова сел.
– Не сейчас, спасибо. Необычный у вас офис, мистер Болдуин.
Тот снова хмыкнул:
– На долгом веку чего только не случается, капитан. Я же не спрашиваю, как ты здесь оказался и почему на тебе этот обезьяний костюмчик. Называй меня Котелком.
– Ладно.
Гилеад встал и подошел к двери. Напротив камеры – голая стена без окон и дверей, поблизости никого не видно. Он посвистел, потом покричал – никакого ответа.
– Чего тебе не сидится, капитан? – мягко спросил Болдуин.
Гилеад повернулся. Его сокамерник спокойно раскладывал на скамье пасьянс.
– Хочу вызвать надзирателя и потребовать адвоката.
– Не трудись понапрасну. Лучше сыграем в картишки. – Болдуин пошарил в кармане. – У меня вторая колода есть – как насчет «русского банка»?
– Нет, спасибо. Мне нужно отсюда выбраться.
Гилеад снова закричал – и опять никакого ответа.
– Да не напрягай легкие, капитан, – посоветовал Болдуин. – Они придут, когда им заблагорассудится, и ни секундой раньше. Я-то знаю. Давай сыграем, так время быстрее идет.
Болдуин, кажется, смешал обе колоды. Гилеад видел, как он тасовал карты. Это жульничество его позабавило, и он решил сыграть – поскольку очевидна была правота сокамерника.
– Если тебе «русский банк» не по нраву, – продолжал Котелок, – вот другая игра, я ее освоил в детстве. – Он сделал паузу и уставился прямо в глаза Гилеаду. – Она и поучительна, и развлекательна, и при этом достаточно проста, надо только ухватить суть. – Он начал сдавать карты. – Двумя колодами лучше играть, потому что черные масти значения не имеют. Считаются только двадцать шесть красных карт из каждой колоды, вперед идут черви. Каждая карта соответствует своему положению в колоде следующим образом: туз червей – единица, король червей – тринадцать, туз бубен – четырнадцать, и так далее. Понятно?
– Да.
– А черные не считаются. Просто пустые места… промежутки. Сыграем?
– А правила-то какие?
– Первый кон – на интерес; ты все моментально поймешь. Следующий – на половину доли в «Атомном тресте» или на десять монет наличными. – Он перетасовал карты и быстро стал выкладывать их рядком, по пять карт в каждом. Закончив, произнес: – Мой ход – твой счет. Соображай.